Пять рычагов против одного: как Китай противостоит доминированию США с помощью России

Прошедшая встреча президента Путина и председателя Си стала уже третьей за последние три месяца. Поскольку главам государств, как правило, не свойственно встречаться столь часто, закономерно возникает вопрос: с чем связано такое обострение внешнеполитической активности? Для ответа на это необходимо представить, в какой сложной и необычной ситуации в последнее время оказался Китай.

До недавнего времени США фактически играли роль мирового «менеджера», управляющего международным мироустройством. Китай же находился в удобной и выгодной роли догоняющего.

Однако в начале этого года после пятнадцати лет оттока капитала, связанного с гипертрофированным потреблением американцами китайских товаров, стало понятно, что ресурсы США истощаются. Америка начала самоизолироваться от международных вопросов, что проявилось, например, в отказе от Транстихоокеанского партнерства.

Пекину стало очевидно, что ему как второй крупнейшей экономической державе более не удастся стоять в стороне и неизбежно придется подобрать брошенные бразды правления, взяв на себя как минимум некоторые функции по управлению миропорядком. Для страны, традиционно предпочитающей заниматься своими внутренними вопросами и не вдаваться в проблемы соседей, это несомненно является нестандартной задачей.

Нельзя сказать, что Китай к этому не готовился. Например, проводимая стратегия развития в противофазе позволила Китаю подойти к этому этапу в хорошей экономической форме. Однако Пекин вряд ли мог представить, что события будут развиваться столь стремительно.

Специфика проблемы, стоящей перед Китаем, заключается в следующем. США управляют современным миром, используя пять основных видов рычагов. Во-первых – экономические рычаги, которые дают окружающим странам различные выгоды от работы с Америкой. Во-вторых, финансовые рычаги, открывающие доступ к мировой финансовой системе, в настоящий момент практически полностью контролируемой США, в первую очередь с помощью доминирования американского доллара. В-третьих, универсальный и понятный всему миру культурный код, основным каналом распространения которого является Голливуд и музыкальная индустрия. Четвертым рычагом является идеология и в первую очередь концепции прав человека и свободного мира. И пятым рычагом традиционно является военное доминирование.

Из этих пяти рычагов в настоящий момент Пекин обладает лишь одним — экономическим влиянием. Остальные пока лишь развиваются. Например, несмотря на очевидный прогресс, юань пока еще не успел стать международной валютой обращения. Влияние китайской культуры на внешний мир также пока достаточно сильно ограничено, несмотря на следующие одна за другой покупки Китаем голливудских студий и такие ориентированные вовне блокбастеры как  «Кунг-фу Панда». Что касается внутренней китайской идеологии, то в современном виде для других стран она не применима и, в отличие от американской, не может быть экспортирована.

В условиях, когда из всех инструментов полноценным пока является лишь экономический рычаг, Пекин пытается искать альтернативные решения. Главная альтернатива — усиленное построение межличностных взаимоотношений, одно из следствий чего — необычно частые встречи на уровне глав государств.

Россия, как одна из немногих ведущих мировых стран, где личностные взаимоотношения играют решающую роль в определении вектора внешней политики, для Китая в этой ситуации приобретает особую ценность. Поэтому в новой конфигурации мирового порядка, в которой Вашингтон дистанцировался от внешних вопросов, важность Москвы как союзника для Пекина резко повысилась. Именно этим, вероятно, объясняется активизация внешнеполитической активности между странами и растущая частота встреч глав Китая и России.