Кузбасс в разрезе: как живет угольная Россия, где пока еще делают бизнес миллиардеры

«На лопате»

Горнолыжный курорт Шерегеш стал новой визитной карточкой Кузбасса. В аэропорту Новокузнецка, угольного центра страны, гостей в ярких спортивных куртках приветствуют рекламой склонов, обещаниями «незабываемых эмоций и дружеских впечатлений». Уголь, прославивший Кузбасс, даже не упоминается. Хотя доля угольной отрасли в экономике региона по-прежнему занимает первое место — около 26%.

С первого же дня пребывания в Кузбассе видно, что в долгосрочной перспективе на уголь уже не ставят. Масштабно его добывать и строить металлургические заводы здесь начали в 1930-х. «Я знаю — город будет, я знаю — саду цвесть, когда такие люди в стране в советской есть!» — это Владимир Маяковский писал о Новокузнецке в 1929 году. В 1972 году по численности населения город обогнал областной центр Кемерово. В 1991 году здесь проживало 602 000 человек, а в столице области — 521 000. Было к чему стремиться. В начале 1980-х инженер в НИИ получал около 150 рублей, ставка доцента в вузе была 300 рублей. Шахтер же Кузбасса зарабатывал 600 рублей. Сложно представить, как в условиях советского дефицита тратились эти деньги, но «углекопы» явно не бедствовали.

Сейчас такого ощущения нет. Поселки на пути из аэропорта в город производят гнетущее впечатление. И даже за монументом «Вас приветствует дважды орденоносный Новокузнецк» следов зажиточности не видно. «Когда мы после последней аварии на шахте объезжали семьи погибших, то поразились, в какой нищете они живут», — заметила в разговоре с Forbes сотрудница одной из местных социальных служб, пожелавшая остаться неназванной.

В новокузнецком офисе одной из крупнейших российских угольных компаний ПАО «Распадская» висит объявление о наборе ГРП. «Горнорабочий подземный, — объясняет один из шахтеров. — Низшая должность, разнорабочий «на лопате». Где-то 30 000 рублей. Впрочем, не хватает и квалифицированных проходчиков, забойщиков, зарабатывающих 50 000–100 000 рублей. Такие деньги можно и на поверхности получить, а потому никого найти не могут».

Правда, у работающих под землей сохранились льготы. «Рабочая неделя 30 часов, ранняя пенсия — после 25 лет в шахте. До сих пор молоко за вредность выдают», — рассказывает председатель Новокузнецкой территориальной организации Российского независимого профсоюза работников угольной промышленности Сергей Бондаренко. По его словам, ежегодно угольные компании индексируют зарплаты ровно на определенный Росстатом процент инфляции. «Такое требование прописано в законодательстве, — объясняет Бондаренко. — В этом году индексация произведена частично, примерно на половину от инфляции. Работодатели объясняют якобы своим тяжелым положением».

«В 2022 году добыча угля в России составила 443 млн т — это рекорд за всю историю, — говорит Алексей Митенков, директор Института экономики и управления НИТУ МИСИС. — В 2012 году было 354 млн т. А в РСФСР добывали около 300 млн т». Непосредственно в Кемеровской области добыча в 2022 году упала: 223,6 млн т против 243,1 млн т в 2021 году.
Но, как рассказали Forbes в правительстве региона, за 2022 год прибыль угольщиков даже выросла по сравнению с 2021 годом на 31,8 млрд рублей, или на 6,4%, и составила 530,5 млрд рублей. Причина в подскочивших ценах. Во многом их рост был обусловлен запретом на импорт российского угля в Евросоюз с августа 2022 года.

«На Европу, в основном Польшу и Румынию, приходилось около четверти экспорта российского угля, — рассказывает Алексей Митенков. — В 2021 году из вывезенных за рубеж 211 млн т Европа взяла 50 млн т, Китай — 53 млн т. Остальное — Малайзия, Турция, ОАЭ». В 2022 году в список основных покупателей добавилась Индия, нарастившая закупки на 148%. Европа заместила российский уголь казахстанским.

Полное переключение на восточных покупателей сопряжено со сложнейшими логистическими проблемами. Прогнозируемый объем добычи угля в регионе на 2023 год — около 220 млн т, угледобывающие компании Кузбасса заявляли о готовности отгрузить в 2023 году на экспорт в восточном направлении 125,5 млн т. Однако, по соглашению Правительства Кузбасса с ОАО «РЖД» на 2023 год, госмонополия берет на себя обязательства по вывозу угля в восточном направлении на экспорт только 53,1 млн т, рассказали Forbes в областной администрации.

