«Такое впервые за 200 лет»: Панарин, Хачанов, Медведев, Кириленко, Мозгов, Джикия и Ramzes666 о спорте после пандемии
Партнер видеопроекта онлайн-платформа по подбору профессионального коуча Ontology.One. Получи бесплатную консультацию коуча по бизнесу, карьерным и личным вопросам.
Как переживает пандемию индустрия спорта и функционирует ли она, как бизнес-модель в России? Какая участь постигла заоблачные гонорары спортсменов в условиях самоизоляции? Сохранились ли их рекламные контракты? Кому невыгодны матчи без зрителей? Является ли спортсмен персонажем индустрии развлечений и справедливо ли разительное расслоение общества в нашей стране? На эти вопросы ответили нападающий клуба НХЛ «Нью-Йорк Рейнджерс» Артемий Панарин, капитан футбольного клуба «Спартак» и вице-капитан сборной России по футболу Георгий Джикия, баскетболист и центровой «Химок» Тимофей Мозгов, а также президент Российской федерации баскетбола Андрей Кириленко, теннисисты Даниил Медведев и Карен Хачанов, киберспортсмен Роман Ramzes666 Кушнарев и основатель спортивных студий REBOOT Тимур Газизуллин.
О гонорарах спортсменов
Артемий Панарин: Хоккей может рассматриваться как бизнес-модель. Если говорить про НХЛ, то здесь деньги зарабатываются. Что касается КХЛ, денежные средства скорее вкладываются. Я считаю, что если спорт сам по себе не прибылен, то нет смысла платить большие деньги игрокам, потому что это получается уже благотворительность. На мой взгляд, если спорт работает как бизнес-модель и генерирует прибыль, тогда мы, как сотрудники, можем получать большие деньги. Допустим, в России, я не думаю, что спортивная индустрия работает как бизнес-модель. Если же руководство того или иного клуба преследует цель достижения определенных спортивных результатов, они могут инвестировать деньги из своего кармана.
В США общество не так негативно реагирует на высокие зарплаты топ-игроков, как в России, поскольку здесь в целом уровень жизни повыше, люди зарабатывают неплохие деньги. К тому же все понимают, что, если лига зарабатывает деньги, она и платит налоги, что хорошо для государства.
Даниил Медведев: Мы, спортсмены, просто выполняем свою работу. Например, футболист ведь не может прийти к руководству клуба и сказать: «Платите мне меньше». Спортивная индустрия держится на экономических принципах. В теннисе система оплаты спортсменов даже сложнее, чем в других видах спорта. Например, если в футболе агент приходит к руководству футбольного клуба и называет свои условия, то в теннисе мы играем за призовые. Я уверен, что 80% игроков из первой сотни топ-спортсменов продолжили бы играть в теннис с той же отдачей и волей к победе, даже если бы призовые были в 10 раз меньше. Нам повезло, что мы, занимаясь любимым делом, зарабатываем большие деньги.
Тимофей Мозгов: Я, пока был молодой, не ценил профессию учителя, например, уроки прогуливал. Некоторые вещи начинаешь понимать лишь с возрастом. А то, что у нас не ценят докторов, учителей и многие другие профессии, — это все-таки не вина спортсменов. Мы играем по тем правилам, которые существуют на данный момент в спортивной индустрии.
Что касается ценности труда, то когда я был подростком, я мусорил и считал, что дворник все уберет, ведь ему за это платят деньги, это его работа. Сейчас я понимаю, что надо ценить любой труд и начинать стоит в первую очередь со своего дома, двора, улицы, страны. Нужно следить за чистотой, порядком и не думать, что это сделает кто-то за тебя.
Если говорить про деньги, то определенно они греют душу, приятно, когда они есть, отказываться от них глупо. Все-таки это не главная цель в жизни, не ее основная ценность, но без денег ты и хлеба не купишь.
Андрей Кириленко: Я думаю, что ситуация с гонорарами спортсменов будет меняться, потому что следующий год будет иным. Но есть определенный рынок, который рождает предложения для игроков. Например, вы журналист, к вам приходит представитель журнала The Times (ежедневная газета в Великобритании, одна из самых известных мировых газет. — Forbes) и говорит: «Я буду вам платить $1 млн». Какой нормальный человек откажется от такого предложения? Никакой. Тот же принцип работает в любых других сферах: от медицины до политики и так далее. Так же и в спорте. Когда одна команда предлагает игроку контракт, он всегда будет его сравнивать с другими предложениями, которые ему поступают. Если в этой команде спортсмен сможет зарабатывать больше, конечно, он будет рассматривать это предложение как гораздо более привлекательное.
