«Мне было обидно смотреть на это»: первое интервью нового владельца OBI в России

Магазины закрылись, но к концу марта российская команда OBI установила альтернативное ПО для касс, восстановила ключевые системы и заявила о скором открытии магазинов. OBI GmbH назвала это заявление «спекуляцией», эксперты заговорили о возможном захвате компании восставшими менеджерами. 11 апреля российский офис известил своего владельца, что все технические проблемы устранены и сеть готова к открытию. Через день головная компания объявила российским топ-менеджерам о продаже своего бизнеса в России и назначении управляющим российской сети OBI основателя консалтинговой группы «Аудит груп» и юридического агентства «Сезар консалтинг» Бориса Любошица, который в этой сделке представлял интересы владельцев OBI и потенциального покупателя. В конце апреля — начале мая сеть возобновила работу.

В конце июля был подписан договор, по которому владельцем российского бизнеса OBI стал Йозеф Лиокумович. 27 гипермаркетов OBI в России, в которых работало примерно 4900 сотрудников, достались ему за 600 рублей. В 2019 году он уже вел переговоры о приобретении этого бизнеса — тогда речь шла о €100 млн.

Предприниматель избегает общения со СМИ и до сих пор ни разу не давал интервью. В своем первом интервью Йозеф Лиокумович рассказал Forbes о том, как проходила сделка, когда будет проведен ребрендинг, почему гипермаркеты немецкой сети в России работали в последние годы в убыток, и о том, когда и за счет чего они начнут генерировать прибыль.

— Вы давно работаете в России и странах СНГ, но найти в СМИ упоминания о вашем участии можно только в паре проектов. Первый из них — это строительство ЦБК в Костромской области в середине 2000-х, второй — в начале 2022 года вы представляли в Ереване австрийскую компанию «Супернова», которая рассматривала возможности для инвестиций в Армении. Каким бизнесом вы занимаетесь?

— Я начал приезжать в Россию в начале 1990-х. Тогда я хорошо понимал бизнес на Западе, хорошо в нем ориентировался. Сейчас это и относительно России могу сказать. Если коротко, я был мостом между мирами. Никогда не был медийным человеком, только для вас исключение сделал. До этого занимался крупными проектами в России и за границей, работаю с крупными бизнесменами. А из того, что отразилось в прессе, могу сказать, что я действительно принимал участие с моим финским партнером Ахти Вилппула (член совета директоров финской Ruukki Group в середине 2000-х. — Forbes) в проекте строительства ЦБК в Костромской области. Но проект не был реализован.

В Ереване я представлял компанию «Супернова», которая имеет большой опыт управления торговыми центрами, а Ара (Ара Абрамян, президент общественной организации «Союз армян России». — Forbes), которого я давно знаю, достраивает в Ереване крупный торгово-многофункциональный центр — мы намерены подключиться к реализации этого проекта. Если кратко: я бизнесмен и инвестор.

— Почему вы стали владельцем российского бизнеса OBI?

— Я давно был знаком с Карлом-Эриваном (Карл-Эриван Хауб, совладелец и с 2000 года генеральный директор Tengelmann Group, которая владеет OBI GmbH. В апреле 2018-го Карл-Эриван пропал без вести в Швейцарии на тренировке перед лыжной гонкой. — Forbes), помогал компании, когда она только заходила в Россию. До 2015 года российская сеть была суперуспешной, а затем начала приносить только убытки. Мне было обидно смотреть на это. Я знал причины этого и понимал, как вернуть прибыль. До пандемии, в 2019 году, я вел переговоры о приобретении этого бизнеса, был уверен, что в течение года могу восстановить его прибыльность. Во время пандемии интерес к российскому OBI у меня не снижался, поэтому логично, что, когда немецкая компания решила уйти из России, сделку стали обсуждать со мной, хотя были и два других претендента.

— Сколько стоил российский бизнес OBI в 2019 году и за сколько вы купили его сейчас? Мне говорили, что в документах указана цифра 600 рублей.

— Да, 600 рублей. До пандемии речь шла о €100 млн. Нельзя сказать, что этот бизнес ушел за бесценок. Сейчас появились обстоятельства, которые многое изменили. В этот бизнес надо много вкладывать, наводить порядок. Это экономически здоровая, замечательная компания, но ее надо поставить на ноги. В прошлом году убытки были в размере 2,5 млрд рублей. В этом году сильно пошатнуло ее и то, что магазины сети полтора месяца были закрыты.

— Я знаю, что была еще огромная задолженность перед материнской компанией.

— Более €30 млн была задолженность, но мы ее урегулировали. Есть еще иски по долгам от российских компаний, которые подавались до моего прихода, с ними мы разбираемся. Многие договоры, которые привели к искам, были заключены против интересов нашей компании. Например, стоимость аренды у нас превышает рыночную на 28%, товары закупались дороже, чем они продаются в рознице. Такие вещи невозможны, конечно.

