Интервью с Рокфеллером: как Forbes заставляет влиятельных людей раскрывать карты

Джон Д. Рокфеллер с большим энтузиазмом рассказывал мне о своих битвах и сражениях, о своем опыте. То он с хохотом откидывался в своем кресле, то степенно изображал чинного банкира, который пытался обескуражить молодого нефтеторговца, стремящегося завоевать его расположение. Его глаза сияли, в самые драматические моменты он ударял кулаком правой руки в раскрытую ладонь левой и вопрошал: «Ну разве не смешно?»

Более часа господин Рокфеллер вновь переживал и разыгрывал для меня сцены своей юности. Он отдал себя повествованию так беззаветно, что словно помолодел. В это время он забыл, что был богатейшим человеком мира, забыл об ответственности и трудностях, забыл даже о своих 78 годах. Он перескакивал с одного события на другое весело и спонтанно, как школьник.

В его речи не было высокопарности или даже попытки быть сдержанным, точным в формулировках, даже мысли не было о том, чтобы предстать в выгодном свете.

Потом сияние глаз исчезло, он принял обычную позу и, серьезно на меня посмотрев, произнес уже формальным тоном: «Я рассказал вам много вещей, которые не могли вас заинтересовать, и много других вещей, которые, разумеется, неважны для вашей работы. Не знаю, что заставило меня говорить с вами так, как я говорил. Я не часто разговариваю так, как сегодня».

Рокфеллер «загорелся»

Я начал уверять господина Рокфеллера в том, что наслаждался нашей беседой, когда…

«Но возможно, — добавил Рокфеллер, и его лицо расползлось в добродушной улыбке, — вы — как мой друг, молодой священник, который иногда меня навещает. В его приходе есть пожилая леди, которая берет слово на всех церковных собраниях. Прихожане слышали ее истории так часто, что не выдержали и направили к священник делегацию с жалобой на то, что люди устали слушать снова и снова рассказы старой леди, и просьбой заставить ее прекратить. «Нет, — ответил мой друг-священник. — Уж лучше пусть ее горшочек варит иногда слишком много, чем не варит совсем». Может, и вы предпочтете, чтобы мой горшочек порой варил слишком много?»

Когда мы пожимали руки, господин Рокфеллер заметил: «Когда вы пришли, я был так подавлен из-за новостей о войне, которые я получил от друга в Вашингтоне, что чувствовал себя неважно. Мне пошел на пользу наш разговор, и я хочу поблагодарить вас». «Но! — добавил он, выразительно взглянув на меня, —это не значит, что я не побью вас в гольф, когда вы в следующий раз меня навестите».

Когда я уходил, его сын, Джон Д. Рокфеллер-младший, заметил: «Я много лет не видел отца в столь хорошей форме. Я рад, что вы пришли».

Как не надо проводить интервью

Пусть ни один читатель — и писатель — не думает, что господина Рокфеллера можно заставить говорить открыто и свободно, просто подсмотрев его адрес в телефонной книге, заявившись к нему на порог и позвонив в дверь. Вряд ли интервьюера сразу пригласят к величайшему бизнесмену мира и позволят дискутировать на любую тему. Интервьюирование таких выдающихся людей далеко не так просто. Редакторы, отправляющие лучших репортеров собирать истории больших занятых людей, знают это.

Действительно, многие из них просили меня написать статью об «искусстве интервью». Такую простую, чтобы даже самый юный репортер, прочитав ее, мог легко взяться за любую историю успеха и получить эксклюзивные интервью таких замечательных людей, как Рокфеллер, Шваб, Фрик, Армор, Гэри, Дэвисон, Дюк, Стиллман, Вандерлип, Гуггенхайм, Истман, Вулворт.

Интерпретировать людей

Интервьюировать — значит интерпретировать человеческую натуру. Эту натуру можно изучать один день или целый год. Господин Рокфеллер обратил мое внимание на самое необходимое для успеха в бизнесе. По его мнению, в первую очередь необходимо «открыть кредит доверия», как он выражался, подразумевая репутацию, характер и уверенность. Так и в интервьюировании. Вы должны завоевать доверие человека — часто до того, как сможете с ним встретиться.

