«Это банкротство модели надувания щек»: как пандемия перевернет российский спорт

На сей раз в гостях у Николая Ускова — совладелец Sports.ru Дмитрий Навоша, бизнесмен и президент регбийного клуба «Нарвская Застава» Дмитрий Морозов, олимпийская чемпионка и депутат Госдумы Светлана Журова, капитан сборной России по регби Василий Артемьев и бизнесвумен, основатель марафона «Бегущие сердца» Полина Киценко. Как российский спорт выживает в условиях кризиса и самоизоляции, прошла ли эпоха суперклубов и астрономических гонораров от «Газпрома» и как изменится спортивная отрасль после эпидемии?

Николай Усков: Мы говорим о том, как накрылся весь спортивный бизнес, что делать, как выживать и применительно к профессиональному спорту, и применительно к спорту, который мы все любим, потому что это часть нашей повседневности. Давайте сразу перейдем к дискуссии. Мне хотелось бы первый вопрос задать Дмитрию Навоше, поскольку Дмитрий делает, наверное, самый крутой спортивный сайт в России. Вы видите, что происходит со спортивной индустрией, с трансляциями, с матчами и так далее. Вы как-то можете оценить ущерб, который нанес нынешний кризис всей индустрии спорта в мире?

Дмитрий Навоша: Да, мы пытаемся оценивать ущерб, хотя это тяжело делать в динамике, потому что непонятно, когда все закончится. Не позже, чем сегодня, на сайте Sports.ru появился очередной материал о состоянии индустрии спорта. Вообще, она как яркий представитель сферы услуг, как место, где собиралось большое количество людей (что еще долго будет невозможно), конечно, примет один из самых тяжелых ударов. Если говорить о крупном спортивном бизнесе — европейских футбольных лигах, NBA, КХЛ и так далее — там уже счет потерь пошел на десятки миллиардов долларов. Часть этих потерь, конечно, лиги клубов попробуют переложить на футболистов и хоккеистов. Везде идут разговоры про сокращение зарплат. Очевидно, что трансферная стоимость спортсменов, которая 20 лет безоткатно росла — даже в кризис 2008-2009 годов не останавливался рост стоимости самых звездных спортсменов… Сейчас нанесен исторический удар.

Вот в экспертизе, которая (вышла) сегодня на Sports.ru, говорится о падении цен минимум на треть. То есть Криштиану Роналдо, Лионель Месси и многие другие спортсмены существенно подешевели просто в связи с этим ударом, который получила индустрия. При этом нельзя говорить, что индустрии перестали существовать —  спорт очень живучая такая история. Спорт нужен людям, и неслучайно, условно говоря, президент Трамп, решая массу проблем в стране, которая сильно была задета эпидемией, уже дважды выступал на тему спорта. И говорил о том, что хорошо бы спорт вернуть как можно скорее — и для поднятия боевого духа, и для того, чтобы и люди, и клубы не банкротились и так далее. Так что тут, я думаю, будет идти речь о том, в каком виде спорт начнет возвращаться и как это будет выглядеть. И это довольно большой и интересный вопрос.

Николай Усков: Вот российский министр сказал, что профессиональный спорт не может рассчитывать на поддержку. Дмитрий, вы человек из бизнеса, одновременно активно поддерживаете спорт — регби. Как вы относитесь к этой позиции российского правительства, что спорт не нуждается в господдержке?

Дмитрий Морозов: Вообще, мне сейчас сложно сказать, потому что профессиональные клубы никогда и не надеялись на поддержку государства. У них всегда была договоренность между спонсорами, которых они представляли, и клубом. Потому я даже не знаю, как прокомментировать. Но профессиональные команды никогда, собственно, денег (от государства) особо и не получали. Другой вопрос, что существуют (клубы) и у таких важных государственных компаний. Ну, это да, но, наверное, все-таки будут договариваться с клубом и спонсорами.

Николай Усков: Но, в целом, то, что Дмитрий сказал — Трамп акцентирует внимание на психотерапевтической стороне спорта. Спорт позволяет нам поверить в собственные силы и преодолеть любые трудности. Вам не кажется, что это все-таки такая психотерапевтическая зона, особенно в кризисных ситуациях?

Дмитрий Морозов: Вы знаете, я согласен. Я тоже вчера разговаривал со своим приятелем, он живет в Вашингтоне, он достаточно известен, руководит американским бюро RT. Он говорит, что вроде бы принимаются решение, чтобы, например, американские хоккеисты играли при закрытых дверях без зрителей и была полная изоляция игроков перед матчем — со всеми санитарными процедурами, которые должны будут осуществляться. Просто для того, чтобы создавать шоу. Конечно, другие ценности, другие будут тарифы на трансляцию и так далее, но все-таки вопрос создания шоу и его донесения до людей, которые к нему привыкли, решается просто — примерно таким образом. Что у нас, я не знаю. Я не могу представить себе какой-то из видов нашего спорта, который будет так востребован с точки зрения регулярного шоу. Который уже вошел в обиход всех обывателей, которые следят за спортивными мероприятиями.

Николай Усков: С нами на связи должна быть Светлана Журова, картинка пока не доступна. Света, вы нас слышите?

Светлана Журова: Я здесь, все в порядке.

Николай Усков: Светлана, вы не только великая спортсменка, но и депутат Госдумы. Как вы считаете, что сегодня российское государство должно делать, чтобы поддержать спорт?

Светлана Журова: Ну, смотрите, я с Дмитрием согласна про разделение вопроса о том, что имел в виду министр, про профессиональный ли спорт он говорил, потому что, в принципе, профессиональный спорт подразумевает профессиональные клубы. Плюс я бы назвала еще несколько видов спорта, которые, к сожалению, претендуют на (статус) профессионального. Это, например, теннис. Мы понимаем, что у них есть и профессиональные турниры и турниры, которые финансируются государством. И сборная поддерживается государством. Тот же гольф — он пока только развивается в стране, но все-таки у него есть, скажем, элементы и профессионального, и, соответственно, любительского спорта. Ну, и еще ряд — буквально небольшое количество видов спорта, которые сталкиваются с такой ситуацией. Все остальные у нас любительские.

Надо понимать, что все-таки имел в виду министр, говоря про спорт высших достижений и называя его профессиональным. Если он говорил, что государство не будет ничего финансировать — это одна история. Если же просто сейчас те же госкорпорации будут меньше внимания уделять клубам — это другая ситуация. Я с Дмитрием соглашусь. Но, наверное, там придется подужаться. Скорее всего, наверное, он имел в виду второе: это профессиональные команды, и в такой ситуации ни люди, ни болельщики, возможно, не поймут, если государство начнет спасать спортклубы. А мы понимаем, что они могут обратиться за этим спасением к государству, говоря: «Ой, ой, как же нам быть?». Но тут возникнет вопрос о людях. Обычные люди скажут: «А как же быть нам? Нам не нужны миллионы, дайте нам хотя бы что-то на пропитание». Поэтому эти имиджевые риски, которые сейчас ложатся на министра, которому придется заниматься серьезными вопросами индустрии, они есть.

