Северные Помпеи: чем Вологда привлекает бизнесменов и зачем они покупают там дома
Материал подготовлен в рамках проекта Forbes «Местные. Предприниматели, меняющие Россию»*.
Дом с лилиями
В 2013 году на аукционе городской недвижимости вологодские предприниматели Герман и Лариса Якимовы купили старый деревянный дом. Бизнес Якимовых — продажа цветов 24 часа в сутки. Как рассказывает Лариса, им важен был не столько дом, сколько точка на карте города. На торгах, где лишь они зарегистрировались как участники, Герман и Лариса Якимовы купили дом второй половины XIX века, в котором много лет была городская аптека. В 1996-м аптека закрылась, дом пустовал. Окна первого этажа были зашиты фанерой, печи разрушены, изразцы выломаны. В здании ночевали бомжи.
В конце 1990-х — начале 2000-х город, не успевая сохранять и реставрировать свои памятники, продавал их в частное владение. С обременением: новые собственники должны были принять меры к сохранению заброшенного памятника и разработать проектную документацию по его реставрации. После чего с высокой степенью вероятности в доме происходил пожар. По заведенному сценарию, как писал в 2014 году «Огонек», деревянные дома сгорали дотла и не подлежали восстановлению. Так, по подсчетам вологодских градозащитников, с 1999 по 2014 год из 150 домов — памятников деревянной архитектуры было утрачено 50. И снесено около 200 домов, не имевших статуса памятников. На их месте владельцы, как правило, строили железобетонные муляжи-новоделы.
Свой дом в стиле модерн Якимовы решили ремонтировать. Вставили 48 окон, двери, отделали первый этаж и открыли в нем круглосуточный цветочный магазин «Лара». Вокруг дома стоял строительный забор, крыша текла, на втором этаже шла стройка, но на первом этаже уже постоянно работали продавцы и были включены камеры наблюдения. Дом приносил свои первые деньги. По плану Якимовых ремонт должен был завершиться через год. Но тут здание признали памятником архитектуры регионального значения.
Статус памятника означает не ремонт, а реставрацию и приспособление. То есть требует подробного реставрационно-строительного обследования, проекта реконструкции, согласованного с главным архитектором города и департаментом культуры Вологды, использования «материалов, подобных первоначальным». Стройка остановилась. «К этому мы были совсем не готовы, — рассказывает Лариса Якимова. — Мы не знали ни реставраторов, ни архитекторов». У Якимовых возникло ощущение, что это месть конкурентов. «Проект удалось сделать лишь к концу 2014 года», — вспоминает Герман Якимов. Реставрация длилась до конца 2017 года. Окна, например, меняли трижды. В момент выявления памятника уже были установлены пластиковые стеклопакеты. Когда установили деревянные рамы, архитектор проекта Владимир Лукин обратил внимание на окно на веранде второго этажа, прежде скрытое под обшивкой. Стало ясно: это исторический размер оконных проемов этого дома. Вскоре команда реставраторов нашла архивные фотографии дома до революции: действительно, окна оказались меньше тех, что на фото 1970-х годов. Значит, в 1960-е во время капитального ремонта размеры были изменены, окна увеличены. К тому моменту Якимовы всей семьей вместе с дочерью Анной уже были увлечены процессом реставрации, вовлечены в исторический квест, а каждый слой обоев сообщал им что-то новое об истории людей, о владельцах дома, о событиях в городе, стране и мире, они поневоле вникали в подробности истории, быта, нравов и технологий строительства XIX века.
В аптекарском доме нашлись рекламные листовки средства для отбеливания кожи — фирменный продукт дяди аптекаря Вацлава Паздзерского, последнего его владельца, купившего здание в 1913-м, — и многочисленные пузырьки и склянки, коробки от конфет фабрики Абрикосова. Хотя заказчиком перестройки дома был купец Черноглазов, а за ним было семь домовладельцев разных сословий, в Вологде его называют «Дом с лилиями». Название произошло от резных лилий на дверях парадного входа. Поскольку дом угловой, входы были с каждой улицы. При советской власти один вход забили, благодаря чему под фанерой и досками сохранилась подлинная дверь с лилией. По ней восстановили три остальные.
Охране в Доме с лилиями подлежат стены и печи. Голландка на первом этаже облицована изразцами Рыбинской мануфактуры (на работающей по-прежнему фабрике заказывали новые изразцы для восстановления декора), украшена лепниной с тюльпанами (по образу верхнего ряда восстанавливали нижний), а в центре оказался пролом. Происхождение печной дыры объяснили фотографии американского историка-слависта, исследователя Русского Севера Уильяма Брумфилда, приезжавшего в Вологду в 1970–1990-х годах. Брумфилд снимал интерьер дома Черноглазова. Оказалось, что печь украшал лепной медальон. По черно-белым снимкам его восстановили.
