Спортивный мир России затаился в ожидании решения исполкома МОК, который должен на своем заседании в Лозанне 5-6 декабря решить вопрос об участии команды России в зимней Олимпиаде в Пхенчхане. За неделю до события — по всем правилам ведения интриги — в The New York Times произошла публикация отрывков из дневников Григория Родченкова, бывшего директора Московской антидопинговой лаборатории. И все это на фоне очередного лишения российских спортсменов олимпийских медалей, полученных в Сочи.
Реакция российского спортивного истеблишмента была предсказуемой. Виталий Мутко привычно отмолчался: «Нет времени сейчас читать». А Николай Валуев сказал прямо: «Родченкову могли продиктовать его дневники».
В ситуации с нашими спортсменами, и с российским спортом вообще в свете допингового скандала надо разделять две главные составляющие: реакция на обвинения и действия международных спортивных и антидопинговых организаций, и задачи, которые ставились при проведении сочинской Олимпиады.
Начнем с первого. Линия поведения властей России в споре — все отрицать — представляется в высшей степени неконструктивной. Мировое сообщество мы ни в чем не переубедим, диалога так не получится. Ведь не МОК и не ВАДА пришли к нам с просьбой вступить и быть членами, а Россия хочет участвовать в их деятельности. В чужой монастырь соваться со своим уставом негоже. Никто под нас подстраиваться не будет. Да, для внутреннего потребления тактика «отрицай все», может быть, и срабатывает. Но ведь российский спорт находится не в безвоздушном пространстве, а плотно вовлечен в мировой.
Продвигать теорию о международном заговоре против российского спорта — тоже мало разумно, да и не эффективно. Наверное, все же надо прислушиваться к тому, что нам говорят самые разные представители международных организаций и антидопинговые специалисты, и налаживать с ними контакт без выдвижения ультиматумов. Жертвы со стороны России для возвращения в олимпийское движение должны быть принесены, какими бы горькими они ни казались. Придется пожертвовать головами тех, кто стоял на передней линии обеспечения спортивных побед.
Роль чиновника от спорта
И это касается в первую очередь Виталия Мутко, чья фигура чем дальше, тем все сильнее становится препятствием к достижению компромисса с МОК. Даже если отставить в сторону проблему государственного укрывательства допинга (будем считать, что его не было), сам факт, что доктор Родченков столько лет работал под его крылом, был его доверенным человеком, говорит о многом. Кто должен отвечать за работу этого «химика»? А что произойдет в следующем году во время чемпионата мира по футболу? Зарубежные гости будут старательно обходить Мутко стороной?
Проведение сочинской Олимпиады должно было символизировать преодоление Россией кризиса 1990-х, возвращение ее к «нормальности». То есть в нее изначально закладывалась «сверхзадача», которая обычно не вкладывается в олимпиады. Лондону в 2012 году, Атланте в 1996-м или Сиднею в 2000-м не надо было ничего доказывать.
Однако в России помимо чисто пиаровской составляющей решили еще вложить и экономическую — но не в смысле получения доходов, а в смысле решения инфраструктурных проблем и модернизации региона. Надо заметить, что олимпиады проводят не для зарабатывания денег. Даже когда они выходят в плюс, отдача едва превышает расходы.
Поэтому возможны отказы от проведения олимпиад, как случилось в Денвере, в котором на референдуме большинство жителей высказались «против». Пришлось в экстренном порядке отдавать Игры-76 Инсбруку. Недаром, как показывают ныне ставшие доступными протоколы Политбюро, Брежнев даже предлагал аналогичным образом отказаться от Олимпиады в Москве, понимая ее тяжесть для советской экономики и априорную убыточность.
Экономика победы
Как показывает анализ Игр в Сиднее в 2000-м году, признанных одними из самых успешных в истории, ожидаемого роста посещения туристами города после их завершения не произошло. Многие олимпийские объекты стояли незагруженными. К тому же надо учитывать, что обычно при подсчете баланса затрат и прибылей первые учитываются по минимуму, а ведь огромные расходы ложатся на государственные и муниципальные бюджеты, которые не всегда показываются и которые порой трудно выявить.