Мне кажется, в нашей стране тоже возможны (Forbes. — соревнования без зрителей), как и в Америке, правда, с разницей в том, что у нас нет таких профессиональных лиг, как американский футбол или бейсбол в Америке, которые все равно соберут кучу телезрителей у экранов. У нас, может быть, бои без правил зрителей у телевизоров соберут. Но соберутся ли у нас (телезрители) на какие-то соревнования? И, что важно, если все-таки соревнования без зрителей будут — это позволит спортсмену нарушить «закон изоляции» и тренироваться. Потому что сейчас получается, что нет соревнований, нет тренировок, спортсмены сидят дома и не тренируются. Если им разрешат при пустых трибунах выступать в такой, скажем, изоляции: доставили до стадиона, отправили со стадиона, разрешили тренироваться на спортивном объекте, тогда они (режим) самоизоляции не нарушают. И они продолжают держать свою спортивную форму. Потому что сейчас «растренированность» будет фантастическая. И, знаете, что обидно — у ряда стран, например, не такой жесткий карантин, а у других — более жесткий. Значит, у одних стран преимущество по выходу спортсменов на высокий уровень будет раньше, чем у других. И мы через несколько месяцев, когда все это закончится, придем с разными вводными в разных видах спорта.

Николай Усков: И что делать, Свет?

Светлана Журова: Я считаю, что через некоторое время мы просто должны, видимо, разрешить все-таки спортсменам с минимальным количеством обслуги на стадионе тренироваться. Особенно «игровикам». Я вот слышала, что кто-то из участников до начала конференции даже говорил о том, что особенно игровые виды спорта сейчас страдают. Несомненно (это так), потом что навык игровой, командный пропадает. Можно дома штангу сделать, заказать в интернете, можно резиночки (купить), которые очень, кстати, эффективные, но это максимум месяц. Для конькобежцев сейчас абсолютно нормальный период, мы в это время вот чем мы сейчас занимаемся, тем и занимались. Крутили дома (педали) велосипеда, занимались с «резиночками», ходили, бегали «кроссики» какие-то — все, мы ничего в этот период и не делали. Критичной ситуация будет начиная с июня, чтобы говорить про набор спортивной формы. В ряде видов спорта (дела обстоят) по-разному. А как сложно традиционным (видам спорта) — он же дома бревно с турником не поставит. Ему нужен зал. Через некоторое время будет нужен зал. И вот этот вопрос — сделать соревнования онлайн и собрать зрителей онлайн —  возможно, брать деньги сейчас (за это) было бы кощунством, поэтому, чтобы спонсорам была какая-то окупаемость, думаю, можно было бы сделать при пустых трибунах, но при спортивном соревновании.

Николай Усков: С нами капитан сборной России по регби Василий Артемьев. Василий, а вы чувствуете эту «растренированность»? Сейчас, по-моему, должен был проходить чемпионат России по регби в конце апреля. Видимо, его не будет. Что вот с вами сейчас происходит, с командой?

Василий Артемьев: Да, здравствуйте. 24 апреля должен официально начаться чемпионат России. У нас этот год такой переходный, потому что мы переходим на сезон осень-весна. Раньше мы играли весну-осень, то есть играли все лето. Сейчас мы растянули, как футболисты несколько лет назад: наш сезон пойдет на полтора года, получается, но должны были начать в апреле. Соответственно, предварительно на месяц (сезон) отложен — до конца мая. Идет сбор информации — в мае, скорее всего, федерации, которая сейчас управляет проведением российской премьер-лиги по регби, поступит какая-то информация о том, когда… Ну, это будет зависеть как раз от новостей по всему миру и в России. «Растренированность»? Большинство клубов прошли большую часть предсезонной подготовки, поэтому, конечно, очень расстраивает ситуация, когда люди вроде выходят на какой-то уровень формы в преддверии сезона и сейчас все сидят по домам.

Вот кто-то уже съездил на сборы, как мы: преждевременно с этих сборов улетели из Южной Африки и застряли просто на две недели — вообще запрещено было покидать дома. Поэтому с этим, конечно, большая проблема. В любом случае даже после выхода с карантина, наверное, всем клубам потребуется примерно три-четыре недели, чтобы набрать игровую форму и начать сезон. Поэтому, не знаю, даже если карантин и режим самоизоляции отменят к концу апреля, все равно раньше июля мы не начнем, это будет неадекватно. Предыдущим спикерам я скажу, что сейчас (образовался) такой информационный спортивный вакуум в России. Информационный фон занят — для меня это даже смешно — какими-то спорами между Василием Уткиным и Соловьевым, я не вникал. Очень расстраивает, что все наши спортивные СМИ заняты такими вещами. Конечно, я думаю, люди голодны до какого-то спортивного продукта, соревнования. Поэтому, возможно, большие рейтинги были бы, допустим, у каких-то соревнований онлайн без зрителей. Я думаю, сейчас тем более, когда у людей больше свободного времени, когда они сидят по домам, им было бы очень интересно посмотреть какие-нибудь соревнования, события спортивные.

Николай Усков: У вас очень контактный вид спорта, то есть там нет дистанции в полтора-два метра. Вы полагаете, это разрешат?

Василий Артемьев: Я не с точки зрения регби говорю — регби будет тяжело играть без зрителей. К тому же, опять-таки, нам нужно подготовиться, набрать форму всем, чтобы игры чемпионата России возобновить. Но с точки зрения каких-то других видов спорта, думаю, людям уже хочется (зрелищ), потому что, честно, очень грустно смотреть на то, что сейчас происходит в блогосфере, в СМИ. Недавно слушал спортивный подкаст, там обсуждалось, без чего люди смогут прожить — без спорта или кинематографа. Конечно, сейчас мы как раз в такой ситуации оказались, когда мы начинаем уже проверять, без чего мы можем жить. Конечно, кинематограф некуда не делся, он есть в свободном доступе, а вот без спорта мы живем. Как сейчас чувствуют себя люди, особенно близкие к спорту, которые поддерживают спорт? Сейчас мы начинаем понимать, какое, скажем так, место в нашей жизни занимает культура борения.

Николай Усков: Полина, ты продолжаешь заниматься интенсивно, всех нас воодушевляешь. Да, действительно, прислала вот мне резинки, завтра начну с ними заниматься обязательно. Ты как смотришь на эту ситуацию? Есть проблема «растренированности» профессиональных спортсменов, а есть проблема «растренированности» в целом всех людей, которые любят спорт — не только смотреть, но и заниматься им. Ты можешь какой-то профессиональный совет спортсменам — как подержать себя в нынешней ситуации? Что делать?