Как же завоевать доверие? Как мне удается заполучить важного героя, которого я могу даже не знать лично, сорвать с него маску, которую он носит на виду у всего мира, и вывести его на чистосердечный разговор?

Каждый раз я готовлюсь к встрече так же, как адвокат готовится к выступлению в суде. К примеру, сначала задача казалась невыполнимой — заставить Джона Д. Рокфеллера раскрыться и говорить о себе под запись. Он не делал такого много лет. Я никогда не встречал его раньше. Но я настроился на успех предприятия и начал пробивать дорогу.

Погрузиться в нефть

Прежде всего я погрузился в нефть — я прочел все, что только можно, о зарождении нефтяной индустрии. Я усвоил все об условиях, в которых старый Полковник Дрейк (Эдвин Дрейк, американский нефтяник, которому приписывается первенство в вопросах разведочного бурения в США. — Forbes) открыл первую нефтяную скважину в Пенсильвании. Я мог воспроизвести  карту всех месторождений нефти. Я чувствовал, что знаю каждого значимого персонажа в этом удивительном произведении.

Затем я залпом прочел все, что мог раздобыть о господине Рокфеллере, включая информацию о его детстве и юношеских годах. Я так хорошо изучил вопрос, что мог бы, не подглядывая в свои заметки, написать очерк о карьере господина Рокфеллера. Каждый живописный эпизод, связанный с ним, я хранил теперь в своей памяти.

Я изучил каждый этап в начале его карьеры, выяснил имена его партнеров, проанализировал достигнутые успехи и встреченные им на пути трудности. Я выяснил все о его церковной деятельности, тщательно собрал истории о его первых благотворительных начинаниях. Тогда я почувствовал, что хорошо понимаю его отношение к бизнесу и жизненную философию.

Следующим шагом было проинтервьюировать людей, которые знали господина Рокфеллера в далеком прошлом. В этом, к примеру, помог Джон Д. Арчбольд. Много лет назад Эдвард Томас Бедфорд представил мне самый личный образ Рокфеллера, образ, увиденный тем, кто был его близким другом. Рассказанное господином Бедфордом я, разумеется, не забыл.

Лоббирование интервью

Но какой был во всем этом смысл, если господин Рокфеллер не сделает для меня исключения и откажется говорить? Начнем с того, что он никогда обо мне не слышал, даже не знал о моем существовании. Если бы я написал письмо с просьбой об интервью, это письмо — одно из тысяч — никогда бы не дошло лично до адресата, а если бы по воле случая и дошло, то угодило бы в корзину.

Я подумал, что знакомые господина Рокфеллера могут быть знакомы с моей работой и поймут мое стремление встретиться с ним. Я проводил национальный опрос предпринимателей, в котором просил назвать 50 великих бизнесменов Америки. Разумеется, имя Джона Д. Рокфеллера упоминалось часто.

Так вышло, что я знал Айви Ли (американский журналист, разработавший принципы и основы PR как профессии. — Forbes) на протяжении многих лет. Поскольку он пользовался доверием и даже имел влияние на Рокфеллера как член так называемого Рокфеллеровского кабинета министров, я обратился со своим вопросом к нему. Через некоторое время мне сообщили, что со мной готов встретиться Джон Д. Рокфеллер-младший, и несколько раз повторили, что на интервью с Рокфеллером-старшим нет ни малейшего шанса.

Рокфеллер-младший

«Вы и вполовину не такой представительный, как я думал, и вполовину не такой старый», — поприветствовал меня Рокфеллер-младший, когда нас друг другу представили.

Я лишь со смехом ответил, что представительность мне не слишком идет, а что касается обвинения в излишней молодости, то он и сам замешан в чем-то подобном. Молодой Рокфеллер стал объяснять, что представлял меня престарелым джентльменом, возможно, что и с седой бородой, и вовсе не хотел меня обидеть своим замечанием. К этому моменту мы уже оба смеялись.

