Ручные инвестиции: как в Кремле пытаются подстегнуть экономический рост
Онлайн-совещание у президента по проблемам инвестиционного климата получилось как никогда многолюдным. Званые фигуранты списка Forbes и примкнувшие к ним избранные ждали по ту сторону президентского монитора, чтобы отчитаться о своих достижениях и попросить господдержки на будущее. Выступления участников и ответные реплики Владимира Путина во многом прояснили модель восстановления экономики, которую российская власть считает на настоящий момент наиболее работоспособной.
Выскочить из стагнации
Повод для радости есть: в отличие от российской демографии, зафиксировавшей высокую избыточную смертность, отечественная экономика пережила пандемический кризис 2020-го лучше остального мира, впервые за последние восемь лет опередив его по темпам роста (точнее, по меньшей глубине падения — 3,1% против 4,3%). Если верить статистике и учесть, что базовая для нас нефтяная отрасль почти весь год работала не в полную силу из-за договоренностей ОПЕК+, мы очень неплохо справились. Даже падение инвестиций или реальных доходов населения по итогам года можно считать незначительным казусом на фоне мировых потрясений.
Однако какими будут движущие силы российской экономики после окончания пандемии? Хотя Минфин, Минэкономразвития, налоговая служба и ЦБ демонстрируют понимание основных проблем бизнеса и готовы до определенной степени идти ему навстречу, они по-прежнему неусыпно остаются на страже баланса бюджета и финансовой стабильности. Не случайно одновременно и Фонд национального благосостояния, и золотовалютные резервы страны в долларовом выражении в начале 2021 года достигли очередных рекордных отметок. За счет чего тогда мы рассчитываем выскочить из стагнационной ловушки последнего десятилетия?
Судя по составу участников и спикеров совещания по инвестиционному климату, стратегический расчет делается главным образом на связку «инвестиции в развитие экспорта плюс импортозамещение». Четырехбуквенные механизмы господдержки в режиме ручного управления (СПИК, СЗПК) затачиваются под индивидуальные нужды крупного бизнеса, реализующего штучные масштабные проекты.
В проклятии есть плюсы: как открытие новых природных ресурсов может подстегнуть экономику
Подобная стратегия, безусловно, имеет право на существование. Тем более что нынешнее укрепление котировок сырьевых товаров (вызванное не только восстановлением мировой экономики, но и безответственной, по мнению российских финансистов, монетарной политикой ведущих центробанков) наполнило ветром паруса товарного экспорта. Однако, несмотря на простоту и привлекательность такого подхода, его проблемы и противоречия игнорировать никак нельзя.
Закрепление пройденного
Во-первых, усиление товарно-экспортной ориентации отечественной экономики повышает ее и без того немалую уязвимость к колебаниям переменчивой мировой конъюнктуры. Между тем что-то подсказывает, что пандемический кризис — не последнее крупное потрясение на нашем веку.
Во-вторых, реализация этой стратегии одновременно работает на укрепление рубля и формирует самую живую заинтересованность ее бенефициаров в занижении курса национальной валюты. Технологическая оснастка импортозамещения, по большей части импортируемая, параллельно становится все дороже, поэтому каждый очередной шаг на этом пути дается тяжелее предыдущего. Наращивание экспорта и сокращение импорта в производственных цепочках экспортеров постоянно требуют от Минфина и Банка России титанических усилий по стерилизации дополнительного притока валютных средств и наполнения кубышек, уже выходящего за пределы разумного.
Космос, зеленая энергетика и Китай: во что инвестировать состоятельным клиентам в 2021 году
В-третьих, в отсутствие высокоразвитых финансовых рынков концентрация доходов в экспортном секторе не позволяет перераспределять инвестиционные ресурсы внутри российской экономики и содействовать ее диверсификации. Уже сейчас вложения в основной капитал предприятий более чем наполовину осуществляются за счет их собственных средств (прибыли и амортизации). Президент призвал экспортные компании реинвестировать прибыль в отечественную экономику и подкрепил призыв поручением ФНС мониторить инвестиционное поведение крупного бизнеса. Но таким образом можно только усилить сырьевую специализацию России, в самом лучшем случае дополненную лишь продукцией первичных переделов (зерно, металлы, несложная химия). Ведь прочие капиталовложения для экспортеров не слишком интересны в силу относительно небольшого масштаба и отсутствия необходимых компетенций.
Третья волна или новый штамм: с чем может столкнуться российская экономика в 2021 году
В-четвертых, дополнительные доходы в рамках сырьевого контура перераспределяются в пользу узкого круга лиц, учитывая относительно небольшое число занятых в этих отраслях, либо изымаются в бюджеты и фонды, в конечном счете доставаясь «королям госзаказа», также на совещании представленным. Таким образом никак не получится придать импульс главной движущей силе устойчивого экономического развития — потребительской активности населения.
Между тем реальные доходы граждан, как известно, просели за последние семь лет более чем на 10% в рублевом выражении, а в валютном пересчете съежились еще больше. На недостаток спроса внутри России попытался указать в самом конце совещания глава агропродовольственной группы «Черкизово» Сергей Михайлов, но получил ответ, что усилия государства на данном направлении и так, мол, велики. Действительно, реальные зарплаты упорно продолжают расти даже в кризис, увеличиваются и различные социальные пособия.
Поствирусный синдром: что правительство делает не так в борьбе за экономический рос
Однако очевидно, что этого недостаточно — в частности, в пандемию просели доходы мелких и средних предпринимателей, до которых не дотянулась щедрая длань государственной помощи. Инвестиции, сосредоточенные в сырьевых отраслях, не способны сформировать широкую базу для устойчивого общенационального экономического роста, который поднимет все лодки — не только немногих богатых, но и 20 млн бедных. Такой рост с опорой на потребление требует принципиально иной экономической политики, нежели инвестиции в экспорт и импортозамещение. Это демонополизация; борьба с неравенством, в первую очередь неравенством возможностей (в том числе за счет активной региональной повестки и инвестиций в социальный сектор); устранение силового и административно-контрольного давления на бизнес; осознанная, а не навязанная сверху социальная ответственность предпринимателей; справедливый суд, стоящий на страже прав собственности; и реализация целей устойчивого развития, включая углеродную повестку.
Но обсуждать такую повестку всерьез властям сегодня просто не хочется, да и не с кем.
Мнение автора может не совпадать с точкой зрения редакции