В какой-то момент сам дом стал подсказывать владельцам дальнейшие ходы. Оказалось, недостаточно открыть в старинном пространстве цветочный магазин, захотелось создать атмосферу конца XIX века. Так появилась обстановка (часть старинной мебели купили у знакомого вологодского антиквара, другие предметы заказывали в Европе, привозили из Петербурга и Москвы), антикварная и современная стилизованная посуда, изящные сувениры. Это оценили и вологодские покупатели, и туристы. Герман Якимов говорит, что цветочный бизнес в исторических интерьерах имеет смысл. В 2022 году, сравнивая стоимость вложений, Якимов рассказывал Forbes, что стандартный цветочный павильон обошелся бы ему где-то в 1,5 млн рублей, а реконструкция исторического дома — от 20 млн до 50 млн рублей. В 2024 году Якимов воздерживается от оценок: слишком стремительно меняются цены на материалы, дорожают услуги архитекторов и реставраторов.
Личное дело
Дом с лилиями мгновенно стал городской достопримечательностью. Экскурсоводы включили его в свои маршруты, о нем писала пресса, блогеры. Снимки, сделанные на качелях в фотозоне, открытой на веранде второго этажа, появились, кажется, в соцсетях всех девушек-подростков Вологды. Уже в 2018 году Лариса Якимова открыла музей на третьем этаже. Там выставлены изящные вещицы, вышедшие из употребления: особые приспособления для фигурной подачи сливочного масла на стол, вилки с зажимами для ножки перепелки и индюшачьей ножки, нож для дыни, мужские и женские шатлены, ложки для десертов разных форм. Экскурсоводы, а иногда и сама хозяйка с удовольствием играют с гостями в угадайку, предлагая определить функции предметов. Однажды в Дом с лилиями пришли Кира Борисовна и ее сын Александр, потомки аптекаря Паздзерского. Оказалось, что их фамилия — Якимовы. «Мы поняли, что это судьба», — говорит Анна Якимова. Вологодские Якимовы подружились с петербургскими. Теперь в музейных витринах в Доме с лилиями выставлено множество старинных, мемориальных предметов, переданных наследниками Паздзерского.
Процесс реставрации вызвал взрыв интереса вологжан к своей семейной истории. В доме Извощикова, например, оборудована отдельная комната, воссоздающая интерьер советского быта, когда национализированные в 1918 году дома были превращены в коммунальные квартиры барачного типа: с выгребной ямой во дворе, без воды и электричества. В домах было нарезано по 10–12 квартир, где до 1990-х жило по 30 и более жильцов. На стене и на кровати, застеленной лоскутным ковриком (традиционное довоенное и послевоенное советское рукоделие), — фотографии жильцов дома разных лет. «А это прежняя владелица дома, — рассказывает Лариса Якимова, показывая крупный черно-белый портрет очень красивой молодой женщины с пышной прической. — После уплотнения осталась в маленькой угловой комнате на первом этаже, где и жила до конца 1960-х». При желании в чертах старушки на любительской мутной карточке можно увидеть черты красавицы. Портреты принесла Якимовым внучка бывшей владелицы.
Сдержанный Герман Якимов подтверждает: процесс восстановления дома и естественное погружение его самого в историю изменили мировосприятие и его, и всей семьи. Сегодня над восстановлением и приспособлением для бизнеса вместе с Германом и Ларисой Якимовыми работают их дочь Анна и ее муж Илья Промотаевы. У Анны — шестимесячная дочь Вера. «Мне есть кому оставить бизнес, — говорит Герман Якимов. — Есть кому продолжать».
Сегодня во владении Якимовых пять домов. Сформированы принципы работы с деревянным наследием. Якимовы предпочитают не брать дома в аренду, а выкупать. Реставрировать добросовестно, соблюдая по возможности все исторические технологии. Конопатить швы между бревнами мхом, а не паклей (на дом уходит около 300 мешков мха, как рассказывает реставратор Владимир Новоселов), нижние венцы сруба оборачивать берестой и пропитывать дегтем, красить составами, аутентичными краскам XIX века. Подводить воду, газ, электричество. Топить по возможности газом (в разы дешевле, чем центральное отопление, а это, учитывая площади старинных домов, серьезная статья расходов). Понимать, что каждый дом индивидуален. Приступая к реставрации и приспособлению, ты буквально покупаешь кота в мешке. Любимый пример Германа Якимова — покупка дома Извощикова. Считая себя опытным владельцем архитектурного памятника, он осмотрел дом перед покупкой с архитектором и реставратором. «Но снимать обшивку, делать зондажи вам никто не позволит, — рассказывает бизнесмен. — Поэтому вышло так, что дом, который приняли почти за полностью сохранный, решив, что с реставрацией не будет проблем, пришлось перебирать буквально по бревнышку. Его вывезли на реставрационную базу и полностью раскатали». Теперь принцип Якимовых: не торопиться и не зарекаться.