Полина Киценко: Во-первых, я хотела бы отметить, что Лев Толстой говорил: чтобы быть здоровым нравственно, нужно вытягивать себя физически. На самом деле, сегодня, когда мы все оказались в небывалом (положении), в общем-то, в третьей мировой войне, и все говорят об экономической ущербе для всех отраслей и бизнесов, но мало говорят о том, какой невероятный ущерб сложившаяся ситуация наносит психоэмоциональному состоянию людей. Неважно, в каких условиях проживает и ограничен в карантине во времени и пространстве человек — единственный выход, который я вижу для любого гражданина, это, конечно, физическая активность. Причем, на самом деле, для того, чтоб себя подержать в какой-то форме, достаточно иметь клочок территории примерно 2-2,5 квадратных метров. Конечно, заниматься нужно, потому что спорт, фитнес вырабатывает гормоны радости и эндорфины, и людям просто необходимо сейчас, именно в этот сложный период, совершать какую-то физическую нагрузку. Без этого вообще просто не выжить. Мне трудно говорить за спортсменов, потому что, безусловно, все зависит от вида спорта. Если ты занимаешься функциональными видами — не знаю, лыжами, плаваньем или бегом, то ты можешь устраивать себе высокоинтенсивные круговые тренировки. Даже в ограниченном пространстве, даже в крошечной квартире можно себе поднимать пульс, загонять и так далее. Ты можешь делать какую-то поддерживающую работу.

Что касается спортсменов-игровиков, о которых вы говорили, — это, наверное, вообще не возможно. Все тренировочные циклы невозможно выполнить. Но я могу сказать просто за себя, за свою компанию — мы достаточно неплохо перешли в онлайн. Мы перевели абсолютно всех наших клиентов на тренировки по FaceTime. И вы знаете, это такой интересный опыт, потому что когда мы начали это делать, мы предвидели, что Россия закончит, вероятно, как Италия и Израиль. И мы знали уже в середине марта — я собирала свою команду и предупреждала ее, что, скорее всего, нас закроют на карантин: давайте уже сейчас переводить наших клиентов на FaceTime. И нам удалось перевести 90% наших подопечных на эти тренировки. Если сначала было такое количество скептически настроенных людей, которые шутили, что это как секс в презервативе, что невозможно тренироваться, глядя на тренера в маленьком экране телефона… На самом деле, все это проходит очень успешно. Мы сейчас наращиваем наш онлайн-тренинг. У нас лично фокус, в общем-то, на персональные тренировки, хотя мы ведем группы и в Zoom. Вот я могу сказать, что люди, которые находятся под нашим крылом, говорят, что мы для них спасение. Потому что они все — рабочие люди, и вы, наверное, скажете, что мы сейчас стали работать больше. Все больше на связи — на самом деле, с раннего утра и до позднего вечера. Но все равно есть время заняться собой. Можно выделить час, отойти от дел и сделать какую-то зарядку. Вот это, конечно, спасает. Нам все говорят: «Огромное спасибо». Потому что для многих людей выход в этот спортивный режим с личным тренером — это практически единственный подъем эндорфинов в сутки. В любом случае физическая нагрузка просто необходима для того, чтобы сохранять ментальное здоровье и вообще интерес к жизни и осознанность. Потому что то, что сейчас происходит, это огромный challenge с точки зрения того, чтобы не сойти с ума, для многих. Ведь люди испытывают потрясение и не знают, выйдут ли они обратно на работу, сохранятся ли их бизнесы. У нас, например, до сих пор непонятная ситуация с арендой, и, в общем-то, мы надеемся на арендные каникулы. Но нам пока этого никто не подтвердил. Поэтому механизмы, которые государство предложило по поддержке фитнес-отрасли — есть указ правительства — к сожалению, пока не описаны. Поэтому все, что мы можем делать — это ждать и смотреть, как это все будет реализовано.

Светлана Журова: Я просто хотела дополнить, что вот очень хорошо с семьей (заниматься спортом). Я, например, своих детей заставила тренироваться, они оба занимаются профессиональным спортом, серьезно занимаются: один — самбо, другой — коньками. Им каждый день тренер высылает задание. Вот, например, делать упражнения, выполняя с маленьким вместе, — это оказалось очень увлекательно, на самом деле. И мне кажется, что вот таким семейным даже занятия, которые Полина проводит через FaceTime, — это очень классно, очень интересно, на самом деле, это так сплачивает, это еще дополнительные эмоции — для моей семьи точно. Думаю, что для других, в общем, тоже.

Николай Усков: Ну, понятно, да, это играет роль в нашем личном спасении, но мне хотелось бы все-таки вернуться к теме спасения профессионального спорта. Дмитрий, у вас очень крупная биотехнологическая компания, но вы помимо этого поддерживаете регби и у вас есть клуб «Нарвская застава», в котором вы принимаете участие. Как сейчас чувствует себя этот клуб?

Дмитрий Морозов: Вы знаете, Василий немножко рассказал о том, что происходит в регби. Я могу сказать, отчего наши парни немного разочарованы — ну, все понимают ситуацию. У нас до начала чемпионата России планировался международный старт. Мы сидели и смотрели: одна страна закрылась, потом закрылась другая. Мы думали: ну, наверное, в Англии мы все-таки поиграем. Мы собирались ехать на престижный турнир. Но, как видите, никто никуда не поехал, и закрылся весь мир фактически. Для спортсменов это психологически достаточно сложно, они настраиваются на старт, они живут этим, и фактически вся их жизнь посвящена тому, чтобы подготовится, выйти на пик формы и поехать себя показать и выиграть. Это не просто, но парни понимают, что вся страна в этом состоянии находится. И что мы сделали? Мы немножечко изменили контрактные отношения. У нас есть команда, которая не в премьер-лиге играет — она играет сейчас в высшей лиге. Там мы вообще перешли на временные контракты, и мы будем платить в тот момент, когда будет известен календарь —  мы их соберем и будем играть. Второе —  наши девочки. Они все понимают, мы их поддерживаем, зарплату они регулярно получают. Это команда «Нева», которая в составе клуба. Но, опять же, у нас сократилось количество выездов — их просто нет — и непонятно, к чему мы готовимся. То есть я считаю, что жизнь клуба должна быть ориентирована сейчас в основном на подержание спортивной формы и на сохранение психологической устойчивости команды.

Потому что команда — очень сложное образование. Не общаясь между собой и не вступая в единоборство, они, не живя в спорте и в той атмосфере, к сожалению, очень быстро начинают грустить. Потому что у них насыщенная жизнь, это не рабочий день или, как уже приводили пример, когда люди занимаются другим видом спорта. У «игровиков» вся жизнь в игре, поэтому, как только игры заканчиваются, их активная деятельность заканчивается, у них начинаются определенные проблемы в голове. Но это с точки зрения состояния клуба. Те мероприятия, которые мы сейчас проводим по реструктуризации затрат, — я думаю, они нам помогут сохранить бюджет клуба и одновременно подержать основной состав. У нас так сложилось, что около 70% игроков, которые играют в «семерку» (Forbes. — регби-7, одна из разновидностей этого вида спорта), — это потенциальные члены сборной страны.

Регби-7 — это олимпийский вид спорта. И очевидно, что для нас это сейчас самый большой приоритет. Парни работают в таком домашнем режиме, но вместе с этим и финансовые обязательства, который клуб перед ними взял, сохраняются. И в любом случае этот костяк команды сохранится. Рано или поздно карантин закончится, рано или поздно спорт начнет восстанавливаться, тогда возникнет вопрос: а кто будет играть, кто будет выступать на аренах? То есть это тоже один из таких вопросов, потому что ни для кого не секрет, что спортсмены, пропуская старты… Стартов очень много, в том числе и международных. Они же стареют, у них проходит пик формы, и они могут уже в следующем году не попасть на эти старты. Так тоже может сложиться. Поэтому важно еще и сохранить тех ребят и девушек, которые сейчас готовились к этим стартам.  Вот это основная задача для клуба.

