Теория и практика экстрадиции: как и почему другие страны выдают России бизнесменов

В современных условиях — даже на фоне различных геополитических противоречий между Россией и другими странами — институт экстрадиции продолжает функционировать. Он играет важную роль в укреплении и развитии международного сотрудничества в сфере борьбы с преступностью. Немалое влияние экстрадиция оказывает и на охрану законных интересов, прав и свобод личности, общества и государства, а также на укрепление международного правопорядка. Неудивительно поэтому, что вопросы экстрадиции привлекают к себе внимание юристов — как ученых, так и практиков.

Ведение крупного и не только международного бизнеса предполагает соблюдение ряда правил — если речь о российских компаниях, то они должны соблюдать не только законы России, но и придерживаться норм международного права и иностранной юрисдикции, в которой работает их компания. 

Опыт показывает также, что международным компаниям стоит учитывать и негласные правила той или иной страны ведения бизнеса, демонстрировать лояльность правоохранительным органам и быть по возможности прозрачными для налоговых и иных регуляторов.

Если этого не делать, легко попасть под подозрения властей, оказаться фигурантом уголовного дела. Основатели или топ-менеджеры компании в этом случае могут оказаться в зале суда, а деятельность их предприятия полностью или частично приостановлена. 

Представителей бизнеса, будь то в России или за ее пределами, как правило, обвиняют в экономических преступлениях: в неуплате налогов, дроблении бизнеса, мошенничестве, всевозможных растратах или кибератаках.

Если обвиняемый в преступлении находится за пределами той страны, где оно совершено, нормальной международной практикой является экстрадиция. Вопрос экстрадиции урегулирован нормами международного права, в частности в следующих документах:

• типовой договор о выдаче, принятый на 45-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН (1990 года);
• Римский статут о создании Международного уголовного суда (1998 года);
• Европейская конвенция о выдаче правонарушителей (1957 года);
• Европейская конвенция о взаимной правовой помощи по уголовным делам (1959 года);
• Конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам (1993 года). 

Как правило, для запуска процедуры экстрадиции Генеральная прокуратура направляет запрос иностранному государству на выдачу лица, обвиняемого в совершении преступления или уже осужденного за его совершение на территории России. Необходимо при этом, чтобы между сторонами имелся договор об экстрадиции. Кроме того, для успешной реализации этой процедуры нужно, чтобы преступление, в котором обвиняется человек, признавалось как уголовно наказуемое в обеих странах. Соблюдение этих двух условий обеспечивает легитимность и взаимность экстрадиции.

В большинстве стран мира, включая Россию, закреплен конституционный принцип невыдачи своих граждан, независимо от того, есть ли у них паспорт еще какой-нибудь страны. 

На практике же существует и множество других причин, по которым иностранное государство может отказать в экстрадиции. К ним относятся: 

• отсутствие договора между странами и участия в международных конвенциях по экстрадиции; 
• наличие гражданства страны, из которой запрашивается выдача преступника; 
• случаи, когда преступление не признается таковым в испрашиваемой иностранной юрисдикции; 
• наличие политического убежища; 
• истечение сроков давности привлечения к уголовной ответственности; 
• необоснованность обвинений у запрашивающей стороны; 
• наличие взаимных геополитических и иных конфликтов; 
• взаимный санкционный режим.

Наличие геополитических конфликтов и санкционный режим в отношении России осложняет сейчас реализацию процедуры экстрадиции со странами Западной Европы и США. 

В настоящее время Россия является стороной 96 двусторонних соглашений и участником 20 международных договоров в области экстрадиции с иностранными государствами. Среди этих стран — Китай, Ирак, Иран, Монголия, Индия, Вьетнам, Япония, США, ОАЭ, Финляндия и другие. Недавно соглашение об экстрадиции с Россией одобрил Таиланд. 

Однако наличие большого количества таких соглашений между странами еще не гарантирует безоблачную реализацию экстрадиции. За восемь месяцев 2023 года России отказали в экстрадиции 101 раз, из них 36 раз по политическим мотивам, а одобрили за этот же период экстрадицию 126 лиц. 

В целом можно констатировать, что в последнее время участились случаи возвращения в Россию лиц, подозреваемых или обвиняемых в совершении преступлений.

Еще в феврале 2024 года в рамках процедуры экстрадиции из Аргентины в Россию для привлечения к уголовной ответственности по части 4 статьи 159 УК РФ («Мошенничество») был выдан Олег Кулаков. Насколько известно, версия следствия сводится к тому, что Кулаков создал организованную группу, которая занималась заключением фиктивных договоров поставок автозапчастей. Кулакову вменяют действия, от которых пострадало около 60 лиц и было похищено более 5,4 млн рублей. В марте из той же Аргентины в Россию экстрадировали россиянку Людмилу Авдюхину, которая была в международном розыске  по обвинению в мошенничестве в особо крупном размере. По версии следствия, возглавлявшая риелторскую компанию в Барнауле Авдюхина присвоила средства клиентов на общую сумму 150 млн рублей.

