Москва — это навсегда? Реально ли перенести столицу России в другой город

Максим Артемьев Автор

Гипотетический перенос столицы хоть в Сибирь, которого не будет никогда по политическим и культурно-историческим причинам, не исправил бы ничего в структуре экономики

Только отсутствием реально значимых политических новостей и событий в сезоне можно объяснить то внимание, которое получила новость о предложении перенести столицу из Москвы за Урал. Даже сам Сергей Собянин откликнулся на эту идею. Но какой бы априори нереалистичной являлась «инициатива», сам факт ее попадания в заголовки новостей и активного муссирования показывает, что тема имеет под собой — нет, не основание, но некую питательную среду.

Хотя по конституции Россия и является формально «федерацией», однако все прекрасно понимают, что по факту наша страна — в высшей степени централизованное государство. И не просто централизованное, но и моноцентричное. Не будем приводить данные о том, сколько через Москву проходит денег, создается процентов от ВВП и уплачивается налогов, — все прекрасно об этом знают. Главное, что разрыв в уровне жизни между столицей и провинцией неприлично велик и это создает повод для недовольства. Нынешняя реакция и есть отражение этих фрустраций.

В развитом мире такого различия уровня жизни давно уже нет, да и во многих случаях и не было. Человек, живущий в Сент-Луисе или Портленде, ничем не обделен по сравнению с жителем Вашингтона или Нью-Йорка. То же самое касается Мюнхена и Берлина или Лиона и Парижа. У нас же даже Санкт-Петербург на порядок ниже Москвы по всем показателям. Кстати, до 1917 года в России реально имелось две столицы и москвичи ничем не уступали петербуржцам. Чехов, Толстой или Чайковский не страдали от своей вторичности или ограниченности доступа к чему бы то ни было. Любопытно, что рыночные реформы после 1991 года ничуть не помогли преодолеть этот разрыв между Москвой и периферией, а только усилили его.

Разумеется, придя к власти, Владимир Путин не мог не обратить внимания на эту явно острую проблему. Но решить ее кардинально было невозможно, поэтому прибегли к профанации наподобие переноса Конституционного суда в Санкт-Петербург. Подняло ли это как-то статус Северной Пальмиры — вопрос риторический.

Зарубежный опыт здесь подходит мало. Да, ряд крупных государств прошли через перенос столицы из переполненных мегаполисов — по разным причинам. В Нигерии (самый свежий пример) столицу перенесли из Лагоса в самый центр страны не только по причине перенаселенности, но и для создания баланса между христианско-языческим Югом и мусульманским Севером.

В Бразилии правительство покинуло Рио-де-Жанейро ради освоения глубинки страны. Примерно по тем же основаниям аналогично поступили в Бирме. В Турции переезд в Анкару символизировал разрыв с прежней Османской Турцией, начало нового этапа истории. В Казахстане Астана вместо Алма-Аты означала утверждение этнического господства на обрусевших землях.

Но при этом мексиканское правительство никуда не уезжает из задыхающегося Мехико, а египетское — из Каира. В Аргентине решение еще тридцатилетней давности о выведении столичных функций из Буэнос-Айреса успешно саботируется.

Надо понимать, что российская история и география отличаются от истории вышеотмеченных стран, равно как и требования текущей политики. Россия строилась и строится как централизованное государство, поэтому ослаблять власть в ней никто не позволит. А переезд столицы означает неизбежное, пусть даже на ограниченный срок, ее ослабление. Одновременно это будет означать оставление Москвы без «пригляда», а понятно, что Белокаменная при любом раскладе останется самым богатым и населенным городом. Плюс тренд на строительство вертикали власти никто не отменял, не для того ее столько лет возводили. Даже Сколково побоялись строить далее чем по ту сторону МКАД. К тому же в момент экономического кризиса, когда не могут даже построить пресловутый парламентский центр, откуда возьмутся средства на перенос столицы?

Реализация подобной непопулярной идеи, у которой нет поддержки в народе, не прибавит власти дополнительных пиаровских очков, а только добавит озлобления, создаст конфликты на пустом месте. Отказ от Москвы шел бы вразрез с существующей традицией. Ведь Россия — это не набор лего, который можно собирать и разбирать как захочется. Отказаться от таких столичных символов, как Кремль, Красная площадь и т. д., вряд ли рискнут, да и какой в этом смысл? Эта символика составляет ощутимый культурный и исторический капитал.