Зато каждый дом не просто раскрывает свою историю и притягивает людей, с ним связанных, со всех концов света, но и подсказывает дальнейшие сценарии своей биографии. Во флигеле дома Дружинина, например, реставраторы восстановили резной балкон над входом. Анна Промотаева (Якимова) тут же отреагировала: это отличное место для селфи с чашечкой кофе на фоне старой Вологды. Так на втором этаже дома было устроено кафе «Бюро». В меню — одни из лучших в городе сырники из вологодского творога с соусом из вологодской ряженки (любимое блюдо Ильи Промотаева) и стейк из лосося с овощами и салатными листьями (рецепт разработан при участии Ларисы Якимовой). На традиционный балкон пускают строго по записи — так велико число желающих выпить кофе с видом.
«Самое дорогое в моей прошлой жизни»
Император Павел I издал 25 декабря 1800 года указ, запретивший церковное деревянное строительство в государстве: «по случаю всеподданейшего донесения, что Калужской губернии Масальского уезда в селе Шуях сгорела приходская церковь, Государь повелеть соизволил, чтоб генерально по всем Епархиям, если где деревянная церковь сгорит, не позволять строить новой деревянной». Синод взял под козырек. Уже 21 и 23 января 1801 года поступили рапорты о получении такого указа от Аполлоса, епископа Архангельского и Холмогорского, и Арсения, епископа Вологодского и Устюжского. А 19 апреля 1801 года новый император Александр I подтвердил указ отца. Так на Русском Севере прекратилась древняя традиция деревянной церковной архитектуры, развиваться стала гражданская — деревенская и городская.
«Посмотрите на отделку фасада, — начинает свой рассказ о деревянном доме на улице Кирова, 33, реставратор Владимир Новоселов. — Видите, дом не обшит. Год постройки 1915-й. Уже смятение в умах, отступление от традиций». Облик традиционного вологодского дома сложился ко второй половине XIX века, пишет в своей книге «Такой город в России один» вологодский краевед Александр Сазонов. Когда «местные мастера отошли от подражания формам каменной архитектуры и разработали оригинальную композицию деревянного дома: двухэтажный особняк, по форме близкий к кубу, несколько вытянутый вдоль двора. Обязательным конструктивным элементом является балкон (строго говоря, лоджия) в углу главного фасада. Под балконом крыльцо с двумя парами дверей в первый и второй этажи».
Вологодские деревянные дома обшивались досками, часто накрывались деревянной, тесовой крышей, украшались наличниками и резьбой по фасаду. Новоселов показывает белые деревянные кружева, навешанные под крышей, под перилами террасы парадного крыльца, свисающие с лоджии над входом. Кружева слегка различаются по тону: восстановленные, новые — кипенно-белые, подлинные, исторические — чуть темнее, словно тронутые патиной.
Бывший доходный дом 1915 года на улице Кирова, 33, купил в 2021 году московский бизнесмен Семен Яковлев. Говорит, что, приехав в Вологду с женой в 2021-м впервые, был приятно удивлен тем, что город сохранил свое лицо. «У города есть характер, видна его историческая планировка», — говорит Яковлев. По дороге в Вологду он прочитал книгу Александра Сазонова, позвонил ему, но встретиться не удалось: все экскурсии Сазонова были расписаны. Однако оказалось, что в городе много молодых активных вологжан, они водят экскурсии, пишут в соцсетях, помогают восстанавливать историю памятников и горожан. Яковлеву показали дома Якимовых с цветочными салонами, антикварными и сувенирными магазинами и кафе. Позже ему позвонил Сазонов, спросил о впечатлениях и сказал, что лучшее, что можно сделать для Вологды сегодня, — выкупить старый деревянный дом в центре и открыть там бизнес. Недолго думая, Яковлев с женой тем летом так и поступили. В доходном доме, где до революции было четыре больших квартиры, а после — 12 комнат коммуналки, Семен Яковлев планирует открыть апарт-отель на восемь номеров. В доме уже поменяли нижние венцы сруба, крышу, восстановили крыльца и балкон, провели канализацию, электричество и центральное отопление. Открыть апартаменты планируют осенью 2024 года.
Сегодня, по данным администрации Вологды, в городе выявлено 112 объектов культурного наследия — деревянных домов. Выкуплены и полностью восстановлены 15 зданий. Как говорит проектный продюсер городского проектного центра «Вологда» и ведущая Telegram-канала «Деревянство» Татьяна Платонова, это максимальный всплеск интереса и участия горожан в сохранении архитектурного наследия Вологды.
