Изоляция власти: как создание нового оружия Путина зависит от зарубежных поставок
Машины смерти из послания президента, которые должны грозить странам НАТО, создаются при помощи продукции предприятий стран НАТО. Воинственная риторика лидеров не мешает крупному бизнесу всего мира зарабатывать на создании российского оружия.
Аккуратные закупки
Владимир Путин в своем послании Федеральному собранию уделил много времени критике противоракетной обороны США и стран НАТО и красочно рассказал о новинках, которые могут взломать оборону, доставив смертоносный груз на головы американцев и европейцев. При этом средства ПРО не помогут защититься: «Он идет к цели как метеорит, как горящий шар, как огненный шар… Мы назвали его «Авангард». Чуть позже Министерство обороны сообщило о запуске серийного производства «огненных шаров», от которых нельзя защититься.
Однако мировая общественность, военные и лидеры стран НАТО вяло отреагировали, казалось бы, на явную и внезапно возникшую угрозу. Одной из причин спокойствия может быть то, что «оружие Путина» создается при помощи продукции компаний стран НАТО.
Ракету «Авангард» разрабатывал Московский институт теплотехники. И это предприятие не может обойтись без европейских и американских станков, приборов, комплектующих. Судя по закупке институтом специфического программного обеспечения, в арсенале ракетчиков есть чешский станок.
Иногда по закупочной документации сразу нельзя понять, что приобретается импортный товар. Например, происхождение необходимого разработчикам «Авангарда» многофункционального калибратора неочевидно. Но стоит ввести несколько параметров этого прибора в поисковую строку Google, и становится ясно, что речь идет об устройстве ASC-400-R, произведенном Ametek Inc., США.
Похожая ситуация со щупом, производитель которого не указывается. Но недолгий поиск дает понять, что альтернативы британской Renishaw нет. Не указана марка и мультиметра, однако достаточно «загуглить» указанные языки программирования и режимы работы, указанные в закупочной документации, чтобы убедиться: нужен прибор Keysight-34401A производства американской Keysight Technologies Inc.
То, что ракетчики не указывают прямо, какой импортный товар им нужен, — не дань стыдливой игры в импортозамещение, а обычная практика обхода законодательства о защите конкуренции — желание приобрести конкретную марку и модель чего бы то ни было нарушает права производителей аналогичных товаров. Чтобы избежать санкций антимонопольного ведомства, при закупках частенько (1, 2, 3, 4…) используют честные на первый взгляд технические требования, которые на самом деле не оставляют альтернативы.
Производством «Авангарда» занимается Воткинский завод. И он постоянный покупатель продукции, произведенной в странах НАТО. Например, среди приобретаемых регулирующих и контрольно-измерительных приборов замечен калибратор температуры 4181-RU-256 от американской компании Fluke, а в закупке вертикально-фрезерного центра — требование наличия системы управления SIEMENS SINUMERIK.
Иногда Воткинский завод откровенно указывает даже страну происхождения: «Источники бесперебойного питания, производства Италия, аналоги не допускаются».
Изготовители грозного оружия закупают рентгеновскую пленку европейской Agfa-Gevaert Group, приобретают электроды шведской ESAB, модернизируют немецкий станок WALTER, покупают тестер Profibus 5ВС-700-РВ немецкой Softing Industrial Automation.
Международная кооперация свойственна не только ракетчикам, многие предприятия создают облеченную в материальные формы угрозу Америке при помощи Америки. Корпорация ВНИИЭМ, работающая в интересах ряда ведомств, включая Минобороны, покупает продукцию американской Texas Instruments, как и производственное объединение «Старт», занятое серийным выпуском 57-миллиметровых снарядов для зенитного артиллерийского комплекса.
АО «Новатор», входящее в корпорацию ВНИИЭМ и работающее в интересах военно-морского флота, в одной закупке запрашивает продукцию компаний SEMICRON (Германия), CRYDOM (США), STMicroelectronics (Европа), Clare (США), TRACO Electronic AG (Швеция).
Приводить подобные примеры можно долго, закупка «натовских» инструментов, комплектующих и материалов — весьма распространенная практика. Кит Вайнер, президент американского института золотого стандарта, считает, что международная кооперация в сфере сложного производства неизбежна: «Леонард Рид в 1958 году утверждал, что производство простого карандаша подразумевает сотрудничество между производителями разных частей мира. Но компьютер или современная машина намного сложнее, включая гораздо больше компонентов, чем карандаш».
Чтобы оценить вклад США в обороноспособность России, к сугубо «гражданским» товарам, которые используются при изготовлении товаров военных, нужно прибавить откровенно военную продукцию.
