При Лужкове такого не было. Бывший мэр Москвы рассказал Forbes о парке Зарядье и переселении москвичей

В мае 2017 года я пригласил Юрия Михайловича Лужкова — противоречивого и харизматичного мэра, руководившего Москвой на протяжении почти всего постсоветского периода вплоть до снятия с должности Дмитрием Медведевым в 2010 году, — прочитать лекцию в центре русской культуры «Пушкин-хаус» в Лондоне. Его персонал выделил на лекцию 45 минут, однако Юрий Михайлович разговаривал с аудиторией почти 3 часа.

Потом он был вынужден позировать для бесконечной серии селфи со своими почитателями. «Можно снять фото с вами?» — спросил кто-то. Лужков ответил шуткой: «Слишком поздно, Медведев меня уже снял».

Давно задокументирована любовь Юрия Михайловича к острым выражениям и анекдотам, а также склонность к неустанной демонстрации разносторонней эрудиции — столь же многослойной, густой и постмодернистской, как и так называемый лужковский стиль в архитектуре, с которым период его службы часто идентифицируется и который, как утверждал Лужков в своей лекции, является выдумкой его критиков.

Пару месяцев спустя Юрий Михайлович согласился встретиться в Москве и подробнее обсудить некоторые из тем лекции — и, как я надеялся, сделать это более откровенно. Мы встретились в его причудливо обставленном офисе в центре Москвы и проговорили почти два часа: о прошлой и нынешней программах реновации, о разнице между хрущевкой, «лужковкой» и «собянинкой», но более подробно — об истории и будущем Москвы, успехе, неудаче, городских мифах и лидерстве.

В частности, Лужков обрисовал живую картину того, как все эти темы сошлись в самом сердце старой Москвы — примыкающем к Кремлю Зарядье, где некогда, до сноса по приказу Лужкова в 2006 году, стояла исполинская гостиница «Россия» и где сегодня расположен открывшийся 9 сентября парк Зарядье — флагманский проект мэрства Собянина и президентства Путина; в месте, с которым были связаны собственные грандиозные и нереализованные архитектурные амбиции Юрия Михайловича.

Зарядье и снос гостиницы «Россия»

После Второй мировой войны появились планы застройки Зарядья административным зданием, которое стало бы доминантой всего района, так и не построенной сталинской высоткой, предполагаемой восьмой для московских «семи сестер». Планы ее строительства были отменены в 1954 году. Архитектор Дмитрий Чечулин трансформировал вертикальный проект в горизонтальный — в гостиницу «Россия» на 3000 номеров, построенную на фундаменте высотки в 1964-1967 годах. «Россия» строилась в первую очередь для того, чтобы вместить делегатов Всесоюзного съезда коммунистической партии, проводимого во Дворце съездов — позднемодернистском комплексе, возведенном среди древних зданий Кремля по инициативе Хрущева в 1961 году.

Лужков снес «Россию» в 2006 году, чтобы освободить площадку для проекта, предусматривающего строительство гостиниц, культурно-развлекательных объектов, общественных пространств, разработанного командой российских и иностранных архитекторов во главе с Норманом Фостером. Этот низкоэтажный проект был призван возродить часть лабиринтообразного старого Зарядья, того, каким этот район был до сноса в 1930-1950-х.

«Неуправляемая Россия»

Юрий Лужков: «В 1960-е была создана гостиница, которая изначально была неуправляемой. Она была на тот момент самой крупной гостиницей в мире — более трех тысяч номеров на пять с лишним тысяч гостей. Грандиозное количество помещений — прачечных, магазинов, ресторанов — система и структура оказались неуправляемыми.

Итак, первое: полный дискомфорт использования как гостиницы. Там по существу в новые времена оказалось осиное гнездо из криминала, проституток и так далее. И, конечно, главное — полное искажение исторического облика, над которым мы тогда уже начали активно работать.