— В России OBI руководили два генеральных директора. В конце февраля они спешно выехали в Европу, а 8 марта штаб-квартира по видеосвязи приказала топ-менеджменту закрыть в срочном порядке гипермаркеты. Управленцы это делать отказались. Штаб-квартира о будущем их не информировала. 17 марта им отключили доступ к серверу и кассам, в конце марта топ-менеджеры объявили, что восстановили работу большинства ключевых систем, и заявили, что готовы вновь открыть магазины и продолжить работу, вопреки желанию головной компании закрыть бизнес в России. Происходящее как-то ускорило сделку OBI с вами?

— Нет, все шло своим чередом. И все было не совсем так, как вы описываете. Один генеральный был в отпуске, второй действительно покинул Россию. Информация из Германии приходила, но человек, который ее принимал в России, решил придерживать ее в своих интересах. Среди российских топ-менеджеров были те, кто уже видел себя владельцами компании, некоторые уже заняли кабинеты генеральных директоров. В апреле мы привлекли к управлению OBI в России основателя «Аудит груп» и юридического агентства «Сезар консалтинг» Бориса Любошица. Мы стабилизировали компанию, в которой часть менеджмента хотела ее забрать на себя, а другая часть говорила, что это не по закону. В компании происходили страшные скандалы и споры между ними.

— По договору с немецкой OBI GmbH вам теперь принадлежит 60% ее российского бизнеса. У кого остальное?

— У российского партнера, он непубличный человек. Могу лишь сказать, что это честный партнер, с которым мне хочется идти дальше. Мы с ним планируем, что наша сеть в конце следующего года вырастет по доле рынка и будет показывать больший рост, чем другие игроки на рынке. Сделаем компанию позитивной с точки зрения экономики.

Вообще OBI — это уникальный игрок на рынке России, и мы нацелены придать компании новый импульс: сделать ее более технологичной, более клиентоориентированной, развить digital-направления. У нас все для этого есть, а главное, есть понимание, что нужно делать и как. Мы планируем экспансию — открытие новых экономически здоровых магазинов. Будем стремиться предоставлять клиентам полный спектр товаров и сервиса, перемещаться все больше и больше в онлайн, есть еще несколько инновационных идей. Но в операционную деятельность я вмешиваться не собираюсь, буду лишь, если потребуется, помогать Леониду, который в июле присоединился к OBI (Леонид Довладбегян, бывший управляющий директор «Перекресток Впрок». — Forbes).

В компанию приходит опытная команда менеджеров, которые уже добивалась заметных результатов в российском ретейле. Уверен, они все в OBI сделают в кратчайшие сроки и на высочайшем уровне. В сентябре начнем процесс ребрендинга сети.

— Много потеряет сеть, когда снимет вывески OBI с магазинов?

— Думаю, что вообще ничего не потеряет. Остается преемственность, мы сохраним качество и все то положительное, что есть в OBI. Но и свою нотку внесем. Мы российская компания, поэтому будем поддерживать российских производителей, но будем требовать от них 100%-ного качества. Будем сохранять ответственность перед нашими покупателями, которые должны быть уверены в гарантированном качестве. Есть еще такие, казалось бы, мелочи, как фоновая музыка в магазинах. Сейчас она иностранная. Я считаю, что в российских магазинах должна играть российская музыка.

— Вам нравится современная российская музыка?

— Конечно, нравится. И ретро, и современная эстрада.

— Например?

— Песни Земфиры нравятся. Сейчас очень много исполнителей возвращаются к словам, к осмысленным текстам.

— Мне рассказывали, что по вашему указанию 9 мая джазовую фоновую музыку в магазинах сети заменили на российские песни о Второй мировой.

— Да, играла музыка военных лет, еще и скидка 70% ветеранам была сделана по моей инициативе. У меня дед на фронте погиб, родная тетя всю войну прошла. Я считаю, что надо не только говорить, что мы ими гордимся, но что-то для ветеранов и делать должны. История и память — одни из самых важных факторов, это корни наши. Я уехал из России в дошкольном возрасте, но не стал тем человеком, который через пару лет проживания за границей, когда возвращается, переспрашивает: «Как это по-русски?» Я прочитал почти всю классическую русскую литературу, люблю ходить в русские театры. Русский язык — он народный, безумно душевный.

— Мне также рассказали, что на этом душевном языке вы на повышенных тонах несколько раз отчитывали сотрудников, когда посещали магазины OBI.

— Повысил голос пару раз, признаю. Мне небезразлично, что происходит в магазинах, я их регулярно посещаю, так как считаю магазин центром компании, местом встречи с клиентом. Это важнейшая часть! Поэтому, когда я видел халатное отношение в зале, не мог сдержаться.

Сейчас мы активно вовлекаемся в рабочее процессы. Кадры будем менять, будем увольнять, но связано это будет исключительно с профессиональной деятельностью. А коллектив, который насчитывает 4900 человек, мы успокоим — не только сохраним весь соцпакет, но и сделаем его лучшим на рынке.

Перед нами стоит амбициозная задача сделать более технологическую, более клиентоориентированную, эффективную компанию, которая станет заметным игроком на рынке DIY России. Для этого нам нужна будет слаженная команда. Я не сомневаюсь, что у нас все получится.