В соответствии с Указом президента «Об утверждении перечня сведений, отнесенных к государственной тайне», информация о внешней торговле оружием и товарами двойного назначения засекречена, в таможенной статистике она проходит по секретному коду классификации SS. И американский импорт в Россию почти на треть состоит из товаров SS. В 2014 году объем секретных поставок из США превысил $5330 млн, к 2017-му снизился до $3546 млн — это около 7% оборонного бюджета России. Однако столь значительное в абсолютных цифрах падение связано с общей тенденцией снижения внешнеторгового оборота России, доля SS в импорте из США снизилась всего на 0,4%, оставшись самой значительной среди прочих товаров.
Кооперацию не остановить
Объективная картина говорит о том, что риторика конфронтации не соответствует реальному положению дел: США не враг, а надежный партнер в оборонной сфере. Но если международные отношения последуют вслед за публичными высказываниями политиков, означает ли это, что российская оборонка перестанет получать необходимое из-за рубежа?
Профессор экономики Техасского университета в Далласе Питер Левин утверждает, что теоретически США могут отказаться от поставок в Россию. «Однако запрет — это одно, а принудительное применение запрета — другое, которое я считаю невозможным, — говорит Левин. — Все товары, которые достаточно распространены — будь то компьютеры или электронные детали — не могут быть эффективно остановлены на пути в Россию».
Профессор политологии Дюкского университета Майкл Аллен Гиллеспи согласен, что сценарий эффективного запрета нереален: «США могут попытаться прекратить поставки, но существует множество способов, которыми огромная страна может обойти такие ограничения. Поэтому подобные меры скорее принимаются как шоу для публики». И Гиллеспи предупреждает, что «шоу» будет продолжено: «Назначение главой госдепа США Майка Помпео не сулит России ничего хорошего. В отличие от Тиллерсона он никогда не был пророссийским».
Хасан Макеев, отец-основатель советской индустрии полупроводниковых материалов, получивший в свое время Ленинскую премию за выращивание первых кристаллов германия, считает, что определенные ограничения действуют и без политических мотивов: «Россия сильно отстала в сфер электроники, хотя вполне могла бы конкурировать по части материалов. Тем временем наши партнеры разрабатывают новые технологии, но нам не дают самое лучшее или то, что считают необходимым придержать».
Сторонник импортозамещения Макеев сетует, что научные разработки в России упираются в экономику: «Нам говорят, что развивать свою промышленность — дорого. Но это глупость, что мы отказались от разработок, пусть бы они были и убыточными».
Степень убыточности указывает Теодор Карасик, ведущий аналитик вашингтонской консалтинговой компании GSA, анализируя экономическую сторону попытки замены импортных комплектующих: «Если кто-то хочет получить продукт, полностью идентичный выпускаемому некоей корпорацией, то ему потребуются полный пакет технологий, обученный в той же степени и получающий такую же оплату персонал, выстроенная логистика и колоссальные финансовые средства.
Например, капитализация Analog Devices составляет более 70% оборонного бюджета России, а капитализация Texas Instruments более чем вдвое превышает оборонный бюджет России. Для того чтобы получить один микрочип, полностью заменяющий чип Texas Instruments, придется удвоить военный бюджет, при этом не покупать ни единой пули, вкладывая только в развитие одного промышленного проекта.
В отличие от микросхем абразивный инструмент для шлифовки и полировки — очень простая вещь, не правда ли? Но это иллюзия. Капитализация американской 3M составляет более половины всего бюджета России на 2018 год. То есть, чтобы получить «простую наждачку», которая необходима в производстве, придется потрать половину годового дохода страны на создание нового предприятия. И это, повторю, только в том случае, если есть полный доступ к технологиям».
Нужно ли бросить все силы и средства России на импортозамещение, попытавшись повторить северокорейский путь чучхе, «опоры исключительно на собственные силы»? Или же принять сложившуюся международную кооперацию как неизбежность? Экс-советник президента Польши Хенрик Вуец считает, что второй вариант предпочтительнее сугубо по экономическим причинам: «Разделение труда и специализация — величайшее изобретение человечества, которое позволило повысить производительность труда, то есть меньшими усилиями делать больше. Разделение труда эффективно как в семье, так и на любом предприятии, в любой транснациональной корпорации. Отказ от использования результатов труда партнеров, отказ от кооперации и аутсорсинга — это огромный шаг назад. Любое предприятие или даже страна, которая пойдет по пути «все сделаем сами», обречена на резкое снижение конкурентоспособности. Фактически это путь искусственной изоляции, отрыва от цивилизации».