Николай Усков: Вы всегда активно поддерживали детско-юношеское движение. То, что сейчас происходит со сменой, понятно. Профессиональный спорт — это прежде всего отбор классных людей, которые имеют огромный потенциал и могут сделать большую спортивную карьеру. И очевидно, что нужно начинать с детства. Сейчас детский спорт практически полностью исчез?

Дмитрий Морозов: Вы знаете, я понимаю, о чем вы говорите. Я думаю, если говорить о регби, то должен прийти новый тип тренерского состава. Это должны быть те ребята, которые сами отыграли совсем недавно, и (они должны) принести новые знания. И вы знаете, у нас есть, как это принято говорить, экспаты — парни, которые очень прижились в России, и, как ни странно, они счастливы, что оказались во время карантина в России, а не в Австралии. Я с ними тут недавно беседовал. Они очень довольны.

Один из вопросов был для австралийских коллег: смотрите, если вы знаете достаточно хорошо русский язык, вы в спортивную школу пойдете работать? И знаете, какой я интересный ответ услышал — они все сказали «да». Все три парня-игровика все сказали «да»: пойдем работать в школы и будем учить детей играть в регби с самого маленького возраста, чтобы мы сумели привить им такое же отношение к регби, как в состоявшихся «регбийных» странах. Вот такая история. Здесь же надо говорить о том, что любой клуб — это же и администрация, прежде всего, и слаженная команда единомышленников. Потому что команда не живет сама по себе в воздухе, начиная от врачей, администраторов и того костяка, который формируются, как команда.

В нашем случае реально три профессиональных игрока из Австралии занимаются командой, чтобы преемственность не прерывалась. Сейчас это немного сложно. Но я вам скажу, что в момент домашних тренировок у них очень большое время сейчас уделяется разбору игр — как своих, так и больших международных соревнований. Разбирают игры, разбирают позиции, на которых играют ребята. Очень много теоретической работы сейчас идет, что, в принципе, неплохо. Потому что, чего греха таить, Вася со мной согласится, не так много отечественные тренера уделяют времени именно теоретической подготовке, когда речь идет о таком сложном виде спорта, как регби.

Николай Усков: Дмитрий Навоша, хотел спросить, вот мы сейчас говорим о том, как сохранить форму, как использовать это время. Дмитрий Морозов рассказывает о том, что это шанс усилить теоретическую подготовку. А есть какие-то прецеденты создания неких онлайн игровых программ для игровых видов спорта? Чтобы моделировать некие ситуации в онлайне. Кто-то вот эти бизнесы сейчас осваивает?

Дмитрий Навоша: Ну, определенная диджитализация спорта произошла за последние лет пять-десять. Произошло все то, что было в фильме с Бредом Питом, я забыл название..

Василий Артемьев: «Человек, который изменил все».

Дмитрий Навоша: Да. То есть спорт стал настолько измерим, настолько метричен, что сейчас скауты умудряются не смотреть матчи, а просто по цифрам видят, в какой форме находятся какие спортсмены, кто набирает, какие новые ребята появляются и так далее. И это вообще уже стало стандартным таким жестом для баскетболистов. Ты возвращаешься в раздевалку после матча и протягиваешь руку за распечаткой своих технико-тактических действий, чтобы посмотреть, сколько там было сделано подборов, потерь, ошибок и так далее. Честно говоря, я не очень вижу потенциала, где здесь есть еще, что прибавить. Пока спортсмены с диджиталом соприкасаются в онлайн-играх. Sports.ru недавно провел, международные турниры такого рода прошли с участием, опять же, звезд европейского футбола. Но, боюсь, такое всем быстро начинает надоедать. Все хотят, конечно, увидеть нормальный живой спорт, нормальное зрелище, единоборство.

А я бы, знаете, какую тему предложил к обсуждению? Что все-таки в России будет с экономикой спорта. То есть вот на западе понятно, что будет большой удар. Понятно, что этот удар, на самом деле, с теми или иными потерями индустрия сумеет отразить. Люди потеряют деньги, клубы потеряют деньги, кому-то придется занимать, но все-таки там спорт — это бизнес, и понятно, что этот бизнес вернется. А в России, с одной стороны, мы видим, что спорт никогда не был бизнесом, и поэтому в этом смысле терять нечего, потому что индустрия простаивает. Остается вопрос, есть ли деньги у спонсоров или нет. Но деньги у спонсоров начинают заканчиваться, российские нефтяные и газовые компании, которые разбрасывались десятками, сотнями миллиардов рублей и сотнями миллионов долларов в год, возможно, больше не смогут это делать в такой объеме. Не кажется ли вам, что этой модели госкорпоративного или квазигосударственного спорта в России с таким огромным бюджетом пришел конец? И его надо будет перестраивать, все-таки вводить элементы бизнеса?

Николай Усков: Дмитрий, к вам как к бизнесмену будет вопрос.

Дмитрий Морозов: Я вам могу сказать, что мы практически распродали все свое количество (рекламных) наклеек на регбийках, оно было уже достойно. Конечно, не так, как у ведущих английских клубов, но на ту аудиторию, которую мы нашим спонсорам озвучивали, где мы собирались играть, — все очень, так сказать, с нормальными ожиданиями.

У нас есть серьезные спонсоры, и практически все места на регбийках были распроданы. Потому что это были два больших английских турнира, и один был турнир в Юго-Восточной Азии, который очень хорошо освещается. И потенциально это сработало. Я не говорю, что это какой-то бизнес, но, по крайней мере, затраты на клуб они покрывали и затраты на привлечение дополнительных игроков, так как мы можем в некоторых турнирах больше привлекали иностранных игроков, покрывались полностью. Поэтому я думаю, что здесь вопрос в большей степени интеграции наших спортсменов с мировым сообществом. Надеюсь, когда наши команды будут играть в престижнейших турнирах, то, вполне возможно, спонсоры будут довольны и начнут рассматривать спонсорские пакеты как часть бизнеса, направленного на промоушн компании, на промоушн продукта, который они производят. То есть вполне это возможно, я сейчас не вижу такой большой проблемы с этим. Нам почти удалось. Я думаю, если бы не эта ситуация с коронавирусом, то все те турниры, которые мы планировали, конечно, практически окупились бы просто за счет рекламы на наших регбийках.

Светлана Журова: Опять же, смотрите, что будет с профессиональными командами — это одно. А что будет со спортом высших достижений — олимпийским, например? Возьмем олимпийские виды спорта. Мы же тоже переживали, я считаю, два очень серьезных кризиса, которые лично даже на моем веку были — это падение Советского Союза и этот период, когда была неразбериха, голод. И мы, честно говоря, периодически даже голодали. Ездили за свои деньги, продавали что-то и так далее. И 1998 год — еще один период, когда было очень тяжело, и, опять же, тогда помогали международные федерации, частично в долг оплачивали наши выезда за рубеж, на соревнования и так далее. То есть мы это все пережили. Скажем, любительские виды спорта, которые олимпийские, неоднократно в этой ситуации были, и тренеры, наверное, уже умеют работать (с этим), и спортсмены. Я не знаю, готовы ли современные спортсмены — все-таки у нас закалка Советского Союза. И мы знаем, что может быть все, что угодно.