Когда усилился голос и влияние людей, которые боролись за сохранение исторического наследия и облика города, комитет архитектуры разработал список объектов, искажающих исторический облик столицы. Эта гостиница попала в перечень под номером два. Тогда я принял решение «переосмыслить» гостиницу «Россия» как архитектурный и коммерческий проект.

В данной ситуации Лужков, скандально известный сносом огромного числа исторических построек за период правления, предстает защитником московского исторического городского ландшафта, выступает в роли скромного законотворца и строителя, чья воля всегда была подчинена решениям его архитектурных консультационных советов.

О необходимости сноса гостиницы говорили большинство архитекторов и планировщиков Москвы того времени. Я в этом плане никогда не считал себя достаточно грамотным, компетентным и вообще знатоком истории. Я внимал тому, что рекомендовал архитектурный совет. И снос гостиницы «Россия» — это было предложение архитектурного совета, предложение защитников нашей архитектурной среды».

Лужков также рассказал историю о спуске под землю в систему каналов, в которую была убрана река Неглинка, которая, как он заявляет, населена гигантскими белыми тараканами.

Юрий Лужков: «Я ходил по этой Неглинке в современные времена. Это труба большого диаметра, и она имеет и старинные, и современные элементы... Меня удивило то, что в этой реке на маленьких таких помостах, по которым можно было передвигаться, жили грандиозные тараканы. Размер этих тараканов был примерно 10 см, и они были не коричневого цвета, а почти белые. Почему? Потому что в этом тоннеле нет солнечного света, он темный, посередине течет Неглинка, причем так бурно, что мне пришлось держаться за канаты, чтобы этот поток не снес меня. Еще меня поразило, что эти тараканы, когда я хотел поймать одного, как кузнечики прыгали в воду, плыли по течению и выбирались на мостки в другом месте».

Юрий Лужков

Планы Лужкова

Юрий Лужков: «Одновременно со сносом гостиницы мы решили восстановить этот исторический микрорайон, Зарядье, в том облике, который соответствовал облику старой Москвы. Cделать его одновременно и обитаемым, и объектом, где можно отдохнуть: послушать концерты, посмотреть выступления, хорошо поесть. И самое главное: мы решили сделать проект, который полностью повторял бы старое Зарядье под землей. Мы предложили Норману Фостеру сделать такой проект. Он взялся за работу и подготовил первый проект, который был радикально отвергнут архитектурным советом и той общественностью, что защищала историческое наследие города.

Притом, что Норман Фостер — великий архитектор и я к нему отношусь очень уважительно, он, видимо, тогда не очень прочувствовал архитектурный дух Москвы. Тогда я и предложил создать группу: Норман Фостер и несколько наших архитекторов, которые хорошо чувствуют историю, нюансы исторической застройки. Москва имеет свои особенности, несмотря на то, сколько в ее архитектуре и итальянского, и французского… Да и современного: сейчас, вот скажем, московский Сити — это, на мой взгляд, буйство современной архитектуры вплоть до неразумного.

Нужно сказать, что эта группа во главе с Норманом Фостером и при его непосредственном участии разработала проект, который по существу абсолютно согласовывался с архитектурой города, причем архитектурой не современной, а традиционной — конца XIX — начала XX столетия. И в этом проекте было все: начиная с нескольких гостиниц, но совершенно другого плана — гостиниц, которые должны были быть комфортными для людей, гостиниц разных типов, разных ценовых категорий, на разный вкус.

В проекте было несколько концертных залов, которые также должны были быть предназначены для разных направлений музыки, начиная с серьезных опер и камерной музыкой и заканчивая современным эстрадным направлением.

Было предусмотрено большое количество зелени, лучевая структура — один из лучей выходил на Кремль, другой — на высотку на Котельнической набережной, третий имел вид на ХХС. То есть находясь на перекрестье этих лучей можно было видеть и Котельники, и Кремль, и храм Христа Спасителя. Это был уникальный и красивейший проект с двухэтажным подземным пространством, которое точно повторяло старое Зарядье.

