Прошедший год на арт-рынке можно по праву назвать переходным: он готовил почву серьезным процессам, которые — и об этом уже можно говорить с определенностью — точно будут в 2020-м. Прежде всего речь о прозрачности арт-рынка и в каком-то смысле об изменениях ключевых принципов, по которым его экосистема долгое время существовала. В 2019-м борьба с отмыванием денег на рынке искусства и предметов коллекционирования стала глобальным трендом, в 2020-м он наберет обороты. С начала года вступают в силу изменения законодательства ЕС по борьбе с отмыванием денег, распространяющие его влияние на торговлю искусством (речь о так называемой пятой антиотмывочной директиве — The Fifth Anti-Money Laundering Directive, 5AMLD). Цель — борьба с финансовыми преступлениями, инновационными схемами отмывания денег и возможным финансированием терроризма. На практике нововведения означают следующее: все участники торговли произведениями искусства подпадают под те же правила, что и банки, бухгалтеры и юристы. Аукционные дома, дилеры и галереи должны будут проводить самостоятельную проверку каждой из сторон сделки с произведением искусства и выявлять конечного бенефициара каждой транзакции, а также проверять, уплачены ли налоги со сделок.
Я бы назвал эти перемены революционными. И хотя движение к прозрачности носит принудительный характер и не всеми приветствуется, эти нововведения, несомненно, здоровая и позитивная тенденция: консервативной арт-индустрии очень не хватало открытости, к которой постепенно идет весь мир. К слову, первый шаг к транспарентности был сделан не вчера: мы это наблюдали несколькими десятилетиями раньше, когда разгорался конфликт между закрытым, кулуарным галерейным бизнесом и развитием публичных, аукционных продаж. Так и события, которые ждут нас в 2020-м, должны снова изменить старейшую индустрию.
В целом 2019 год был отмечен рядом разнонаправленных тенденций. Цифры противоречивые; с одной стороны, многомиллионные продажи и громкие рекорды — вспомним великолепного Моне, ушедшего с молотка за $110,7 млн в мае (картина из серии «Стога сена»), или майскую же продажу скульптуры Кунса за $91,1 млн (рекорд для работы ныне живущего художника), или совсем недавний сенсационный результат торгов в Женеве, когда наручные часы Patek Philippe были куплены за $31 млн. Уровень благосостояния в мире растет: по оценкам Knight Frank, общая стоимость предметов искусства и коллекционирования, сосредоточенных в руках «ультрахайнетов», превышает $1,74 трлн и при сохранении этой тенденции к 2023 году составит примерно $2,125 трлн. С другой стороны, по сравнению с пиковыми значениями 2018-го (когда оборот арт-рынка составил $67,4 млрд) в 2019-м рост основных показателей ощутимо замедлился. Однако отдельные сегменты рынка чувствуют себя неплохо.
Осенью 2019-го нового уровня достиг сегмент современного искусства, в частности выручка Christie’s по гонконгским торгам Contemporary Art составила 1,06 млрд гонконгских долларов — это рекорд за всю историю подобных торгов в Гонконге. Тем не менее основными индикаторами трендов остаются торги в Лондоне и Нью-Йорке, а там неделя современного искусства прошла далеко не так оптимистично, как в Гонконге. Согласно отчетам большой аукционной тройки (Sotheby’s, Christie’s и Phillips), в Нью-Йорке суммарная выручка ноябрьской недели современного искусства оказалась на 31,5% меньше, чем аналогичный показатель ноября 2018-го, и на 31% меньше выручки майских торгов. Это самый низкий объем продаж с ноября 2011 года.
Однако специалисты не видят повода для паники. По мнению экспертов, мы имеем дело не со снижением покупательской активности, а скорее с изменением фокуса внимания покупателя: продажи лотов ценой от $10 млн до $100 млн упали, но число проданных предметов в ценовом диапазоне от $1 млн до $10 млн заметно выросло. И это, несомненно, позитивная тенденция: происходящее позволит выводить на рынок больше новых имен и даст возможность поучаствовать в торгах новым игрокам. Всего в трех домах за неделю было продано около 1800 лотов, а процент проданного составил уверенные 89–95% лотов в каждом из аукционов. Несмотря на скромные результаты осени, суммарная выручка весенних и осенних торгов Christie’s и Sotheby’s в Лондоне и Нью-Йорке осталась примерно на уровне 2018-го и составила примерно $2,5 млрд.
Похожим образом ситуация складывается и для рынка импрессионистов. Вечерние торги ноябрьской недели Impressionist & Modern Art в Нью-Йорке принесли суммарно всего $341,24 млн, что на 33,2% ниже прошлогодних цифр. Общий результат весенних и осенних недель импрессионистов Christie’s и Sotheby’s в 2019 году составил чуть более $1,8 млрд, что почти на 20% ниже показателей 2018-го. Но опять же, судя по количеству продаж в верхнем сегменте рынка, можно говорить, что проблема не в отсутствии интереса со стороны покупателей, а скорее в дефиците предложений. Многие игроки явно решили переждать геополитическую турбулентность и выйти на рынок с предложениями-блокбастерами, когда ситуация стабилизируется.