Мы немного по-другому реагировали на эти вещи. Мы знали: да, конечно, всякое может быть. И мы терпимо к этому относились. Готовы ли (к трудностям) сейчас уже молодые спортсмены, которые, кстати, немного избалованные — государство избаловало деньгами в том числе. У них практически нет спонсоров. И они со спонсорами сильно-то и не работали, только частично. Вот профессиональные клубы знают, как работать со спонсором, как пакет предложить, как продавать рекламные места на той же форме, на бортах, предлагать пресс-релизы, как это будет освещено. Там работают люди, давно умеющие это делать.

Я могу сказать, далеко не во всей федерации.. Это, кстати, слова Дмитрия, правильно — это период переоценки, очень серьезный. Как работать со спонсором, как предложить спортсменов? Возможно, у нас должны быть совершенно другие подходы к предложению спортсменов с именами на рынке. И не только футболистов или хоккеистов, но и (представителей) других видов спорта. Тогда они тоже получают хорошие контракты с хорошими компаниями, «подтягивая» свой вид спорта и интерес к нему за счет этого. У нас очень редко такое бывает, каждый как Робин Гуд бегает, ищет себе спонсоров, но системно к этому зачастую никто не подходит. Может быть, это период как раз переоценки, поиска новых подходов…

Дмитрий Морозов: Вы знаете, я вам скажу интересную вещь, которая будет касаться бизнеса. Когда мы говорим, что мы играем в регби-7 только в России, то никого это вообще не интересует. Тех людей, которые давно занимаются регби, их интересует только регби-15, хотя регби-7 — это олимпийский вид спорта. Когда мы говорим: «Мы поедем играть на такие-то турниры с таким-то уровнем освещенности в прессе», то сразу начинается другой разговор. Ну, а что? Если мы сейчас в Уэльсе будем играть, если мы там выходим в строй, то это большие телевизионные трансляции с такой-то аудиторией. Международный рынок очень понятен, потому что там все очень хорошо измеряют. Понимаете, там есть Gallup и другие агентства, которые показывают популярность того или иного вида спорта, того или иного соревнования, и всегда это можно измерить. И когда вы разговариваете со своими спонсорами, вы говорите: «Давайте мы возьмем ваш логотип на регбийку, и такое вот количество людей вас увидит уже не только в России, но и в мире». Это работает, на самом деле. Вопрос именно в том, чтобы наш спорт умели органично интегрировать в международное спортивное движение. Вот тогда это нормально будет. Почему бы нам не играть на лучших международных турнирах со спонсорским логотипом наших заслуженных компаний, которые ведут международную деятельность?

Журова: Вот это правильное уточнение: «Которые ведут международную деятельность». Далеко не все такие. А многие под санкциями, этого еще надо не забывать. Не каждая компания сейчас решится выходить-то.

Дмитрий Морозов: Еще про санкции… Ну и пусть — санкции. Насчет санкций, мы же много это обсуждали. Суть тут в том, что есть компании, которые ведут международную деятельность, которые заинтересованы в своей представленности на тех или иных рынках, и с этим можно работать.

Василий Артемьев:  Светлана Сергеевна, я хотел тоже свои пять копеек вставить, свой взгляд высказать на этот кризис. Да, он действительно серьезен. Он, я думаю, сильно ударит по всем — я имею в виду российские клубы, то есть игровые виды спорта, профессиональные клубы, и, наконец-то, придет осознание к большинству клубов… Вот, можно говорить о том, что у нас клубы профессиональные, а на самом деле профессиональную деятельность по работе с аудиторией и профессиональный маркетинг, я слышал, ведут только шесть, наверное, клубов в футбольной премьер-лиге, а футбол — это ведь наш флагман профессионального спорта, и это очень грустно слышать.

Когда я читал данные одного любительского исследования о том, насколько легко, допустим, купить абонемент на посещение матчей «домашки» — футбольных клубов, играющих в премьер-лиге, — там меньше, чем у половины, даже, наверное, у четверти футбольных клубов можно было сделать это онлайн, а у больше чем половины можно было только в кассах сделать — в определенное время. Но это же смешно. Какой профессиональный спорт, когда в таком виде работают наши флагманы профессионального спорта, футбольная премьер-лига? Поэтому я думаю, это будет идеальная возможность… То есть я в этом кризисе хочу положительные вещи увидеть. Должно прийти осознание, что все-таки индустрия спорта — это часть индустрии развлечений, это шоу-бизнес, здесь надо работать, и мы конкурируем, спорт должен конкурировать. То есть посещение футбольного или регбийного матча должно конкурировать с походом в кино, и мы должны от этого отталкиваться. В России, конечно, мы очень сильно отстаем в этом плане. Я надеюсь, как раз сейчас и будет такой толчок…

Дмитрий Навоша: Абсолютно согласен.

Дмитрий Морозов: Ты же знаешь, почему в России отстают клубы. Они не мотивированы с этими работать.

Василий Артемьев: Вот, а сейчас придет мотивация.

Дмитрий Морозов: Еще и тренера там старой формации. Но ты же знаешь, как это все строится в клубах.

Василий Артемьев: Я знаю, как это строится в регби. Регби — это далеко не футбол или хоккей. Как раз в фильме «Человек, который изменил все» я надолго запомнил, как Билли Бин, тот самый тренер, выражался. Он говорил: «Есть хорошие бейсбольные клубы, есть плохие бейсбольные клубы, потом идут сорок метров говна, а потом идем мы». Вот регби примерно находится по отношению к футболу и хоккею там же, но тем не менее это не мешает нам пытаться создавать, что сейчас делает, в том числе, и федерация, какой-то продукт из премьер-лиги. Я уже сейчас про регби-15 больше, мы до сих пор про регби-7 говорили, а я вот про регби в классическом виде, в которое играют уже больше 150 лет. Мы хотим сделать из этого что-то интересное для зрителя, чтобы потом можно было это продать, чтобы это было интересно коммерческим спонсорам, потому что примеры все перед нами, не хватало мотивации.

Дмитрий Морозов: Когда наши игроки будут звездами международного класса и весь город будет собираться посмотреть на них, тогда и спонсоры будут, и будут абонементы…

Василий Артемьев: Можно и в России это сделать.

