Онколекарства вместо «Спутника V»: что делают на закупленном в пандемию оборудовании
Стоп, машины!
«Последний заказ на производство вакцины от коронавируса мы получили в III квартале 2021 года», — передал Forbes через пресс-службу генеральный директор «Биннофарм групп», которая входит в основанную Владимиром Евтушенковым АФК «Система», Рустем Муратов. Компания «Биннофарм» одной из первых в августе 2020 года объявила, что начинает выпуск вакцины «Спутник V». «Ожидалось, что мы получим заказ и в IV квартале, но этого не произошло, — рассказывает Муратов. — Очевидно, это связано с ослаблением вируса». В пресс-службе другого производителя «Спутника V», петербуржской Biocad Дмитрия Морозова, Forbes сообщили, что «в 2022 году компания не получала от Минздрава России заказы на производство вакцины».
Первый заместитель министра промышленности и торговли Василий Осьмаков признавался, что производство вакцин от COVID-19 официально остановлено «еще в ноябре [2021 года]». «Зачем их производить, если запасов там до сих пор под 100 млн доз на складах лежат, — объяснял он. — Темпы вакцинации упали — пандемия благополучно закончилась».
В спешке закупленная техника осталась не у дел — а ведь речь идет о сотнях единиц. Некоторые фармпроизводители нарастили количество биореакторов, в которых происходит размножение клеток для вакцины, на порядки. Например, Владимир Колышкин, директор ярославского завода «Р-Фарм» Алексея Репика, рассказывал в сентябре 2020 года, что у них работают два реактора по производству вакцины и строится новый цех, в котором будет установлено еще 18. Сейчас в пресс-службе «Р-Фарм» Forbes сообщили, что компания построила и модернизировала производства в Ярославле и Ростове, а также создала новый комплекс в особой экономической зоне в Москве. «Для оснащения ярославского производства потребовалось более 400 единиц технологического оборудования, — уточнили в компании. — А на московском заводе «Спутник Технополис» установлено более 150 единиц».
Никто из собеседников Forbes не раскрывает объем инвестиций. В компании-дистрибьюторе биореакторов Forbes сообщили, что средний посевной биореактор на 200 л стоит около €250 000-300 000, большой продуктовый на 1000 л — примерно €600 000.
В декабре 2020 года попросивший об анонимности менеджер дистрибьютора «Иммунотехнологии» рассказывал Forbes, что российские фармпроизводители «скупили все [оборудование], которое нашли на рынке».
Нельзя сказать, что эти старания не окупились. Сначала эксперты фармрынка считали, что вакцины хоть и выпускаются в больших объемах, но особой прибыли производителям не принесут. Мол, цена, которую назначило государство, невелика, и затраты на технику могут не вернуться. Тем не менее когда компании отладили выпуск, они смогли на этом очень прилично заработать. Уже в 2021 году их выручка и прибыль выросли кратно.
Но что теперь делать с, казалось бы, ненужным уже оборудованием?
Лекарства на «маб»
Попросивший не называть его имя и компанию топ-менеджер крупного дистрибьютора рассказал Forbes, что, когда производители «строили мощности для производства ковидных вакцин, ситуация была прогнозируемая и никто не предполагал, что это оборудование будет постоянно задействовано только под эти вакцины». «Планировалось использование мощностей под выпуск других, комплементарных продуктов, — говорит он. — В первую очередь под моноклональные антитела (МА), значительный объем которых поставлялся по импорту. Сейчас выросший парк техники облегчает их замещение».
Что такое МА?
Первые МА удалось получить в 1975 году аргентинскому биохимику Сезару Мильштейну и немецкому биологу Георгу Кёлеру. В 1984 году их наградили за это Нобелевской премией. Мильштейн и Кёлер создали гибрид обычных лейкоцитов с клетками злокачественных опухолей лабораторной мыши. Особенностью гибрида была способность бесконечно делиться и образовывать такие же дочерние клетки, вырабатывающие одно и то же защитное антитело — белок плазмы крови, который связывает и/или разрушает молекулы, воспринимаемые организмом как чужеродные.
К сегодняшнему дню в мире созданы сотни МА, которые распознают и борются с опухолевыми клетками, аутоиммунными болезнями, вирусами, бактериями и т. д. Только к 2018 году на стадии клинических исследований находилось 570 МА. Названия препаратов с МА заканчиваются на «маб».