Проект был одобрен не только архитектурным советом города, но и общественным архитектурным советом и даже таким борцом за традиционную Москву и архитектуру, как Алексей Комеч (искусствовед и архитектурный критик (1936-2007). — Forbes). Я рассчитывал все работы, в том числе по исторической подземной части, закончить за три года с открытием всего этого комплекса — без вопросов».

Суды и остановка проекта

Юрий Лужков: «Много лет это место пустовало, поскольку Зарядье оказалось сверхлакомым кусочком для определенных структур, которые хотели получить свои доли и, по сути, остановили всю работу. Это были структуры, близкие к органам государственной власти того периода, в частности к Министерству финансов. Возникло противостояние, судебные процессы, которые на целый ряд лет сделали строительство невозможным. Строительство можно было бы начинать только тогда, когда споры вокруг этого самого места были бы закончены.

В итоге после моей отставки было внесено предложение, меня ошеломившее: сделать там парк, но не создавать ничего градостроительного. Я думаю, что решение, которое было принято, странное с точки зрения развития архитектуры города. Я не думаю, что в Москве все в восторге от решения создать там островок зелени, что это правильный подход к тому, чтобы развивать архитектуру города, которая бы нравилась людям и, главное, была бы им полезна.

Разработанный в те времена проект был одобрен и утвержден и правительством Москвы, и архитектурным советом».

О пятиэтажках и реновации

Сегодня Москва начинает свой самый амбициозный проект по реновации жилья за последние полвека, который вызвал сильную волну протестов у жителей города. Лужков рассказывает о своем опыте сноса пятиэтажек и переселении из них семей. В 1999 году была принята лужковская программа реновации, которая подразумевала расселение и снос ветхих пятиэтажек по сериям. В программу попадали 1722 панельных дома, построенных в конце 1950-х — начале 1960-х годов общей площадью 6 млн кв. м. К лету 2017 году, по этой программе оставалось расселить 52 дома.

Юрий Лужков: «О реновации говорится много. Уже много копий сломано. Я в свое время занимался переселением горожан из аварийных домов, сносил пятиэтажки, строил на их месте добротные капитальные дома, детские сады. Квартир в новых домах больше, больше и количество семей, в них живущех. Строили школы. Это было выгодно городу, это было выгодно людям, которых я переселял в те же районы. Была цель не заработать на этом, это была очередная социальная программа, которую я делал для москвичей. И решая эту задачу, я переселил 160 тысяч семей. Примерно четверть пятиэтажек я снес, и не было ни одного возражения. Не было никаких дополнительных законов Государственной думы. Это делалось для людей.

Юрий Лужков

Хрущев строил пятиэтажки наспех, в период страшнейшего жилищного кризиса. Они прожили 25-40 лет и стали непригодными для жилья во всех отношениях: не только потому, что в них были маленькие кухня, туалет и так далее, а потому, что в российских условиях нормально отопить эту пятиэтажку невозможно. Огромный объем нефти и газа нужно тратить.

Мы часто ругаем тех, кто был в прошлом… Но что сегодня строится на месте сносимых домов? Такие же панельные дома, только чуть улучшенные и более этажные. Конечно, я тоже строил панельные дома. Но если мы хотим, чтобы Россия продолжалась, нам нужно все делать основательно.

Должны быть приняты на государственном уровне не только законы о норме переселения, норме предоставления жилья и так далее. Должны быть приняты на государственном уровне решения о качестве нового жилья, которое должно отвечать не только современным требованиям по теплозащите, но и долговечности эксплуатации. Эти решения так и не приняты. Причина в том, что от квадратного метра крупнопанельного жилья можно получить больше прибыли, чем, например, от монолита».

Называйте этот анализ как хотите — марксистским, ленинским, сталинским, польским. Логика является главной в этом анализе.