Дмитрий Морозов: У нас в России ситуация так себе, извините, в регби, поэтому надо интегрироваться в международное движение и играть на самом высоком уровне…

Светлана Журова: Но только при этом, вспоминая Советский Союз, — понятно, сейчас пример, может, некстати, но мы же смогли внутри страны создать наши чемпионаты, и звезды были так раскручены, что зрители ходили, стотысячные стадионы собирались. Конечно, может быть, заняться было больше нечем, телевизора не было, надо было идти на трибуну, но мы, конечно, обожали в те времена игроков. Не только спортсменов великих и не только международных…

Василий Артемьев: Ну наши футболисты на международной арене тоже последние, я не знаю сколько лет, особо не блещут. Тем не менее есть звезды нашего, российского масштаба, которые вполне играют…

Николай Усков: Коллеги, давайте дадим слово Диме Навоше, он давно хочет что-то добавить.

Дмитрий Навоша: Да нет, на самом деле, очень интересная беседа. Спасибо большое, что поддержали. Я бы как раз возразил истории, что у нас должны играть какие-то суперзвезды, и только тогда можно сделать спорт настоящей индустрией. Мне кажется, России пора переставать раздавать пузырь, все эти многомиллионные контракты в ведущих хоккейных и футбольных клубах — это просто уже настолько сейчас ничем не обосновано и стало настолько дико выглядеть в ситуации нынешнего кризиса… Нам бы взять другие примеры. Давайте посмотрим на то же регби в Уэльсе, там играют какие-то ребята из своего города, и на них приходят десятки тысяч человек…

Дмитрий Морозов: Я именно про это и говорил. Я же не говорил про большие контракты, я сказал, что это должны быть герои своего города и своей деревни.

Василий Артемьев: Вот, города.

Дмитрий Навоша: Тут я согласен.

Светлана Журова: Смотрите, опять же, интересная система… Сейчас, наверное, про истоки начнем говорить, про детский спорт. Мы не умеем болеть в школе. Мы не создаем школьные клубы, мы не умеем болеть за своего парня. Потому что когда мы это сумеем сделать, и спонсоры, в том числе… Вот сейчас про спонсоров немножко. Какие-то (бизнесмены) выставляют билборды в маленьком городе Орле, и я вижу (на этом билборде) бежит американский конькобежец, потому что эта фотография (в стоке) стоила десять долларов. И нет бы повесить мальчишку, какого-то мастера спорта, который этот город прославляет, тоже бегает на коньках, и весь город будет понимать: ничего себе, какой молодец спонсор, парня нашел, повесил! На билборде он висит, и все восхищаются, все его знают в городе, весь город его поддерживает. Но мы сами даже какие-то элементарные вещи не делаем. Заказали рекламной компании этот билборд, и для него взяли первую попавшуюся фотографию. Даже здесь не хватает фантазии, я считаю, даже патриотизма какого-то элементарного, чтобы привлечь весь город. И кстати, спонсор-то из этого извлечет больше пользы, чем от фотографии иностранного какого-то спортсмена.

Полина Киценко: Нет, но это к маркетологам. Это маркетологи, которых нанимают коммерческие компании.

Дмитрий Морозов: Это просто лень тех людей, которые занимаются промо. В фотобанке купили за десять баксов и вставили — вот и сделали, отчитались. Ну при чем тут маркетологи?

Николай Усков: Дима Навоша, закончи все-таки свою мысль. Ты начал говорить.

Дмитрий Навоша: Ну, с моей точки зрения, мы приблизились к банкротству этой модели надувания щек от того, что у нас сейчас (существуют) суперклубы при поддержке «Газпрома» и «Роснефти». Это уже выглядело немножко дико даже в последние годы, потому что «Газпром» и «Роснефть» — их всего две, а клубов должно быть в стране больше. Сейчас, мне кажется, эта модель уже подходит к своему исчерпанию, и должна рождаться новая модель с локальными звездами в своих командах. Ничего страшного, если ТОП-10 российских спортсменов будут играть за границей. Это будет давать, наоборот, дополнительное измерение — вот, у нас есть международные звенья спорта, и у нас есть свои ребята из своего города без бешеных денег, и точно так же можно заполнять стадионы.

Дмитрий Морозов: Да. И эти ребята без бешеных денег ездят за границу и выигрывают хорошие, престижные соревнования. Вот и ответ.

Светлана Журова: Я, кстати, с удовольствием смотрела вашу команду, приходила на матч по регби, хотя до этого регби не увлекалась. Очень классные, интересные матчи. Вот сейчас, кстати, прошел чемпионат мира по пляжному футболу. Я никогда не думала, что это так круто смотреть, и вообще это так азартно и так интересно. А у нас это тоже даже и не продвигается…

Николай Усков: На самом деле, коллеги, я вырос, например, в таком военном городке Монино. Там была очень мощная команда регби, и это было просто событие местной жизн — матч офицеров Академии Гагарин. Понятно, были и профессиональные спортсмены, не только офицеры, но это было прям главное событие местной жизни. Я понимаю, о чем вы говорите. Да, локальный спорт в локальном комьюнити, создание локальных звезд — это, безусловно, выход.

Светлана Журова: У нас, знаете, есть сейчас один враг, очень важный, он называется интернет, онлайн-игры и все остальное. Теперь представьте: наши дети на несколько месяцев, юные спортсмены, засели дома. Это еще одна тема, которую я, прошу прощения, может, подниму сейчас, и я это вижу на своих детях. Вы знаете, нам, родителям и тренерам, будет крайне тяжело через месяц-два их вытянуть на стадионы. Они, конечно, слегка разленятся.

Морозов: Надо роутер выключить.

Светлана Журова: …Это будет очень тяжело.

Василий Артемьев: Светлана Сергеевна, что касается как раз привлечения на сами стадионы — не говорю сейчас просто о трансляции — во всем профессиональном мире есть такое понятие, как matchday event, то есть это событие выходного дня, которое, в принципе, является шоу, оно должно собирать и привлекать людей. На самом деле, само спортивное событие, что можно на примере тех же турниров мировой серии регби-7 сказать, оно проходит в десяти, по-моему, городах по всему миру, в десяти странах ежегодно — в виде большого турне в течение года. Там это двух- или трехдневный праздник, фестиваль. Люди приходят, проводят там целый день, пьют пиво, развлекаются, и, на самом деле, спортивная составляющая отходит на второй план. Это то ощущение, которое остается у людей от посещения таких мероприятий, такого сошиалайзинга и так далее. Поэтому для привлечения на стадионы наши клубы — и футбольные, и регбийные, и хоккейные — должны продолжать работу в этом направлении. Что касается именно трансляций, то уже все сделано до нас, нам нужно только подхватывать.

Сейчас уже есть трансляция-2, допустим — туда добавляют компьютерную графику. То есть, вы знаете, когда там загорается пламя на щите, когда мяч закладывают в корзину и так далее. Вот нам нужно сейчас, когда есть такой огромный выбор, чему уделять внимание, необходимо использовать современные методы привлечения зрителей к этим трансляциям, потому что нам нужно овладеть их вниманием, чтобы быть интересными для своего коммерческого предложения, иначе ничего не получится. Сейчас мы лишимся больших спонсоров, наверное, лишимся части спонсорства от того же самого «Газпрома» и так далее, но у нас есть огромный пласт, который еще не использован. Недавно позволили букмекерам спонсировать спорт, мы до сих пор еще держим производителей пива на короткой ноге. Я думаю, сейчас будет идеальная возможность спасти именно профессиональный спорт. Будет хорошая возможность разрешить, допустим, употребление пива на стадионах. Просто регби и пиво — это почти синонимы. Это же действительно хорошее времяпрепровождение. Регбийная культура боления абсолютно отличается от футбольной. Там никакого хулиганства, все сидят вместе, все фанаты одной команды с фанатами другой командой пересекаются постоянно на трибуне, сидят рядышком, пьют пиво, тосты друг за друга поднимают. Вот в России, я думаю, придет время после этого кризиса, чтобы какое-то увидеть спасение даже в такой идее.