Топ-менеджер компании-дистрибьютора объясняет, что для создания МА «нужны биореакторы такого же класса, как были поставлены фармкомпаниям для производства вакцин, при этом CAPEX (затраты предприятия на приобретение долгосрочных активов. — Forbes) этого оборудования уже окупилcя, так что себестоимость производства дорогих МА может быть относительно невелика».
В пресс-службе «Р-Фарм» эту версию подтвердили. «Организация высокотехнологичного фармацевтического производства требует значительных капиталовложений и долгого горизонта планирования, — сообщил Forbes представитель компании. — C точки зрения экономической целесообразности инвестиции в организацию вакцинного производства с последующей трансформацией предприятия для выпуска иных продуктов, безусловно, оправдываются».
Ирина Волкова, генеральный директор «Сарториус Стедим РУС», российской дочки немецкого производителя оборудования Sartorius, биореакторы и расходные материалы которого поставлялись в несколько российских фармкомпаний, подчеркивает, что их «оборудование интересно тем, что оно мультифункционально: на нем можно делать любой продукт, в котором нужны клетки». «Вакцина была сделана на [живых] клетках, моноклональные антитела можно делать на клетках, — говорит она Forbes. — Поэтому сейчас многие, кто закупил оборудование, например, под вакцину, в основном переходят на выпуск моноклональных антител». При этом, рассказывает она, еще до ковида некоторые российские компании покупали оборудование для производства моноклональных антител, а в пандемию использовали его для выпуска вакцин.
Директор по развитию аналитической компании RNC Pharma Николай Беспалов напоминает в разговоре с Forbes, что МА «вовсю использовались и для борьбы с ковидом».
В октябре 2021 года вице-мэр Москвы Анастасия Ракова рассказывала, что в столице запустили новую систему лечения коронавируса у пациентов с хроническими заболеваниями, относящихся к группе риска: у проходящих гормональную и иммуносупрессивную терапию, с первичным и вторичным иммунодефицитом, у больных онкогематологическими заболеваниями во время химиотерапии, у пациентов на гемодиализе и после трансплантации. Для лечения применялись западные препараты на основе МА: bamlanivimab и etesevimab от Eli Lilly, casirivimab+imdevimab от Roche и Regeneron, sotrovimab от GSK и Vir. Ограниченные партии этих недешевых лекарств ввозились в Россию по постановлению правительства РФ №441, разрешающему во время пандемии вводить в оборот незарегистрированные лекарства.
Это дорогие препараты. По данным журнала Vademecum, курс sotrovimab, как и комбинация casirivimab+imdevimab, стоили в США $2100.
Беспалов из RNC Pharma посчитал по просьбе Forbes объем российского рынка препаратов на основе МА (см. таблицу).
«В 2022 году объем российского рынка превышал 258 млрд рублей (в ценах дистрибьюторов, включая НДС). Основной объем формируют препараты для лечения онкологических заболеваний и иммунодепрессанты, которые в сумме составляют около 91% всех моноклональных антител, — говорит Беспалов. — Остальные 9% применяются в очень разных сферах — от лечения мигрени до офтальмологических заболеваний и бронхиальной астмы».
Рынок постоянно растет, отмечает Беспалов. В 2022 году, по сравнению с 2021-м, он увеличился в рублях на 14%, а за пять лет (относительно 2018 года) — в 11 раз. На долю российских компаний приходится всего около 32% общего объема в рублях. «Тем не менее если сравнивать с 2018 годом, то российские производители увеличили продажи этих препаратов в 120 раз, — подчеркивает эксперт. — Судя по соотношению общего объема и доли, которую занимают российские игроки, у них колоссальный потенциал как для замещения импортных препаратов, так и для выведения на рынок оригинальных разработок». По мнению Беспалова, основные российские игроки этого рынка — «Р-Фарм», Biocad и «Генериум».
Министерство промышленности и торговли предоставило Forbes данные о производстве в России препаратов на основе МА. В 2021 году объем производства в натуральном выражении увеличился по сравнению с предыдущим годом на 11,2%, а по итогам I-III кварталов 2022 года рост составил 24,4% к соответствующему периоду 2021 года.