Проблемы с пропускной способностью железной дороги на восток существовали и раньше, но в 2022 году они обострились из-за европейского эмбарго на импорт не только российского угля, но и ряда других позиций. Например, леса, поставки которого тоже переориентировали на восточных потребителей. В 2024 году ситуация принципиально не изменится: правительство Кузбасса рассчитывает, что объемы вывоза на восток будут не ниже установленных поручением президента России 68 млн т.

«Все остальное придется везти все равно на запад — в порты Мурманска и Санкт-Петербурга, а оттуда морем опять же на восток — в Индию, Китай. Собственно, это уже и сейчас делают, — объясняет Алексей Митенков. — Даже с нулевой маржой, но это предпочтительнее, чем вообще останавливать шахты. А при росте мировых цен, росте курса доллара к рублю даже при такой дикой логистике получится прибыль 5–7%». По его оценкам, до эмбарго шахта давала прибыль 20%, разрез — 40%. В 2023 году с учетом проблем логистики и общим дисконтом на российский уголь на мировом рынке этот уровень по всем кузбасским компаниям упадет до 5–7% и 20–25% соответственно.
Уголь делится на энергетический и металлургический (коксующийся). Первый используется в электростанциях, из второго получается кокс, обеспечивающий жар доменной печи при выплавке железной руды. Доменные производства в Европе практически исчезли как неэкологичные: эту грязную составляющую оставили России и закупали у нее готовый стальной прокат.

По данным Минэнерго, из 48,7 млн т отправленного в Евросоюз в 2021 году российского угля коксующегося было всего 3,45 млн т. «Львиная доля коксующегося угля приходится на внутреннее потребление — металлургию, — рассказывает Алексей Митенков. — Металлургия сейчас из-за тех же санкций проседает на 20%. И в первую очередь потери несут компании, у которых в ассортименте высока доля коксующегося угля. Например, «Распадская» и «Стройсервис».

Долина «гейзеров»

«В 2021 году в области масштабно отмечали 300-летие Кузбасса. В 1721 году здесь нашли уголь, — рассказывает историк Петр Лизогуб, замдиректора по науке Новокузнецкого краеведческого музея. — Активные же разработки тут начались при советской индустриализации, нынешний город вырос вокруг металлургического завода. Непосредственно на территории Новокузнецка работало 11 шахт. Сейчас действующих всего две: в Заводском районе «Большевик» и «Полосухинская».

По данным правительства области, в 1990-х было закрыто 43 шахты, после 2000 года — еще 23. Причина: убыточность или потенциальная аварийность. Сегодня в регионе эксплуатируется 38 шахт и 57 разрезов.

«В советское время добыча угля в России велась в основном шахтами, разрезов было мало, — рассказал Forbes Антон Лементуев, региональный координатор российской экологической группы «Экозащита!». — Сейчас же, по данным Минэнерго России, разрезы дают 75% объема. В Кузбассе доля разрезов в общей добыче более 65%. И продолжает расти».

Добыча разрезом, то есть открытым способом, не только безопаснее, но и значительно дешевле. Правда, экономическая целесообразность разрезов в Кузбассе проявилась лишь в XXI веке. «При технологиях 1930–1950-х годов идти под землю узким коридором было дешевле, чем снимать вскрышу, пустой грунт, на десятки, а то и сотни метров.

Не было такой техники, например нынешних карьерных самосвалов. Зато сейчас разрезы для добычи предпочтительнее», — объясняет доцент Кузбасского технического университета Валерий Салихов. Впрочем, как он замечает, в определенных случаях без шахт не обойтись и сегодня: самый качественный дорогой уголь — глубокого залегания. Строить разрез, уходящий, допустим, на 500 м вниз, обходится значительно дороже. «Кузбасс уникален тем, что здесь добывается 17 технологических марок угля, — поясняет Салихов. — Во многом переход к разрезам связан и с изменениями в структуре спроса на эти марки».

Местами вокруг Новокузнецка взгляду открывается настоящая красота: присыпанные снежком долины и холмы, над которыми в морозном воздухе вьется легкая дымка. При богатом воображении можно сравнить с долиной гейзеров. Вот только дышится тут не лучше, чем в центре мегаполиса. «Это же не водяной пар, как в гейзерах, дым — угарный газ от тлеющей породы, — пожимает плечами новокузнецкий экоактивист Денис Шакин, — и все эти горы — просто отвалы над угольными разрезами. По мере накопления отвала там под давлением начинается горение спрессованной угольной пыли».

Мы стоим у края одной из таких «долин». По словам Шакина, еще недавно здесь был район города Прокопьевска Верхняя Манеиха, в простонародье Кулацкий поселок. Четыре года назад подступающий разрез компании «МелТЭК» его окончательно «доел».