Я был весьма впечатлен демократичными манерами мистера Рокфеллера. Его поведение не было формальным или притворным, не было ни малейших признаков неловкости или скованности. Он не старался держаться на расстоянии, как часто поступают люди его уровня при встрече с новыми людьми, особенно не принадлежащими к их кругу общения.

Рокфеллер-младший отвечал на все вопросы, которые я задавал о жизни его отца. Он добавил к моей картине множество мелких деталей о характере и поведении Рокфеллера-старшего и пообещал предоставить любую дополнительную информацию. Но в заключение объяснил, что его отец больше не заботится о том, чтобы делать заявления для прессы, он просто делает то, что хочет и когда этого хочет, что вполне объяснимо для богатого человека его возраста.

Слабая надежда

Я поблагодарил Рокфеллера-младшего за помощь и сотрудничество, но постарался объяснить, что я легко могу написать статью по собранному материалу, но сейчас я не сделаю этого столь умело, живо и уверенно, как если бы смог встретиться с его отцом пусть даже ненадолго, чтобы только пожать ему руку и взглянуть в глаза. Личная встреча была очень важна для меня.

Рокфеллер-младший заявил, что понимает мои чувства и был бы рад помочь с организацией встречи, но его отец в последнее время не слишком настроен общаться с кем бы то ни было, а семья старается оберегать его от любых неприятных аудиенций. Он также вспомнил, что его отцу предлагали записать мемуары, но тот отказался, «поскольку никогда не делал ничего необычного, потому и писать там не о чем».

Так что обещание обсудить с отцом возможную встречу Рокфеллер-младший дал без особой надежды на успех. Но я заверил его, что, встретившись с героем моей статьи, я не стану надоедать ему вопросами или стараться затянуть встречу.

Встреча с нефтяным королем

Через пару недель после того интервью я узнал, что сын Рокфеллера был так поражен моим знанием нюансов бизнеса и карьеры его отца, что действительно начал готовить нашу встречу. Вскоре меня пригласили на короткую встречу с господином Рокфеллером-старшим, только чтобы поздороваться и пожать друг другу руки. Это все, что было обещано.

Вместо двух минут встреча длилась два часа. Я получил приглашение остаться на ланч. За первые 20 минут встречи я не задал господину Рокфеллеру ни одного вопроса о нем самом. Я старался перевести разговор в нужное мне русло естественно и дипломатично. Господин Рокфеллер — самый скромный человек, которого я встречал. Я почувствовал, что будет фатальной ошибкой просить его рассказать о триумфе как «нефтяного короля». Это как военная тактика — нужно направлять войска туда, где удар будет наиболее эффективным. Я понял, что лучше всего начать расспросы с его детства, юношества. Как он искал подработку на улице, как стал бухгалтером, почему занялся торговлей?

Рокфеллер обыграл меня в гольф

Этот план наступления оказался успешным. Один случай из жизни тянул за собой другой, один небольшой вопрос провоцировал новую историю. Пока Рокфеллер проживал заново те богатые на события дни, его внимание было полностью приковано к этим воспоминаниям. Он говорил и смеялся так живо, это было великолепно!

Он с таким энтузиазмом подошел к рассказу, что в середине ланча перестал есть и не вспоминал об этом, пока кто-то не обратил его внимание на то, что все остальные уже справились со своими блюдами.

После той встречи последовало приглашение в Покантико Хиллс (знаменитая вилла Рокфеллеров неподалеку от Нью-Йорка.— Forbes) на партию в гольф — и он выполнил обещание обыграть меня. С тех пор Джон Д. Рокфеллер был со мной так свободен и откровенен в беседах, как не был еще ни с одним журналистом или писателем. Теперь у меня достаточно материала для целой книги о величайшем бизнесмене, которого знает этот мир.

Перевод Екатерины Еременко