Что касается отношения людей к большим гонорарам спортсменов в США и в России, в США эта информация находится в открытых источниках, чего не скажешь о России. Может быть, нахождение подобной информации в закрытом доступе — это правильная тактика, ведь людей раздражает, конечно, когда врач или учитель зарабатывают 20 000 рублей, а спортсмен — $20 000. Безусловно, имеет место сильный диссонанс в обществе. Схожая ситуация происходит и в Америке. Но мы должны понимать, что роль спортсменов заключается не только в том, чтобы заниматься спортом, они также представляют собой некий персонаж в рамках индустрии развлечений. Например, на игру того же Леброна Джеймса (американский баскетболист, выступает за команду НБА «Лос-Анджелес Лейкерс». — Forbes) приходят 2000 зрителей. Кроме того, люди покупают видеотрансляции, кабельные трансляции, подписки для того, чтобы посмотреть игры. И так в каждом штате. В России же такая система не всегда имеет место, и, к сожалению, согласно статистике, 95% клубов терпят убытки. Поэтому есть некое несоответствие в плане заработка и трат. В НБА большинство команд все-таки зарабатывают деньги.
Карен Хачанов: Огромные цифры, которые видят люди в газетах или в новостях, наверное, вызывают зависть или злость. Но человек эти деньги зарабатывает своим трудом, много времени тратит на тренировки, а люди видят только конечный результат, забывая о том, как спортсмен всего этого добился. Успех не спускается нам с неба. Поэтому я считаю, что заработок — это заслуга каждого человека.
Если бы у меня была такая возможность, я бы однозначно поменял устройство общества. Моя мама работает врачом в больнице, поэтому я знаю, сколько получают врачи, и это несправедливо, особенно в той ситуации, в которой мы все сейчас находимся. У меня нет слов. Безусловно, нужно поднять зарплаты врачам, учителям, которые работают в школах с детьми. Существует много профессий, которые заслуживают гораздо большего. Впрочем, в данной ситуации можно много возмущаться, но против системы не попрешь. Моя мама, например, также занимается синхронным переводом с английского на медицинскую тематику, ездит на конгрессы по миру, часто бывала в скорой помощи Франции. Ей приходится много работать. Но тем не менее основное желание врачей заключается в том, чтобы помочь людям, вылечить их. Для них в приоритете стоит жизнь людей, нежели деньги.
Георгий Джикия: Есть люди, которые завидуют тому, что другие получают больше денег, но ведь это все индивидуально. Если я футболист и мне платят такую зарплату, почему я должен от нее отказываться? Существуют такие реалии, я лишь являюсь их частью.
О влиянии пандемии на индустрию спорта
Георгий Джикия: То, что зарплаты игрокам в футбольном клубе «Спартак» сократили на 40%,— это общекомандное решение. Мы решили в такой непростой ситуации пойти навстречу клубу, ведь он тоже испытывает большие проблемы. Что касается Леонида Арнольдовича (Леонид Арнольдович Федун — владелец 32,7% акций и президент футбольного клуба «Спартак». — Forbes), он выделил 10 млн рублей на борьбу с коронавирусом, но это никак не связано с сокращением наших зарплат, потому что Леонид Арнольдович часто сам проводит такие благотворительные акции.
Что касается моих личных доходов, они немного сократились. А наши контракты действуют до окончания сезона, поэтому пока все условия сохраняются, насколько я знаю. Все ждут возобновления чемпионата, дальше уже будут подводиться какие-то итоги.
Если говорить про мои рекламные контракты, они все сохранились. Самая крупная компания, с которой я сотрудничаю на данный момент, — это Nike. Новых контрактов пока нет. Что касается переговоров, которые велись во время сезона, они приостановились примерно в марте. В данный момент мы тренируемся дома и никаких тестов на коронавирус нам не делали.
Артемий Панарин: Если сезон не возобновится, то мы потерям в районе 20-30% от суммы наших контрактов. Годовую зарплату мне выплатили, наверное, убытки будут в следующем году, но какие именно — станет известно позже. У меня есть финансовая подушка безопасности, которую я сформировал на случай кризиса, она составляет примерно 30% от моих доходов. Около 70% денег я вложил в ценные бумаги, этим занимается мой финансовый менеджер. В целом у меня довольно диверсифицированный портфель, в основном инвестиции в IT-компании.