Другой разрез, «Березовский», принадлежащий компании «Стройсервис» Дмитрия Николаева, разрабатывается с 2009 года и сейчас расширился до села Матюшина. Местные жители жалуются на постоянно летящую угольную пыль и на разрушения фундаментов их домов от взрывов на разрезе. Протесты здесь доходили до перекрытия дорог. На краю села, ближе всего к разрезу, за большим забором стоит явно недешевый дом, по местным понятиям дворец. Как живется рядом с добычей угля? «А я не хозяин, — объясняет живущий в доме мужчина. — Этот дом выкупил сам [Дмитрий] Николаев, а я его просто арендую». Как выяснилось, многие дома в селе уже выкуплены. И какие-то, пока не начался снос, сдаются. Получить комментарии в «Стройсервисе» Forbes не удалось. «Группой предприятий компании АО «Стройсервис» (ООО «Разрез Березовский», ООО «Шахта №12») ведется работа по выкупу жилых домов в районах Маганак, Северный Маганак, Ясная Поляна. Всего на данный момент выкуплено порядка 350 домов. Жилые дома находятся за пределами санитарно-защитной зоны угледобывающих предприятий, но в определенном приближении к месту производственной деятельности (технологические дороги, открытые площадки — стоянки карьерной техники и т. д.). Компанией ведется работа в части переселения жителей, испытывающих определенный дискомфорт в связи с ее производственной деятельностью. Суммы выкупа составляют от 500 000 до 4,5 млн рублей», — рассказал Forbes глава города Прокопьевска Максим Шкарабейников.

Рискуя выглядеть в глазах местных московским пижоном, корреспондент Forbes отправился на репортаж в белых кроссовках специально ради эксперимента. И хотя непосредственно по углю не ходил, к вечеру они покрылись черной пылью. «Да мы уже привыкли, — замечает житель соседнего Киселевска, чей дом стоит рядом с разрезом «Поляны» компании «ТАЛТЭК». — Каждое утро выхожу и смахиваю дворниками с лобового стекла машины черный слой… Ну да, дышим этим».

Пыль черного золота

Если Прокопьевск внешне аккуратный город со своим драмтеатром в стиле сталинского ампира, то Киселевск — территория исчезающая. Когда-то это был обычный шахтерский городок, его жители работали на расположенных тут же шахтах. Сейчас шахты закрыты. Зато прямо посреди города гигантский карьер. «Это разрез «Шахта №12», принадлежит «Стройсервису», — объясняет Антон Лементуев. — Самое смешное, что он эксплуатируется под видом «рекультивации» территории над закрытой одноименной шахтой». Прежде чем провести восстановление почвы, посадить деревья, необходимо добрать остатки угля. Превращение шахты в разрез и эксплуатация формально происходят в рамках этого добора.

Таких разрезов, принадлежащих разным компаниям, в Киселевске, по словам Лементуева, десять. Городок постепенно расселяется, дома сносятся целыми улицами. Как рассказали в правительстве области, переселение осуществляется на средства угольных компаний — в 2018–2022 годах получили новое жилье 2026 семей, проживающих в городах Киселевске, Прокопьевске, Белове, Ленинск-Кузнецком, Беловском и Новокузнецком районах.
«А я под программу переселения не попадаю, поскольку не прописан здесь, — замечает мужчина, чистящий снег у своего еще нетронутого дома по соседству со снесенной улицей в Киселевске. — Как мне компенсируют, не знаю».

Чтобы не летела пыль при перевозке в самосвалах, уголь необходимо укрыть. На тех машинах, что встретились по дороге в поселок Алексеевка Новокузнецкого района, сетки были, но уголь не укрывали. Неудивительно, что не только снег вдоль дороги черный, чем здесь никого не удивишь, но и на обочинах валялись куски угля. «Бывает, едешь, видишь просыпанное, останавливаешься и собираешь в багажник для своей печки», — рассказывают местные жители.

«Разрез здесь разрабатывался с 1970-х, но, когда в 1990-х он подошел на 1 км к селу, разработку прекратили, — рассказывает житель Алексеевки, активист Сергей Шереметьев. —
А в 2010 году разрез возобновил работу: хозяева получили документы, что здесь не 1 км до населенного пункта, что является пределом допустимого, а 1,8 км. Наши протесты, прежде всего акции прямого действия, вынудили собственников в 2013 году законсервировать участок и выставить его на продажу. Его купили, как я слышал, за 8 млн рублей люди, занимающиеся торговлей углем. Назвали ООО «Разрез Апанасовский» и с 2019 года пытаются копать уголь буквально под нашими огородами. Если они пойдут дальше, то разрез съест поселок».