Соревнование на скорость
Российские фармкомпании выпускали МА и до начала коронавирусной пандемии. Например, Biocad еще в 2014 году зарегистрировал в Минздраве ритуксимаб (биоаналог швейцарской «Мабтеры») для лечения опасных и редких болезней крови и ревматоидного артрита. Во время пандемии, сообщили Forbes в пресс-службе компании, «для масштабного производства вакцин производственные мощности были перепрофилированы и увеличены. Сейчас это оборудование задействовано для выпуска моноклональных антител». Речь идет о лекарствах «Пролголимаб» (от меланомы), «Нетакимаб» (от псориаза и спондилита), «Левилимаб» (от ревматоидного артрита), онкопрепарате «Пембролизумаб» и др.
Компания «Р-Фарм» выпускает как локализованные препараты, так и собственные разработки МА. Пример последней — олокизумаб (торговое наименование «Артлегиа»), предназначенный для терапии ревматоидного артрита и новой коронавирусной инфекции. С 2020 года он был включен во временные методические рекомендации Минздрава для лечения пациентов с COVID-19, а с 2021 года — в клинические рекомендации для ревматоидного артрита. «Около полумиллиона пациентов с новой коронавирусной инфекцией получили терапию олокизумабом, — отметили в пресс-службе компании. — А пациенты с ревматоидным артритом получают лечение препаратом ежемесячно». Со времени регистрации в мае 2020 года было выпущено больше 800 000 упаковок. Сейчас в «Р-Фарм» идет разработка нескольких собственных биоаналогов из числа МА «для терапии широкого ряда злокачественных опухолей», рассказывают в «Р-Фарм».
Рустем Муратов из «Биннофарм групп» сообщил, что компания приобрела относительно небольшой объем оборудования для производства вакцины от коронавируса и сейчас оно используется для производства других биотехнологических продуктов». «Мы приняли участие в этом проекте [по выпуску «Спутник V»] не ради коммерческих результатов, — говорит он. — Наша главная цель — повышение уровня компетенций в сфере биотехнологий, которые мы получили и сейчас успешно применяем, а [наше] оборудование [для производства вакцины] может быть использовано только для отработки технологии производства моноклональных антител перед стадией масштабирования, но не для промышленного выпуска, где требуются реакторы другого типа и объема».
На российском фармрынке бум создания собственных МА. «В перспективе российская фармацевтика способна заместить импорт отечественными препаратами, — обещают в «Р-Фарм». — Мы намерены расширять портфель собственных разработок моноклональных антител, а также наращивать их производство на своих мощностях».
Представитель Biocad говорит, что компания готова «обеспечить систему здравоохранения необходимыми препаратами как в рамках импортозамещения, так и в рамках планового выпуска новых, в том числе инновационных, препаратов». Наличие больших производственных мощностей — не единственное условие для организации производства препаратов на основе моноклональных антител, продолжает представитель: важен научно-производственный потенциал, который позволял бы разрабатывать и выпускать на рынок особенно востребованные препараты.
В пример он приводит ситуацию с импортным иммуноонкологическим препаратом «Пембролизумаб» от Merck & Co (MSD), который летом 2022 года, по заключению Минздрава, мог оказаться в дефиците. «Уже в декабре Biocad зарегистрировала биоаналог «Пембролизумаба» (торговое наименование «Пемброриа». — Forbes) и произвела более 170 000 упаковок для покрытия потребностей российской системы здравоохранения», — сообщили в пресс-службе. По словам представителя, выпуск на российский рынок отечественного аналога позволяет полностью устранить риск дефицита препарата и обеспечить терапией на 25% больше пациентов без увеличения нагрузки на бюджет здравоохранения.
Как сообщили Forbes в Минпромторге, по данным Государственного реестра лекарственных средств, на территории России сейчас зарегистрированы лекарственные препараты на основе МА, соответствующие 70 международным непатентованным наименованиям (МНН), из них по 39 МНН обеспечена технологическая возможность локального производства с различных стадий. Из них 12 МНН могут производиться по полному циклу, включая синтез фармацевтической субстанции. «По данным аналитических агентств, производство лекарственных препаратов на основе МА зафиксировано в 2020 году на восьми площадках, а в 2021-2022 годах — на девяти», — сказано в комментарии пресс-службы.
Компания «Генериум» на запрос Forbes не ответила.