Одной из главных особенностей российской экономики в 2017 году стало снижение инфляции, которое может оказаться более устойчивым, чем в предыдущие разы. Напомним, что периоды низкой инфляции наблюдались и во втором полугодии 2009 года, когда накопленный за шесть месяцев рост потребительских цен составлял 1,3%, а в первом полугодии 2012 года даже годовая инфляция опускалась ниже 4%. На этот раз годовая инфляция на уровне 3,3% по итогам августа, похоже, стала сюрпризом для Центрального банка, который периодически напоминает о повышенных инфляционных ожиданиях и сохраняющихся рисках роста цен.
Другой особенностью российской экономики стало то, что после довольно большого профицита счета текущих операций в первом квартале ($23,3 млрд), и его резкого сжатия во II квартале, когда он стал слегка отрицательным ($-0,3 млрд), курс рубля существенно не изменился. По крайней мере, не изменился столь же существенно, как это бывало в предыдущие годы, когда сальдо счета текущих операций резко сжималось. В I квартале рубль укрепился с примерно 62 рублей до 56 рублей за доллар, после чего к середине лета ослаб до 60 рублей за доллар, а в начале сентября вернулся на уровень около 57 рублей за доллар. При этом, однако, надо иметь ввиду, что доллар в текущем году устойчиво слабел против евро — с $1,05 за евро в начале года до уровня $1,20-1,21 в начале сентября – и ослабление рубля против евро во II квартале и в первые два летних месяца было более явным, чем против доллара.
Курс рубля не следует за нефтяными котировками
Так или иначе, но в 2017 году не наблюдается традиционной связи между ценой нефти и курсом рубля. Одной из важнейших причин такого стечения обстоятельств стало сохранение крайне жесткой денежной политики, проводимой ЦБ, и в какой-то степени произошло даже ее «относительное ужесточение». Под относительным ужесточением имеется ввиду то, что на протяжении длительного времени ЦБ крайне осторожно снижает ключевую ставку, и фактически поддерживает ее значение в реальном выражении (скорректированное на индекс инфляции) на уровне около 5%. К началу сентября этот уровень даже стал ближе к 6%. Столь длительного периода столь жесткой денежно-кредитной политики в России еще не наблюдалось. При этом важно учитывать «относительность» этого фиксированного реального уровня: он менее значим для системы при высоком уровне инфляции, и тот же уровень может быть гораздо более жестким при низкой инфляции.
Это относительное ужесточение политики система почувствовала уже летом, когда на него наложилось еще одно обстоятельство, ограничившие поток ликвидности в финансовую систему – в июле бюджет был сведен практически без дефицита (он не превысил в этот месяц 16 млрд. рублей). В результате со стороны банков начал резко расти спрос на рефинансирование — требования ЦБ к банкам по краткосрочным операциям РЕПО выросли до почти 700 млрд. рублей с практически нулевого уровня, наблюдавшегося в предыдущие месяцы (спрос на рефинансирование до середины лета практически отсутствовал, поскольку ликвидность поступала в систему вследствие финансирования дефицита бюджета). Объем более длинного рефинансирования под залог нерыночных активов, включая поручительства, с начала года оставался относительно неизменным, колеблясь в пределах от 300 до 400 млрд. рублей. Таким образом, общий объем рефинансирования банков по итогам июля превысил 1,1 трлн. рублей. Таковым он оставался и на начало сентября, хотя в августе спрос на рефинансирование временно повышался на фоне событий вокруг банка «Открытие». Достаточно недешевые заемные средства ЦБ негативно сказываются на ликвидности в финансовом секторе и могут сильно обострять проблемы в конкретных финансовых организациях.
Именно напряженная ситуация с рублевой ликвидностью в августе не позволила рублю продолжить коррекцию – даже при том, что дефицит счета текущих операций летом был отрицательным. Однако, осенью процесс коррекции курса должен восстановиться, поскольку до конца года в систему должно прийти из бюджета гораздо больше ликвидности, чем пришло в январе-июле. За семь месяцев года было израсходовано 53% годовых назначений, а среднемесячные расходы федерального бюджета находились на уровне 1,25 трлн. рублей. В оставшиеся месяцы они должны быть ближе к 1,5 трлн. рублей. Судя по тому, как собираются доходы бюджета (в не-нефтегазовой части в особенности), можно ожидать того, что дефицит бюджета будет существенно ниже запланированного и не превысит 1,3-1,4 трлн рублей (в январе-июле он составил около 424 млрд. рублей).
Перспективы курса рубля и экономики
При этом, говоря о возможности коррекции курса рубля, уместнее говорить, либо об эффективном курсе, то есть курса рубля против корзины валют, либо о курсе против бивалютной корзины, поскольку доллар стал не очень устойчивым бенчмарком. Иными словами, если доллар продолжит слабеть на фоне мировых валют, то коррекция рубля против него может оказаться очень умеренной.
В целом, экономическая ситуация в России выглядит сравнительно неплохо, но это оценка уместна лишь в сравнении с ситуацией в предыдущие несколько лет. Так, экономический рост во втором квартале ускорился до 2,5% (по отношению ко II кварталу прошлого года), и по итогам года можно ожидать роста ВВП на уровне около 2% или даже чуть выше.
Эта динамика выглядит существенно ниже среднемировой и более похожа на темпы роста развитых стран – таких, как Германия, США, Франция (экономика Евросоюза во II квартале выросла на сравнимые 2,4%). Для стран же более низким уровнем ВВП на душу населения в текущем году характерны более высокие темпы экономического роста. Так, например, экономика Польши выросла во втором квартале на 4,4%, Румынии и Словении – на 5,7% и 5,2% соответственно. В Евросоюзе есть много других стран, которые растут быстрее России (рост ВВП Швеции, например, во втором квартале составил 3,9%). Более высокими темпами растут многие страны Азии и Латинской Америки.
Таким образом, одним из долгосрочных рисков для России, остается продолжающееся уменьшение ее доли в мировом ВВП. Краткосрочные риски связаны с тем, что при умеренном росте экономики, расширяющемся внутреннем спросе и быстро растущем импорте (что, похоже, стало следствием «переукрепившегося» курса рубля), сальдо счета текущих операций вряд ли может долго оставаться на стабильно околонулевом уровне без соответствующей коррекции курса. Риск заключается в том, что невозможно надежно предвидеть характер этой гипотетической коррекции, поскольку слишком много разнонаправленных факторов могут оказывать на нее влияние. Среди них и цена нефти, и ситуация с рублевой ликвидностью в четвертом квартале, и возможная динамика курса доллара против основных мировых валют, и уровни процентных ставок, которые влияют на потоки капитала, и ситуация в банковском секторе, а также ряд других. В июне, например, ослабление рубля моментально сказалось на динамике инфляции (до 0.6% за месяц). В каком-то смысл ЦБ прав, говоря об инфляционных рисках, но они в значительной мере обуславливаются действиями самих денежных и финансовых властей.