Николай Усков: Друзья, мы перешли к теме, которую мне тоже хотелось в финале обсудить: как будет меняться большой спорт и в России, и в мире. Полина, как ты считаешь, что изменится в привычках людей после этого кризиса, в восприятии большого спорта, в участии в большом спорте, да и вообще, в принципе, в спортивной жизни?

Полина Киценко: Вы сейчас много говорили о профессиональном спорте, о поддержке команд, но мы ничего не сказали о любительском спорте. Вот я, например, не все из вас знали, являюсь организатором самого большого бегового марафона в нашей стране, который мы основали вместе с Натальей Водяновой. Он проходит раз в год в конце мая на Васильевском спуске. Естественно, в этом году он был назначен на 30 мая. Очевидно, мы не пройдем — это 10 000 бегунов. Наш забег полностью благотворительный: каждый год помимо того, что мы привлекаем спонсоров и проводим это все на спонсорские деньги, мы еще собираем примерно 40-50 млн рублей. За шесть лет мы собрали более 220 млн рублей — это чистая прибыль, которую мы перечислили в фонд «Обнаженные сердца». Являясь создателем такого крупного любительского бегового ивента и общаясь с другими организаторами беговых любительских стартов, я могу сказать, что сейчас почти все компании, которые организуют любительские старты, естественно, уже обанкротились, они все распустили свои команды. И это очень плохо, потому что, с одной стороны, мы с вами говорили о том, как важна развлекательная и идееобразующая роль игрового профессионального спорта — на него ходят люди — и эта индустрия…Но, с другой стороны, в Москве и вообще в стране в последние годы был бум любительского спорта, все побежали, все участвовали в любительских соревнованиях. Вот на данный момент все компании, которые это организуют, уже обанкротились. То есть нам повезло, потому что для нас это непрофильная активность. У меня есть спонсоры, которые готовы ждать. Мы пока будем переносить наш ивент на осень — напомню, это марафон «Бегущие сердца», проходит на Красной площади. Но сохранить наши спонсорские пакеты с нашими партнерами — это было очень непросто. Было непросто сохранить заинтересованность и их возможность платить, поддерживать нас осенью. Меня реально беспокоит, что сейчас огромная культура здорового образа жизни… Я уверена, что люди будут после этой пандемии, на самом деле, еще больше интересоваться спортом и заниматься им, потому что сейчас все поняли, что если врачи призваны лечить болезни, то здоровье мы должны добыть себе сами, это наша личная ответственность.

Николай Усков: Это очень хорошо. Я просто хотел Свете сразу задать вопрос. Вот, в Германии, например, не запретили одиночные занятия спортом на улице. Почему в России такой жесткий карантин? Действительно, для людей, которые в больших городах массово занимаются спортом, бегают, в том числе, в Лужниках, это прямо реальная трагедия.

Светлана Журова: Я с Полиной, во-первых, соглашусь полностью. Я сама участвовала несколько раз в ее прекрасном марафоне, правда. И вообще такой событийный туризм под марафоны собирает людей во многих регионах, под разные события. И это правда очень здорово, я думаю, что там и под 9 мая сейчас (много чего) было, отменяется много марафонов, которые были приурочены к 75-летию Великой Победы, и много таких событий, которые совершенно изменили нашу ментальность в отношении массового спорта. Потому что раньше, чтобы люди бежали вместе в России, в Советском Союзе вот так вот марафон — может быть, такое было, потом был какой-то период стеснения еще, а сейчас уже нет. Соглашусь, правда, что я не очень понимаю, почему нельзя бежать одному.

Николай Усков: А может, вы инициируете какой-то депутатский запрос в Госдуме? Потому что это реально удар по здоровью людей…

Светлана Журова: Да, мне не очень понятно. Наверное, выход на площадку, где совместно занимаются люди и где, например, человек, больной коронавирусом, мог выйти и потрогать турники или снаряды уличные, а потом придет другой, потрогает или почешет нос и может заболеть — здесь есть риск заболевания. Риска заболевания, когда человек бежит трусцой, наверное, нет. Бежать вокруг дома вроде тоже, наверно, разрешено? Мне кажется, что человеку, бегущему трусцой, в форме, с наушниками (можно) разрешить бегать в двух километрах от дома по улице… Вот этот пропуск, который сейчас дают на автотранспорт и на велосипеды, с QR-кодом, можно было бы сделать: «Я занимаюсь спортом, вот мой паспорт, прописка моя такая-то, и я в километре от дома бегаю в парке».

Николай Усков: Так парки закрыты, в том-то и дело.

Светлана Журова: Ну и парки закрыты, да. Тут только можно бегать по улицам, дороге, набережным…

Николай Усков: Но, Света, мы от вас ждем такой инициативы, потому что вы, в отличие от нас, можете эту инициативу представить…

Светлана Журова: К Собянину, я думаю, уж точно нужно обратиться, потому что разрешить пропуск на этот вид деятельности — это было бы очень разумно и гуманно по отношению к людям. Я с Полиной согласна: для психоэмоционального состояния было бы очень здорово, а то они дома друг друга убьют.

Николай Усков: Вот. Друзья, я хотел бы еще действительно коротко задать вопрос троим мужчинам, которые с нами на связи, — просто про будущее. Дмитрий Морозов, давайте с вас начнем. Недавно было открытие малой арены стадиона Петровский в Петербурге. Как вы считаете, после того, что произошло с большим спортом, — отмены спортивных соревнований бесконечных, вот этих игр без зрителей, все-таки сохранится притягательность офлайн-мероприятий? Или большую роль начнут играть онлайн-соревнования, возможно, вообще без зрителей.

Дмитрий Морозов: Я считаю, что сохранится. Я не знаю, это, наверное, не очень большой секрет: мы сейчас введем переговоры с городом для того, чтобы на базе стадиона «Петровский» создать государственно-частное партнерство и превратить стадион «Петровский» в поистине открытый стадион, где могли бы все жители города заниматься. Естественно, наша базовая регбийная команда тоже будет там базироваться, но самое главное, я считаю, что «Петровский» надо открыть для людей, потому что сейчас он просто закрыт на ключ в преддверии какого-то чемпионата Европы по футболу, которого, видимо, уже в ближайшее время не состоится.  Это отдельная история, мне кажется, когда слово «футбол» произноситься, все чиновники впадают в оцепенение, начинают закрывать стадионы и беречь газоны — делают какие-то такие странные вещи, что совершенно не способствуют развитию спорта. Конечно офлайн-мероприятия не уйдут, они будут, и я даже знаю, что они будут привлекать много народу. Если говорить про регби на стадионе «Петровский», мы проводили Кубок европейских чемпионов, Санкт-Петербург традиционно принимает этот турнир, 15 000 человек прошли за два дня — для регби это хороший результат, и это только на малой арене «Петровского».