Андрей Кириленко: Мы сейчас находимся в беспрецедентной ситуации, такого не было никогда за последние 200 лет, наверное. Никто не знает, как реагировать на такую ситуацию и к чему она приведет. Безусловно, уже имеют место достаточно серьезные экономические последствия: многие остались без работы, люди фактически выживают. Естественно, это коснется и баскетбола. Уже сейчас нужно начинать думать о том, как планировать составы игроков на следующий сезон. Большинство команд зависят от региональных или федеральных бюджетов, а также государственных или полугосударственных компаний. Вряд ли клубы начнут разоряться, хотя я не исключаю, что некоторые из них пострадают. Бюджеты клубов будут максимально урезаны. Например, Российская федерация баскетбола планирует ввести комплекс мер поддержки клубов.
Даниил Медведев: Я старался выбирать очень надежных партнёров [по рекламным контрактам]. Мы с агентами проделали большую работу в этом плане. Я подписал контракты с теми компаниями, которые мне нравятся и с которыми мне было бы интересно. Я уверен в них, а они — во мне. Поэтому на моих рекламных контрактах пандемия никак не сказалась. Естественно, призовые я сейчас не получаю, поскольку теннисных турниров нет, но в любом случае я нахожусь в выгодной позиции, можно так сказать.
Мы не прожигаем деньги, распоряжаемся семейным бюджетом вдвоем с женой. Я точно не тот, кто прожигает деньги. Очень многим людям сейчас намного тяжелее, чем мне, поэтому я, скорее, думаю о них. Если говорить про теннис, то люди, которые не входят в рейтинг 200 лучших теннисистов, на них перерыв в год-полгода сильно скажется экономически. Может быть, кому-то из них придется завершить карьеру. В других видах спорта есть команды, которые не могут выплачивать зарплаты игрокам. Но, я думаю, все довольно быстро встанет на свои места.
Тимофей Мозгов: В целом пандемия негативно отразится на индустрии спорта, особенно для ребят, которые уже в возрасте, и для тех, кто готовился к олимпийскому циклу. На примере себя могу сказать, что я уже тренировался с командой в полную силу, набирал форму, вот-вот собирался выходить на площадку, а в итоге пропускаю, наверное, до следующего сезона. Единую лигу ВТБ уже отменили, а Евролига еще надеется сыграть какие-то игры, но это все больше похоже на мечты. Непонятно, как вовремя начать следующий сезон. Поэтому это, конечно, беда для всех, и не только для спортсменов.
Нашу команду уже давно распустили, мы не тренируемся. Собираться нам нельзя, спортивные заведения закрыли в целях безопасности. Я общаюсь с тренером по физической подготовке в мессенджерах, дома есть необходимый инвентарь. Рядом с домом есть лес, туда ходить пока не запрещают, поэтому в лесу я могу сделать пробежку, прокатиться на велосипеде, кардиотренировку какую-то провести. Но все равно в домашних условиях тренироваться гораздо сложнее.
Что касается моих заработков, я инвестирую в недвижимость, в ценные бумаги. На гонорарах пандемия, конечно отразится.
Карен Хачанов: Маловероятно, что теннисные матчи возобновятся при отсутствии зрителей. Потому что это невыгодно для спонсоров, ведь заработки от трансляций не такие колоссальные, как, например, в футболе, баскетболе, хоккее. Даже без зрителей они могут продолжать проводить матчи и зарабатывать деньги. В случае с теннисом очень многое зависит от зрителей и продаж билетов. Соответственно, если будут зрители, будет больше спонсоров, тут всё взаимосвязано.
Команду, с которой я работаю, я сохранил в прежнем составе, ни с кем не хотел прекращать сотрудничество. Пока мы не продолжим совместную работу, я все равно буду материально им помогать. Мы договорились сократить им зарплату, наверное, на 70%.
О киберспорте
Роман Кушнарёв (Ramzes666): У нас отменили все турниры, а так ничего особо не поменялось по отношению к нам, все играют онлайн просто for fun (для развлечения. — Forbes). Я понимаю, что не заработаю сейчас столько денег, сколько заработал бы раньше, но это коснется не меня одного, все пострадают от сложившейся ситуации. У меня сейчас нет тренировок. Я состою в американской команде и не могу тренироваться. Я встаю, ем, играю в Dota, ложусь спать.