Пять букв ценой в $50 млн: самые дорогие произведения искусства, проданные на аукционах в 2019 году
Особняком стоят торги лондонских недель русского искусства. Согласно отчету Sotheby’s, итоги ноябрьской недели (£18,1 млн) оказались не только лучшими за последние пять лет для торгов русского искусства, это еще и лучший результат для всех вообще аукционов, прошедших в ноябре 2019-го в Лондоне. Топ-лот — композиция «Сферический супрематизм» Ивана Клюна, ушедшая за £4,8 млн, и вовсе обновила ценовой рекорд для работ этого автора и вошла в топ-20 самых дорогих публичных продаж русского искусства. Для Christie’s русские торги тоже прошли удачно: ноябрьские аукционы принесли почти £12 млн, а суммарная годовая выручка составила чуть более £28 млн (значительный прогресс по сравнению с £18,1 млн в 2018 году). Самым громким результатом года русских торгов Christie’s стала июньская продажа «Натюрморта с сиренью» Петрова-Водкина за £9,3 млн: ценовой рекорд для работ художника и 11-е место среди самых дорогих русских произведений искусства. Общая выручка июньских и ноябрьских торгов Russian Art Week Sale у Sotheby’s и Christie’s (£58,6 млн) почти вполовину больше, чем £41,9 млн, заработанных аукционными домами на русских неделях в 2018-м.
Тем интереснее, что, несмотря на все сказанное, уровень тревожности на арт-рынке сейчас довольно высок. В сентябре индекс ArtTactic Risk Barometer аналитического портала ArtTactic зафиксировал, что неуверенность коллекционеров и дилеров в основных показателях рынка выросла на 10% относительно сентября 2018-го и остановилась на отметке 7 баллов, притом что за последние 10 лет его средний уровень не превышал 6,4 балла. Тому есть целый ряд причин.
Во-первых, причины геополитические — например, бесконечно подступающий и бесконечно же откладывающийся Brexit или американо-китайская торговая война. Нужно понимать, что многие мировые процессы порождают проблемы, требующие вдумчивого решения, это проблемы, связанные с логистикой, правом, налоговым регулированием. Большинство коллекционеров (54%, согласно опросам) считает, что арт-рынок нуждается в большем государственном регулировании. Отчет Deloitte & Touche приводит другую цифру: более 75% опрошенных коллекционеров заявили, что считают отсутствие прозрачности главной угрозой репутации и росту арт-рынка, препятствующей приходу на него новых денег и игроков. Аналогичного мнения придерживаются и финансисты, призывающие к тому, чтобы любая сделка была максимально чистой, а денежный след — максимально четким.
Не способствуют уменьшению тревожности среди коллекционеров и разговоры о введении тех или иных форм налога на роскошь, время от времени звучащие в ряде стран, и постоянно меняющиеся правила оформления форм владения предметами искусства и коллекционирования. Помочь стандартизации могут новые технологии. Речь идет о системах обеспечения безопасности сделок, токенизации и других способах коллективного владения предметом, возможности создания цифрового паспорта предмета, подтверждающего его аутентичность, и других art-tech-проектах. Несмотря на футуристичность, такие проекты в арт-среде уже имеют заметную поддержку.
К концу 2019 года первое поколение art-tech-стартапов во всем мире получило уже около $600 млн инвестиций, причем половина средств пошла на развитие бизнеса, связанного с транзакциями, 25% — на исследования и социальные сети, 15% — на логистику и управление коллекциями, а 10% — на исследования в области обработки данных. Прогнозируют, что следующее поколение таких стартапов будет концентрироваться на вопросах логистики, страхования и правового обеспечения сделок, стандартизации процедур, связанных с их проведением, а также хранения предметов, обработки данных и даже поиска новых художников.
Такая диффузия новых технологий в арт-рыночные процессы и появление новых форм владения искусством, в свою очередь, привлекает новых коллекционеров — это миллениалы, не желающие в большинстве своем обременять себя собственностью, владение которой связано с множеством ограничений. Старому искусству нужны стены в прямом и переносном смысле: пространство, особые условия хранения, защита, страхование. А коллективное владение позволяет приобщиться к миру искусства, избежав сложностей. Такой подход к тому же служит еще одному запросу общества — демократизации рынка искусства, снятию с него ярлыка элитарности.
Принцип коллективного владения устраняет своеобразную финансовую сегрегацию на рынке: с развитием токенизации, когда объектом сделки является не сам предмет искусства, а его часть (подобно тому, как на фондовом рынке покупается не сама компания, а ее акция), ощутить себя владельцем знаменитого произведения искусства может не только топ-коллекционер, но и представитель среднего класса. Последний таким образом не только приобретает инвестиционный инструмент, но и, в определенном смысле, приобщается к кругу владельцев большого искусства. С другой стороны, и рынок получает «свежую кровь».
Кроме этого, долевое участие во владении произведением искусства упрощает его оценку. Если при обычном, классическом, владении цена предмета с точностью до 100% может быть определена только в момент покупки, то в случае с коллективным владением цена каждой доли дает возможность с большей точностью определять цену предмета в моменте. Это делает рынок более понятным для новых игроков, да и в целом формирует на нем обстановку, привлекательную для новых денег.