Николай Усков: Василий, ваша точка зрения? Вы много уже говорили о том, как изменится спорт, но, может быть, что-то важное вы не сказали? Каким будет спорт, когда уже весь этот ужас закончится?

Василий Артемьев: Я уже сказал, что эта ситуация — идеальный толчок для клубов, чтобы начать думать по-новому, работать по-новому, искать специалистов соответствующего уровня и навыка, чтобы помочь им сохранить свое влияние, привлечь аудиторию, перейти, наконец-то, на более профессиональную основу от квазигосударственной, потому что по-другому быть не может.

Я думаю, мы увидим каких-то новых лидеров в интернет-пространстве. Социальные сети, медиа, относительно мало используется нашими профессиональными игровыми клубами. Я думаю, это будет следующий шаг — нам надо искать новую аудиторию, достучаться до нее, и мы будем делать все, что возможно, именно с точки зрения регби. Я уверен, что все сохранится, я вообще оптимистичный человек по жизни, поэтому сейчас с оптимизмом на это смотрю. Но определенная перестройка будет, наверное, и это больше коснется профессионалов.

Николай Усков: Дмитрий, вам продолжать.

Дмитрий Навоша: Я поддержу Полину. Я уверен, что сильный импульс получит, любительский спорт, занятие спортом и детей, и взрослых, и вообще кого угодно — люди еще больше начнут ценить свое здоровье. С точки зрения профессионального спорта, очевидно, что сейчас будет очень трудный год, будут изобретаться самые фантастические конструкции с закрытыми лагерями, когда всех спортсменов будут селить в каком-то лагере, отдельно от их семей, чтобы они там играли, создавали это зрелище. Или как UFC планирует на необитаемый остров вывезти бойцов, чтоб они там дрались в октагоне, только в качестве интернет- и телевизионного шоу. Через год-полтора, когда там будет вакцина, когда нас выпустят на волю, я уверен, что все расцветет с новой силой — мы снова пойдем на стадион.

Николай Усков: Год-полтора?

Дмитрий Морозов: Быстрее, я думаю. Четыре типа вакцины в России разрабатывается, посмотрите сейчас отчет ВОЗа. Две (вакцины) — в нашей компании, я думаю, что первые клинические испытания начнутся к середине лета, и в середине лета первый пациент уже получит вакцину.

Дмитрий Навоша: Там первые полгода уйдут на тестирования?

Дмитрий Морозов: На первых 60 пациентов будет идти фаза тестирования, вторая фаза — это будет применяться на контингенте, который составляет группу риска. Это врачи, сотрудники полиции и так далее. Уже во время второй фазы мы сможем, вероятно, охватить именно подверженных заболеванию людей, которые контактируют с инфицированными людьми, и это, наверное, важно. Мы много сейчас говорим по поводу самоизоляции, мне хотелось вставить слово, потому что я достаточно хорошо знаком с работой штаба. Я не думаю, что надо было так сильно все запрещать, но единственный способ быстро остановить эпидемию — а сейчас это уже не эпидемия, а пандемия — это, действительно, жесткие санитарно-эпидемиологические меры. Почему? Потому что должно пройти минимум две генерации вируса, два инкубационных периода, чтобы мы не разносили (вирус) вокруг себя. Вот, смотрите, сколько времени — два по четырнадцать, это 28 дней мы должны жить в таких условиях…

Николай Усков: И дальше вы считаете, что будет легче, что будет все смягчаться?

Дмитрий Морозов: Я надеюсь, что будет легче, но то, что мы не пошли по такому сценарию, который сейчас наблюдается в Великобритании, и то, что у нас не случился такой сценарий, как в Италии —  я считаю, это большая заслуга тех людей, которые сейчас занимаются самоизоляцией. У нас нет взрывного роста. То, что у нас есть рост, и он должен быть, это понятно, это считается по всей модели, но нет взрывного. Взрывной рост — это когда система здравоохранения работает с такой перегрузкой, что никаких услуг вообще невозможно получить — как в США, например. Вы же знаете, почему там такой взрывной рост? Там был допущен ряд существенных ошибок: когда пандемия развивалась уже, там ничего не делали. Ну и большие проблемы были с тест-системами, как и везде.

И вот, смотрите, в Нью-Йорке взрывной рост и высокая летальность. То есть на сегодняшний день основной показатель — это даже не сколько заболело людей, а какое количество погибло. И снизить смертность — это самый главный вопрос. Если удастся снизить смертность, то есть, при данном типе вируса, мы в рамках 1% сможем ее сохранить — это будет большая победа. Если мы ничего не будем делать — это будет 7-8% от всего населения. Вот и считайте, надо ли куда-то ехать или кататься на велосипеде — я сам катаюсь, езжу на велосипеде в парк. На самом деле, все очень просто: это просто жизни других людей — наше осознанное поведение, когда мы не распространяем вирус, когда мы не контактируем, когда мы не являемся носителем. Вот и все. Здесь правильно о чем говорить? Чем меньше мы будем выходить на улицу, тем меньше мы будем подвергать риску других людей. Группы риска понятны — это чьи-то матери, и нужно очень внимательно к этому относиться. Я бы не стал здесь ограничиваться (карантином) всего два по четырнадцать дней. Если мы удержим, то это хорошо, если не удержим, то (пусть) это дальше продолжается.

Светлана Журова: Можно я еще добавлю? Я думаю, люди будут изголодавшиеся за эти вот «два по четырнадцать» и захотят в живую на трибуны — неважно, футбол это или регби, или даже конькобежный спорт. Единственное, чего я здесь опасаюсь, возвращаясь к теме, к нашим детям — блогеры, которые сейчас привлекают их внимание, как-то должны, не знаю… С ними тоже надо работать федерациям, потому что они зачастую несут всякую пургу, которую слушают наши дети. Я сейчас не говорю про спортивных блогеров, которые ведут сайты о здоровом образе жизни, но там есть и всякие другие блогеры, и если бы они привлекли после своих трансляций детей на трибуны, на просмотр всяких видов спорта, сами бы приходили на эти матчи — я думаю, они бы очень хорошее подспорье нам сделали. К сожалению, многие дети сейчас ориентируются на блогеров.

Николай Усков: Василий как раз об этом сказал, что сейчас есть шанс «додиджитализировать» спортивные клубы, поймать эту аудиторию, потому что все вынужденно сидят в интернете. И надо, действительно, клубам, федерациями работать с опинион-мейкерами в сети и привлекать их на свою сторону. Мне кажется, это правильный шаг сейчас — наконец-то освоить онлайн до конца, потому что у нас другого способа коммуникации, увы, не осталось. Друзья, спасибо вам огромное за эту дискуссию. -Надеюсь, через какое-то время будем встречаться в том или ином составе, потому что, мне кажется, спорт — это такое пространство нормальности, в которое нам всем очень хочется вернуться как можно быстрее.