Нечто подобное случилось и с Играми-2014 в Сочи. Они вошли в историю как самые дорогие игры в истории, превзойдя по стоимости летнюю Олимпиаду в Пекине в 2008 году, и это притом, что в зимних олимпиадах участвует гораздо меньше спортсменов (2873 против 10 942, если брать для сравнения Сочи и Пекин). Игры в Сочи обошлись, по разным оценкам, в сумму от $49,5 млрд до $51 млрд, тогда как в Пекине — в $44 млрд.
Российские власти, впрочем, всегда отвечали, что речь шла не просто о строительстве спортивных объектов, но и о модернизации всего района Большого Сочи, поэтому сравнения не совсем правомерны. Игры рассматривались как локомотив, способный потащить за собой экономику страны, своего рода мегапроект. Однако именно 2013-2014 годы стали временем стагнации, а после (с 2015 года) последовало падение ВВП. Иностранные инвестиции сократились в 2014 году более чем в три раза, еще во столько же сократились они в 2015-м. Понятно, что на это во многом повлияли украинские события и последовавшие санкции, но тем не менее — что есть, то есть. Поэтому первый урок заключается в том, что никакие мегапроекты не способны вытащить экономику из кризиса, если страна не модернизируется в целом. Точечные вливания не помогают.
Но вернемся к пиар-составляющей игр, которая все-таки была первичной, ведь вложения в Сочи можно было осуществить, пусть и в меньшем масштабе, без них. Улучшили они хоть на йоту международный имидж России? Нынешний допинговый скандал ясно показывает, что нет. Даже если убрать в сторону все связанное с Украиной, то в любом случае на международной арене Россия ничего выиграла, а только потеряла. Более того, отметим следующее обстоятельство — в 1980 году Игры в Москве Запад бойкотировал по политическим причинам. Сегодня недопуск России в том или ином варианте (а в 2016 году уже прошла репетиция, когда в Рио не пустили легкоатлетов и паралимпийцев) будет основываться лишь на криминале.
Олимпиада в Сочи и взгляд в прошлое
История с сочинской Олимпиадой напоминает историю спортивных достижений в ГДР. Государство рабочих и крестьян на немецкой земле не могло похвастать успехами в экономике, потому усиленно вкладывалось в спорт. Страна с населением 16 млн брала непропорционально большое количество наград на мировых состязаниях (когда Владимир Путин служил там разведчиком). Однако после того как в 1989 году коммунизм в ГДР приказал долго жить, наружу всплыли неприглядные факты о массовом использовании допинга, который охватывал до пятнадцати тысяч спортсменов.
На разоблачении системы употребления стероидов сделали себе имя такие бывшие атлеты, как Инес Гайпель и Хайди Кригер. Ныне разворачивающееся вокруг Сочи-2014 недаром походит на дежавю для тех, кто знаком с гэдээровским спортом. Поэтому второй урок заключается в том, что спортивные достижения как достижения все-таки второстепенные, никогда не способны «играть вдолгую», потрафляя национальному самолюбию, они все-таки не создают основу лояльности режиму, ибо люди больше озабочены тем, что у них в холодильнике. И третий урок гласит, что, прибегая в спорте к методике «для победы все средства хороши», рано или поздно начинаешь нарываться на неприятные последствия.
История олимпиад порой являет довольно грустное зрелище. В Сараево провели Зимние игры в 1984 году, но через восемь лет город подвергся трехлетней осаде, а олимпийские сооружения были разрушены войной вместе с жилыми домами. Олимпийские игры в Москве, призванные показать мощь и престиж советского государства, состоялись в 1980-м, знаменуя стабильность и несокрушимость режима, а через одиннадцать лет СССР развалился. Кто знает — не начнет ли будущий историк России отсчитывать события, приведшие к трансформации режима, с сочинской Олимпиады?