Другой случай экстрадиции имел место еще в декабре 2023 года. Тогда Генеральная прокуратура Казахстана согласовала запрос российских правоохранительных органов на экстрадицию Никиты Кислицина, сотрудника компании F.A.C.C.T., разработчика технологий для борьбы с киберпреступлениями (бывшая Group-IB). Кислицина обвиняли в неправомерном доступе к охраняемой законом компьютерной информации и вымогательстве. Этот случай интересен еще и тем, что выдачи Кислицина параллельно добивались США, где его обвиняли в хакерских атаках на крупные компании. Причем задержали его именно для изучения основания для экстрадиционного ареста по запросу США, а о том, что он разыскивается в России, стало известно уже после ареста в Казахстане. 

Такого типа ситуации, когда запросы разных стран вступают в конфликт друг с другом, тоже не редкость в мировой практике. В том числе в связи с этим имеет смысл обратить внимание на практику привлечения к уголовной ответственности по экономическим преступлениям лиц, имеющих двойное гражданство. Или, если посмотреть на проблему с другой стороны, изучить вопрос защиты граждан России, имеющих двойное гражданство и попавших под прицел правоохранительных органов иностранного государства. 

Самым актуальным примером такого типа коллизии можно считать так называемое «дело Дурова». В конце августа 2024 года международный IT-бизнесмен, по сути основной владелец мессенджера Telegram Павел Дуров, имеющий российское и французское гражданство, а также гражданства Сент-Китс и Невис и ОАЭ, был задержан в Париже. При этом обстоятельства преступлений, в связи с которыми он был задержан, относятся скорее к деятельности мессенджера, чем к действиям непосредственно Дурова. 

Само по себе наличие российского гражданства у Дурова не способно защитить его от уголовного преследования во Франции, поскольку парижская юстиция считает его французское гражданство основным и приоритетным. В связи с этим возможность покинуть территорию Франции у Дурова может возникнуть не раньше снятия с него местными правоохранителями всех подозрений. Применение процедуры экстрадиции Дурова в Россию в этом случае также невозможно, поскольку каких-либо уголовно-правовых претензий к нему со стороны наших правоохранительных органов не имеется, а официальная позиция российских властей сводится к недопустимости ограничения свободы слова.

Вместе с тем вопрос экстрадиции между Россией и Францией был урегулирован давно. Еще в 2003 году страны подписали Конвенцию о передаче лиц, осужденных к лишению свободы. Она вступила в силу 1 февраля 2007 года.

Несмотря на подписание этой Конвенции, Франция не всегда шла навстречу России в вопросах выдачи лиц, подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений, либо уже осужденных за их совершение. В мае 2012 года Апелляционный суд в Экс-ан-Провансе дважды отказал российским правоохранительным органам в экстрадиции российского бизнесмена, бенефициара холдинговой компании OMG (ранее — «Осло Марин») Виталия Архангельского. На тот момент в России Архангельскому было предъявлено обвинение по статьям УК РФ «мошенничество» и «легализация доходов, полученных преступным путем». Отказ был обусловлен тем, что в России Архангельский рискует быть подвергнут «бесчеловечному или унижающему достоинство обращению». Хотя в России его обвиняли в хищении денежных средств, следственная палата Франции посчитала вопрос привлечения к уголовной ответственности Архангельского политическим. 

Похожий случай имел место и с франко-российским предпринимателем, правозащитником и основателем правозащитной организации в Париже Николаем Кобляковым. В России Кобляков преследовался за участие в преступной группе, похитившей активы торговой компании «Станкоимпорт», которая на 100% находилась в собственности Российской Федерации. Следственные органы предъявили Коблякову обвинение по части 4 статьи 159 УК РФ («мошенничество в особо крупном размере»). В апреле 2014 года после того, как французские суды отказали в экстрадиции, России удалось через Интерпол объявить Коблякова в международный розыск. В июле 2014 года Кобляков был арестован в Болгарии. В этом же году он обратился с просьбой о предоставлении политического убежища в этой стране. Суд в Болгарии вновь отказал в экстрадиции Коблякова. Позднее, в июне 2015 года Кобляков был вновь арестован в Париже в связи с повторным запросом об экстрадиции в Россию. Уже в июле 2015 года французский суд пришел к выводу о том, что привлечение Коблякова к уголовной ответственности в России является политически мотивированным. В ноябре 2015 года Парижский трибунал окончательно отклонил запрос России об экстрадиции Коблякова. 

Однако имеется и положительный опыт экстрадиции российских граждан из Франции. В частности, экс-министр финансов Московской области Алексей Кузнецов обвинялся российскими следственными органами в хищении бюджетных средств. По итогам изучения представленных российской стороной доказательств, обосновывающих действительность претензий к Кузнецову, правительство Франции вынесло решение о его экстрадиции. 

При всей своей сложности процедура экстрадиции лиц, обвиняемых в совершении преступлений, или лиц, уже осужденных за их совершение, является чуть ли не единственным действенным правовым механизмом взаимодействия правоохранительных органов разных стран в этой области, и по понятным причинам этот механизм требует дальнейшего развития. 

Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора