В середине 2014 года, когда уже был опубликован законопроект о деофшоризации и стартовал проект ОЭСР по борьбе с размыванием налоговой базы и переносом доходов в офшорные юрисдикции (BEPS), я был на встрече с клиентом. Там присутствовали несколько налоговых специалистов со значительным опытом работы. Один из них очень уверенно говорил о том, что никакой деофшоризации не будет — это слишком невыгодно верхушке власти и приближенному к ней бизнесу. И уж тем более не может быть и речи об автоматическом обмене налоговой информацией – «иначе накроют всех», театральным шепотом сообщил он.
По правде говоря, в автоматический обмен тогда никто не верил.
Хотя началось всё ещё в 2009 году — когда страны G20 предложили Организации экономического сотрудничества и развития разработать инструмент, который позволил бы в автоматическом режиме обмениваться информацией о банковских счетах для борьбы с уклонением от налогов. В ответ на этот запрос ОЭСР в 2010-м подготовил поправки в Конвенцию о взаимной административной помощи по налоговым делам — сферу ее применения существенно расширили и сняли многие ограничения, которые могли бы помешать обмену. На тот момент о присоединении России к этой работе речь еще не шла, а слово «деофшоризация» в принципе не существовало в русском языке.
В конце 2011 года Россия на встрече G20 в Каннах подписала Конвенцию о взаимной административной помощи по налоговым делам, но этот шаг тогда никто не воспринял как знак приближения новой реальности.
В 2012-м крупнейшие европейские экономики решили воспользоваться опытом США в получении информации об иностранных счетах своих граждан через FATCA и создать свой инструмент для борьбы с уклонением от уплаты налогов. Постепенно проект нескольких европейских стран сильно разросся — к нему присоединились сначала заморские территории Великобритании, читай офшоры, а затем и неевропейские юрисдикции.
Примерно в это же время в России запустили процесс, направленный на повышение прозрачности бизнеса и возврат капитала: в послании к Федеральному Собранию в 2012-м в речи президента впервые прозвучал термин «деофшоризация», который моментально закрепился в медиапространстве. Начались негромкие разговоры о том, Россия на основании «какой-то конвенции» может начать получать в автоматическом режиме информацию о банковских счетах своих налоговых резидентов и компаний, которые им принадлежат. Однако гораздо громче звучали противоположные мнения — мол, для этого требуется огромная работа, политическая воля и заключение двухсторонних соглашений с заинтересованными юрисдикциями.
В 2013 году после саммита в Лох-Эрне лидеры стран тогда еще «большой восьмерки» поручили экспертам ОЭСР разработать технический стандарт и сопутствующую инфраструктуру для обмена информацией.
Через год Россия ратифицировала Конвенцию о взаимной административной помощи по налоговым делам и разговоры об автоматическом обмене стали смелее. Но всё ещё тише, чем громогласные заявления о том, что с Россией обмениваться информацией не будут — якобы она не может обеспечить ее конфиденциальность и гарантию того, что использовать данные будут исключительно для налоговых целей.
В начале следующего года в силу вступили деофшоризационные поправки в налоговое законодательство, и часть российских налоговых резидентов начала декларировать свои контролируемые иностранные компании. Другие пошли на радикальный шаг и сменили свое налоговое резидентство — чтобы избежать раскрытия активов в России.
В мае 2016-го ФНС присоединилась к Многостороннему соглашению компетентных органов об автоматическом обмене налоговой информацией. Оно по своей сути избавляло ФНС от необходимости заключать двусторонние соглашения с каждой из юрисдикций, от которых она намеревалась получать данные. К удивлению, еще громче стали голоса тех, кто сомневался в возможности участия России в автоматическом обмене. Как ни парадоксально они снова говорили о заключении двухсторонних соглашений, необходимость в которых отпала.
Очередной раунд дискуссии состоялся этой осенью, когда парламент Швейцарии обсуждал вопрос о том, направлять ли информацию о банковских счетах в рамках автоматического обмена в несколько стран, включая Россию. Вероятно, конфедерация решила, что проблемы с конфиденциальностью у российских налоговых органов не столь серьезны — Швейцария готова отправлять сюда информацию, правда, только с 2019 года.
Ну, а на прошлой неделе на сайте ОЭСР появились данные об активации двусторонних отношений по обмену информацией. Сейчас известно о 71 юрисдикции, которые намерены направлять в Россию сведения о банковских счетах российских резидентов и компаний, которые им принадлежат. Среди них и самые популярные «банковские» юрисдикции — Швейцария, Великобритания, Кипр, Люксембург. В списке есть и Андорра с Лихтенштейном, которые до недавнего времени гордились своим режимом банковской тайны. Специалисты отметили отсутствие в перечне Монако, Австрии и Латвии. Но в случае с двумя последними это, вероятнее всего, вопрос времени.
Судя по всему, политическая воля в России все-таки имеется, в сохранность конфиденциальности данных наши партнеры верят, а сотрудниками ФНС действительно была проделана огромная работа, которая заслуживает отдельного комплимента.
Несмотря на это, даже сейчас можно услышать слова о том, что двусторонние отношения по обмену информацией не обязательны и могут быть прекращены в одностороннем порядке — в зависимости от политической целесообразности. Но эти голоса уже действительно едва слышны.
Мы не советуем полагаться на подобные мнения. Похоже, что новый прозрачный мир пришел к нам всерьез и надолго. Уходят в прошлое простые решения и стандартные налоговые схемы. Даже смена налогового резидентства в случае принятия концепции центра жизненных интересов может перестать быть панацеей от декларирования активов. Таким образом, долгосрочное налоговое планирование, учитывающее законодательство различных юрисдикций, становится абсолютно необходимым элементом при принятии любых решений, связанных с инвестициями и личным благосостоянием.