Хрущев в свое время попытался вывести часть науки в Новосибирск, «Тимирязевку» убрать из Москвы, а министерства сельского хозяйства СССР и РСФСР перевел в подмосковные совхозы. Это было грубым самодурством, дискредитировавшим подобные начинания. Многократно при советской власти принимались постановления о запрете открытия в Москве новых производств, НИИ и т.д., но все они саботировались — сила традиции и сиюминутного удобства всякий раз торжествовала.

То, что Пекин и Дели не самые большие города в Китае и Индии, сложилось исторически, а не искусственно, решением сверху. А то, что в США, Канаде и Австралии столицы находятся в маленьких городах, объясняется тем, что эти страны строились с чистого листа, при отсутствии внешних врагов, и подобное решение было именно изначальным и сознательным.

С другой стороны, у властей сейчас нет никаких рецептов по преодолению цивилизационного разрыва между центром и окраинами. Применяются всякие паллиативы наподобие присоединения к Москве целых районов Московской области (т.н. «Новая Москва») — безо всякого внятного и гласного обсуждения, без учета мнения жителей, волевым решением из Кремля. Но всю страну к столице не присоединишь, да и эффективность в отношении отнятых у области районов пока не просматривается. О другой имитации — переносе части столичных функций, — уже упоминалось выше.

Поэтому в обозримом будущем Москве ничего не угрожает. Но проблема различия уровня жизни, неравенства доступа к образовательным, культурным и прочим благам останется. И как власть будет выкручиваться далее — непонятно. Ведь чем объясняется такой разрыв? В первую очередь, слабостью общего экономического развития страны. Дело не в том, что в провинции живут менее работящие и предприимчивые люди, а в том, что в Москве «снимаются сливки» — она замыкает сырьевую цепочку, и потому здесь оседают деньги от экспортно-импортных операций.

Не «продвинутость» москвичей и гостей столицы создает капитал, а имеющиеся здесь финансовые потоки порождают псевдозападную культуру — с ее офисным жаргоном, напичканным англицизмами. Все эти клубы, кафешки и т. п., индустрия развлечений «а-ля Запад», финансовые учреждения (равно как и столичный уровень в социальной сфере и ЖКХ) существуют только и исключительно благодаря платежеспособному спросу, основанному на компрадорском характере экономики.

В Китае Шанхай или Шэньчжэнь процветают, потому что экономика страны не зависит от экспорта энергоносителей, равно как Хошимин во Вьетнаме или Бангалор в Индии. Соответственно, производители хоть «железа», хоть софта не привязываются к столице — им не нужно постоянно заходить в бюрократические кабинеты, где происходит выдача лицензий и прочее, — то, что называется «доступ к трубе». В России же экономика вполне себе сырьевого типа, и получается «дурная зависимость» — отпустить в свободное плавание нефтянку и газ нельзя, ибо государство утеряет свой кошелек, но сохранение плотного контроля лишь усугубляет и консервирует ситуацию. Причем неважно, в чьих руках энергетический сектор — частных или государственных. В 90-е годы, когда нефтянка находилась преимущественно в руках компрадоров-частников, а «Газпром» управлялся его менеджерами без госнадзора, ситуация в плане оторванности Москвы от остальной России была такой же, как сейчас. Она при любом раскладе играет роль gated community для топ-менеджмента, его обслуги и паразитов в довольно нищей стране.

Что касается налоговой политики, то ставка еще в начале 2000-х была сделана на максимальное перераспределение доходов через федеральный бюджет. С одной стороны, это дает какие-то гарантии выживания бедным и депрессивным регионам (а их в стране — большинство), с другой — лишает субъекты федерации инициативы, поскольку сколько ни заработай — почти все уйдет в Москву.

Гипотетический перенос столицы хоть в Сибирь (которого не будет никогда по вышеуказанным политическим и культурно-историческим причинам) не исправил бы этой ситуации, ибо не поменял бы ничего в структуре экономики. В Саудовской Аравии или в Эмиратах возможно равномерное «размазывание» жизненного уровня — маленькое население, гораздо меньше территория, нет таких трат на оборону. В России просто бы возник некий городок чиновников — не более того.

Единственное решение этого вопроса в отдаленной перспективе — уход от сырьевой зависимости. Но и тогда остается множество вопросов. Ввиду демографических показателей сомнительно, чтобы Питер стал чем-то вроде Шанхая, а Сочи — наподобие Мумбаи. Грубо говоря, в Индии или Вьетнаме есть кому работать, а у нас — нет. Думается, в обозримой перспективе цивилизационный раскол между Москвой и остальной Россией останется. И о чем следовало бы подумать, так это о том, как не допустить его увеличения.