Мода на Русский Север возникла в конце XIX века, когда Савва Мамонтов получил императорское согласие на строительство железной дороги в один путь из Вологды до Архангельска. Летом 1894 года Мамонтов писал жене из Архангельска: «Тебе с девочками надо непременно собраться сюда как-нибудь и именно проехать по Двине — вы вернетесь более русскими, чем когда-либо». Пораженный красотами, Мамонтов отправился к Ледовитому океану. А следом командировал художников Валентина Серова и Константина Коровина. Вдохновленный увиденным, Коровин выступил художником-экспозиционистом павильона «Крайний Север» на выставке в Нижнем Новгороде в 1896 году. В 2012 году, организуя ретроспективу Коровина, Третьяковская галерея обнаружила в своих запасниках холст длиной более 7 м, хранившийся на валу. Это была темперная живопись Коровина «Старый монастырь», оказавшаяся в коллекции музея в 1946 году. Специалисты предположили, что работа с изображением северного монастыря была создана по заказу Сергея Дягилева к выставке русского искусства в Париже в 1906 году. К выставке в Третьяковке фриз отреставрировали и впервые за сто с лишним лет представили публике.
Другая волна массового интереса к Русскому Северу пришлась на 1960–1970-е годы. В 1966 году Андрей Тарковский и Андрей Кончаловский сняли фильм «Андрей Рублев» (в прокат в СССР вышел в конце 1971 года), в Русском музее прошла выставка «Итоги экспедиций музеев РСФСР по выявлению и собиранию произведений древнерусского искусства», в Карелии открылся музей-заповедник «Кижи», где под открытым небом вокруг Кижского погоста собрано 68 построек деревянной архитектуры. В 1978 году ВИА «Песняры» спели про Вологду и дом, «где резной палисад». Толпы страждущих прикоснуться к корням ринулись на Север. Поиски русскости шли так активно, что, оказавшись в деревне Зимняя Золотица на реке Мезень в Архангельской области, художник Виктор Попков писал: «Север не хотелось включать в свою творческую жизнь. Может быть, в этом было виновато громадное количество работ: бесконечных пейзажей, церквей и натюрмортов из предметов, ставших декорацией, вышедших из употребления вещей, уже увиденное». Но в Золотицах Попков начал писать «Мезенских вдов». «Стало ясно, что так просто от Мезени мне не уйти. Где-то самое дорогое в моей прошлой жизни живет сейчас там», — писал он в дневнике.
Новый виток интереса к культурному наследию Русского Севера, деревянному зодчеству, потребность не только в изучении, но и в «приращении», как характеризует этот процесс историк архитектуры Николай Малинин, возник в начале XXI века. В 2010 году Малинин стал одним из организаторов ежегодной общероссийской премии за лучшее сооружение из дерева «Архиwood». Премия вручается в девяти номинациях, от предметного дизайна до общественных сооружений. В 2017 году «Архиwood» за лучшую реставрацию получили вологодский дом Черноглазова и коллектив из трех авторов: бизнесмен, владелец дома Герман Якимов, архитектор Владимир Лукин и реставратор Владимир Новоселов.
Сегодня Якимов с гордостью отмечает: все, кто соприкасается с городским деревянным наследием Вологды, покупают по его примеру дома. Собственниками памятников стали краевед Сазонов, архитектор Лукин, реставратор Новоселов. Великоустюжский пивовар, открывший в старом доме ресторан, музей пивных бутылок и пивной двор, Виктор Чучин перед покупкой приходил советоваться к Якимову. Как говорит бизнесмен, всех интересуют два вопроса: сколько нужно вложить в дом и как это окупается.
Советовался и Семен Яковлев: «В Вологде есть сообщество неравнодушных к судьбе наследия. Бизнесмены готовы делиться опытом. Есть юристы, которые знают, как проводить такие сделки. Городские власти заинтересованы в продаже. Есть опытные реставраторы и архитекторы — сложилась профессиональная и дружелюбная среда».
*Forbes рассказывает о российском бизнесе с 2004 года, за это время мы накопили огромное количество историй отечественных предпринимателей. В этом проекте мы собираем самые удивительные из них — о людях, которые создали и развивают малый и средний бизнес в регионах не только для увеличения собственных доходов, но и для улучшения жизни вокруг себя. За счет своей прибыли они строят школы и передают их муниципалитетам, создают бесплатные городские парки, возрождают деревни, народные промыслы и исторические города.
В проекте участвуют предприниматели, не входящие в рейтинг богатейших бизнесменов Forbes, развивающие легальный бизнес в России или за рубежом, вкладывающие на безвозмездной основе значительные личные средства в повышение качества жизни в российских регионах.