Санкции пора отменять. Как вернуть качественные российские продукты на прилавки

Владислав Иноземцев Автор

Вместо пальмового масла можно вернуть импорт качественного молока и мяса, которые использовались бы исключительно в производстве сыров, ветчины, колбас, сгущенного молока, кондитерских изделий

Недавняя новость об ограничении поставок свинины и говядины из Бразилии, которое, как утверждается со ссылкой на министра сельского хозяйства Александра Ткачева, может оказаться обусловленным не только соображениями фитосанитарного контроля, но и степенью открытости бразильского рынка для российских товаров, заставляет вновь задуматься о том, насколько оптимально отрегулирован в «постсанкционной» России импорт и оборот зарубежных сельскохозяйственных товаров.

Введенные в августе 2014 года продовольственные «контрсанкции» ударили по потребителям готовой продукции. С одной стороны, тем, что повысили цену многих ставших уже традиционными продуктов, и, с другой стороны, тем, что радикально понизили их качество. Конечно, можно утверждать, что Россия достигла значительных успехов в производстве молока и мяса, но тогда как объяснить тот факт, что за полтора года страна превратилась в крупнейшего в мире импортера пальмового масла, увеличив его закупки в… 2,1 раза с 2012 по 2016 год, а стоимость индейки и курятины резко выросла в 2015-2016 годах, так как ими по всей стране начали массово заменять более дорогие сорта мяса в производстве колбас и полуфабрикатов? Даже по официальным данным, приводившимся в 2015 году, более 78% сыра и не менее одной четверти всех остальных категорий молочной продукции было в той ли иной степени фальсифицировано и не соответствовало принятым в стране стандартам, что, думается, сложно считать нормальным, даже если это отвечает каким-то высшим «национальным интересам».

Уроки алкогольного бизнеса

При этом в продовольственном импорте осталась одна статья, которая вообще не была затронута санкциями, — это, как известно, импорт алкогольной продукции. В 2016 году Россия закупила ее на $1,61 млрд, что составило 6,5% объема аграрного импорта, и при этом поставки упали по сравнению с 2013 годом на 41% против 46% по аграрной продукции в целом. Более того, с начала текущего года начался довольно быстрый рост импорта в данной категории товаров, который не прекращается до сих пор, хотя экономический кризис в стране отнюдь не закончился. Возникает вопрос: нет ли тут некоего know-how, который стоило применить и в других сегментах рынка?

На мой взгляд, такая особенность в данном секторе есть. За последние годы значительная доля алкогольного импорта в Россию пришлась не на готовую продукцию, а на разного рода полуфабрикаты. Почти 60% «российского» вина производится ныне из виноматериалов и сусла, поступающих преимущественно из Испании, Аргентины и более «дешевых» стран-производителей. Директор Испанской обсерватории рынка вина Рафаэль дель Рей говорит о российском направлении экспорта как о самом быстрорастущем. Во Франции все больше закупаются коньячные спирты, поставляемые, в частности, на заводы концерна «Альянс-1892» в Калининградской области, который является сегодня вторым производителем коньяка в стране (а марки «Старый Кенигсберг», «Трофейный» и «Гран-при» остаются одними из самых популярных).

Даже с Украиной, несмотря на все противоречия, налаживается весьма активное сотрудничество: под руководством нового директора местной спиртовой монополии «Укрспирт» Юрия Лучечко поставки украинского этилового спирта на российские предприятия за первые три квартала этого года выросли на 29,6%. Российские производители, например «КИН», недавно начали получать даже полуфабрикаты для производства виски из Шотландии и Ирландии, так что подобная модель работает практически в каждом секторе алкогольного рынка.

Что делать в рамках реформы?

Конечно, некоторые патриоты могут сказать, что такие «лазейки» стоит «законопатить». Но я бы скорее высказался в совершенно противоположном ключе. Согласно нормативным документам, регулирующим функционирование особой экономической зоны в Калининградской области, добавленная стоимость в 30% и более делает любой перерабатываемый здесь товар российским, а в производстве коньяка этот лимит «пробивается» легко. Из украинского спирта изготавливается российская водка, в которой на долю отечественных производителей приходится и 75%, и 80% оптовой стоимости. Средние между этими показатели характеризуют норму прибыли и долю налогов при использовании импортных виноматериалов. При этом импорт готовой продукции — чаще всего более дорогой и медленнее реализуемой — приносит казне меньше доходов, чем развитие производства на основе даже импортируемого сырья.

Да, в данном секторе рынка существуют две особенности: акцизные платежи (которые в случае импорта алкогольного сырья порой взимаются даже дважды) и строгая система учета спиртосодержащей продукции; ни того, ни другого нет в большинстве обычных перерабатывающих отраслей. Однако, на мой взгляд, ситуацию можно попытаться исправить, если поставить соответствующую задачу.

Очевидно, что санкции принесли определенные результаты в целом ряде отраслей — в первую очередь, например, в свиноводстве и птицеводстве, где они поспособствовали достижению полного самообеспечения страны по этим позициям. В тоже время ни по говядине, ни по молочной продукции самообеспечение не достигнуто, а качество продукции остается низким. За январь-сентябрь текущего года Россия импортировала переработанной молочной продукции, сливочного масла и мясных консервов и колбас почти на $918 млн, «подарив» не менее двух третей этой суммы зарубежным переработчикам. Делается это, судя по всему, лишь для «чистоты эксперимента» над самими российскими потребителями, но куда правильнее было бы, на мой взгляд, взять здесь пример с алкогольной отрасли.

Заменить пальмовое масло

Вместо пальмового масла (которого в этом году Россия снова закупит более чем на $2 млрд) можно было приобретать качественные молоко и мясо, которые использовались бы исключительно в глубокой переработке (производстве сыров, ветчины, колбас, сгущенного молока, кондитерских изделий и т. д.) Государство могло бы учредить специальную компанию-импортера, которая осуществляла бы закупки и поставляла продукцию на перерабатывающие предприятия по заранее оформленным заявкам (такую функцию, кстати, может выполнить и Росрезерв). Проверить, не попадет ли товар на рынок в непереработанном виде, совершенно несложно: отчетность пищевиков достаточно открыта и подробна, да и постоянные проверки таких предприятий никто не отменял. Результатом стало бы сокращение импорта низкопробных и зачастую вредных для здоровья субститутов при наращивании производства относительно недорогих, но качественных товаров.

Учитывая, что реальные доходы россиян продолжают стагнировать, такая мера выглядит, на мой взгляд, совершенно разумной. Замечу, что она ни в коей мере не подорвала бы позиции тех российских производителей, которые поставляют качественную отечественную продукцию: не выпуская импортное мясо непосредственно на прилавки, последние можно легко зарезервировать для местных охлажденных говядины и птицы, термостатных йогуртов, кефира и натурального молока.

Мне кажется, что крайне интересный опыт, естественно сложившийся в единственной не затронутой санкциями отрасли отечественной «пищевки», достаточно красноречив, чтобы попытаться использовать его и в более широком масштабе — тем более что можно уверенно утверждать: с фискальной точки зрения здесь есть только плюсы. А что касается «геополитики», то разве наши власти не должны больше беспокоиться о здоровье россиян и уровне их потребления, чем о неприятностях отдельных зарубежных производителей?