Жители пытаются препятствовать работам — не пропускают технику. Или, когда объявляют, что начнутся взрывные работы, и обозначают перед селом опасную зону, селяне просто в нее входят — взрывать при них уже не могут.

В 2019 году Шереметьева еще пытались подкупить. «Обещали построить теплицу и подарить поросенка. Это только мне предлагали как активисту, остальным вообще ничего, — усмехается Шереметьев. — Выкупать дома они не хотят — им нужно нас просто выжить отсюда, чтобы мы сами все бросили и ушли». От подарков Шереметьев отказался, два года назад, как он говорит, его избили возле собственного дома. «А 11 марта 2023 года дошло до применения против нас перцового газа и стрельбы под ноги из револьвера, — рассказывает Шереметьев о недавней истории, когда активисты заблокировали дорогу экскаватору. — Угрозы продолжаются. И не только мне».

И точка

Население Прокопьевска — 177 000 человек. В области это третий по численности город после Кемерова и Новокузнецка. По мнению экологов, его жителей, как и жителей Киселевска, нужно вывезти отсюда хотя бы просто из-за проживания рядом с разрабатываемыми разрезами. Но ведь и сам город стоит на том самом «черном золоте». «Запасы угля под жилыми кварталами города Прокопьевска имеются. Планов по ликвидации города нет», — уверяет мэр города Шкарабейников.

Многое будет зависеть от конъюнктуры на мировом энергетическом рынке. «Существенных изменений на рынке угля, по крайней мере, на горизонте до 2045 года ожидать не стоит, даже при условии появления новых, действительно прорывных технологий в энергетике, — считают в правительстве Кузбасса. — Уголь еще долго будет оставаться одним из основных энергоресурсов планеты. Но даже если позиции угля как энергоресурса будут потеснены, коксование для металлургии и в перспективе химическая промышленность сохранят его значимость в экономике».

Алексей Митенков уверен, что перелом произойдет уже в 2030 году. «Нынешний рост потребления угля обеспечен Индией и Китаем, — объясняет он. — Но через несколько лет он закончится. А дальше мировой рынок угля начнет сжиматься. Уголь — главный мировой источник СО₂. Дело не только в непосредственном сжигании, а в выработке СО₂ в процессах его добычи, транспортировки. Европа курсу постепенного отказа от угля не изменила, остальные страны тоже заставят присоединиться. К 2100 году угля в мировой энергетике больше не будет».

По словам руководителя Центра развития энергетики Кирилла Мельникова, мировое потребление угля в 2022 году составило около 8 млрд т и больше половины пришлось на Китай, еще примерно 1 млрд т на Индию. «Несмотря на экологическую повестку, уголь все еще самый дешевый и доступный источник энергии для стран Азии и Африки, — говорит он. — Поэтому перспективы резкого сокращения угольного рынка в ближайшие 20 лет маловероятны. Однако никакие возможные темпы расширения БАМа и Транссиба не способны удовлетворить спрос на перевозки в азиатском направлении в ближайшие годы. Имеет смысл строить обогатительные фабрики, чтобы транспортировать продукт с более высокой добавленной стоимостью».

По данным правительства региона, в 2021 году угледобывающие предприятия Кузбасса инвестировали в развитие 114,9 млрд рублей. В 2022 году — более 151 млрд рублей: 22% на строительство новых объектов и 78% на техническое перевооружение и реконструкцию действующих. В 2023 году прогнозируемый объем инвестиций составит не менее 150 млрд рублей.

«Учитывая долгосрочную перспективу и сиюминутную неопределенность с санкциями, угольные компании от серьезных инвестиций сейчас воздержатся и попытаются работать при минимуме вложений», — считает Алексей Митенков.
Зато очевидно будут расти инвестиции в курорт Шерегеш. Нынешний вклад туризма в ВРП региона около 2,5%, это пока в 10 раз меньше, чем дает уголь. Но зато, как рассказали в правительстве области, «рассматриваются проекты с общим объемом инвестиций около 150 млрд рублей». Понятно, что не в год, как у угольщиков, но порядок сумм уже соизмеримый.
Самый яркий пример успешного инвестирования заработанных на кузбасском угле денег широко известен. Уроженец Новокузнецка Александр Говор свою долю от продажи «Южкузбассугля» «Евразу» Романа Абрамовича вложил, помимо прочего, в строительство и развитие по франшизе ресторанов «Макдоналдс» в Сибири. А с 2022 года стал единоличным владельцем всего бизнеса американской компании в России, запустив сеть «Вкусно — и точка».