Андрей Кириленко: Мы инициировали этот проект [кибербаскетбола] еще год назад и обратились к Министерству спорта с тем, чтобы утвердить кибербаскетбол как официальную дисциплину. Наша инициатива была поддержана, и в этом году у нас прошел дебют чемпионата России по баскетболу в таком обширном формате. В этом году состоялся официальный чемпионат России, в котором приняли участие 120 игроков из 40 городов. Мы не рассчитывали, что мир настигнет коронавирус, но получилось, что мы как бы предугадали тенденцию перехода в режим онлайн. Мы стали пионерами или первопроходцами в мире в этом направлении. Даже международная федерация баскетбола FIBA активно следит за нашим опытом и постоянно с нами консультируется о том, как мы начинали реализацию такого проекта. Мы следим за мировыми тенденциями, сейчас происходит цифровизация общества. Поэтому наша задача состоит в том, чтобы стимулировать того болельщика или любителя баскетбола, который играет на приставке, прийти и поддержать еще и классический баскетбол.
Такой формат спортивных игр заключается в том, что каждый человек сидит дома, у него есть приставка, видеокамера, он играет в баскетбол против такого же человека, который сидит, быть может, в Чебоксарах, а третий человек — в Ростове. Они играют между собой на приставках, а мы проводим чемпионат России, в рамках которого определяется лучший игрок в интерактивный баскетбол в стране. Разумеется, по итогам предполагаются призы, в том числе денежные. Более того, эта дисциплина имеет потенциал развития и в международном масштабе.
Партнер видеопроекта спортивная студия REBOOT. Эффективные интервальные онлайн-тренировки от онлайн-студии REBOOT LIVE.
Тимур Газизуллин, основатель спортивных студий REBOOT:
В нашем проекте REBOOT Live в первую очередь мы постарались не просто рассказать человеку о технике выполнения упражнений, а непосредственно перевести его из своего дома в профессиональную студию, в атмосферу с музыкой, качественной съемкой, классным плейлистом, с контролем выполнения упражнений от пользователя. Это то, чего нет на сегодняшний день, допустим, в Instagram и в каких-то приложениях. Там ведется прямой эфир, у человека может зазвонить телефон, он не сможет поставить трансляцию на паузу, пропустит свое любимое упражнение. В нашем случае видео можно поставить на паузу, перемотать, любимое упражнение можно делать несколько раз.
В онлайн-формате на данный момент мы предоставляем Bootcamp-тренировки. Это некая разновидность интенсивных интервальных тренировок с чередованием как кардио, так и силовых блоков. Все это мы подаем в развлекательной атмосфере. Есть разные виды тренировок, например, те, которые рассчитаны исключительно на снижение веса, есть тренировки, рассчитанные на повышение роста мышечной массы, и прочие. Наши тренировки универсальны в этом плане.
По всем сферам услуг на данный момент мы видим, что карантин ускорил переход из режима офлайн в онлайн. Например, мы наблюдаем развитие онлайн-кинотеатров, что приводит к падению посещаемости офлайн-кинотеатров. Так же в США есть крупные компании, которые занимаются проведением онлайн-тренировок, исходя из их отчетности, можно понять, что они начинают превалировать над традиционным фитнесом. А когда в конце февраля стало понятно, что карантин уже неизбежен, мы поняли, что у нас нет времени ждать до третьего квартала, надо запускать проект немедленно.
В нашем офлайн-бизнесе есть корпоративная программа. Мы достаточно гибкие в этом плане, ищем условия, которые бы максимально соответствовали потребностям самой компании. Существуют решения и для маленьких компаний с коллективом в 15-20 сотрудников, также есть решения и для компаний, в которых работают тысячи сотрудников. У нас есть кейсы, как нефтяные компании, допустим, выбирают конкретный день недели, чтобы целым отделом пойти заниматься у нас на групповом занятии. Для них это некий тимбилдинг. Есть также решения и IT-компаний.
В офлайн-формате наши занятия стоят от 1500 рублей, в формате онлайн — значительно дешевле, около 290 рублей. Притом это гораздо удобнее. Есть, конечно, плюсы и в офлайн-формате, так как у тебя появляется доступ к профессиональному оборудованию.