Вчера ко мне в гости пришла знакомая, по моему приглашению. Походила по квартире и повернулась ко мне. «Знаешь, — задушевно начала она, — я так тебя люблю, ты такая милая, но поскольку я не знаю, увидимся ли мы с тобой еще, скажу тебе здесь и сейчас: ты полная дура, тварь и проститутка».
Вот такая история. Разумеется, выдуманная мною. Правда, не совсем — что-то похожее произошло в воскресенье в Крокус Сити Холл, где вручали юбилейную, 25-ю «Нику». Ведущая церемонии Ксения Собчак со сцены обратилась к Чулпан Хаматовой, за минуту до того получившей от киноакадемии специальный приз за благотворительность: «Если бы ты не занималась благотворительностью, — пропела она, — ты бы тоже агитировала за Путина?» Из-за кулис на сцену выскочил Евгений Миронов, вручавший Чулпан Хаматовой и Дине Корзун награду, и бросился защищать дам. Зал засвистел и припал к телефонам, чтобы поскорее передать скандал на свои фейсбуки.
И ладно бы: мало ли мы видели скандалов, да покруче? Но вот новость поползла по интернету, зацепилась в твиттере, обмусолилась на фейсбуке, дала жизнь множеству блогов — и вылезла совершенно неожиданная вещь. Огромное количество людей выступили в защиту Собчак, сочтя ее выступление смелым выпадом против режима. Случай расценили как политический скандал, а Евгений Миронов назван «ушлепком» за облизывание известных мест известного человека.
В целом все верно. И Миронов (как, впрочем, и многие художники земли русской) талантливо доказал во время президентской кампании, что путь к сердцу руководителей страны лежит уже даже не через желудок. И Собчак задала вопрос, с которым очень многие пытались достучаться до Хаматовой после ее агитационного ролика. Вполне законный вопрос, ответ на который почти на сто процентов известен. И с объяснениями Собчак в твиттере — что, мол, не смогла она промолчать после того, как Миронов упомянул про «ублюдков» и «бездельников», критикующих на своих диванах Хаматову, — трудно не согласиться. Полстраны почувствовало себя «ублюдками» и «бездельниками».
Все верно. И та моя условная знакомая, вполне вероятно, тоже права. Говорить о неуместности подобных выступлений даже как-то неловко — все знают, что Волга впадает в Каспийское море. О другом речь.
Все настойчивее, все неотвязнее ощущение, что вся страна — это психбольница, в которой мы сами и врачи, и пациенты. У Эдгара По есть рассказ «Система доктора Смоля и профессора Перро», в которой герой-путешественник оказывается в гостях у главврача психлечебницы за одним столом с его коллегами. Чем дольше он общается с врачами, тем страннее кажутся ему эти люди, пока наконец не выясняется, что все они — захватившие власть в больнице пациенты. При этом, пока не прибежали освободившиеся санитары, они вели вполне пристойные для невзыскательного уха беседы, обсуждая современные методы лечения.
Порой кажется, что мы все — те самые пациенты, узурпировавшие власть и запершие здравый смысл в подвале. Мы придумали себе массу «возвышающих обманов», чтобы на их фоне выглядеть чуть лучше и чуть здоровее, чем мы есть на самом деле. Мы придумали и застолбили в своей жизни новый толковый словарь, который призван отражать нашу придуманную жизнь, а распределение ролей в этой жизни поручили сумасшедшему режиссеру-новатору. В результате этого распределения ролей упомянутой Ксении Собчак поручено исполнять роль едва ли не совести нации.
Все смешалось, как у Эдгара По. Девицы-актрисы, пока не знающие даже, куда девать руки, снявшись в третьесортном сериале на кабельном канале, появляются на обложке журнала с подписью «Звезда сериала такого-то». Человек, написавший брошюру «Как избавиться от прыщей», становится «писателем», а в случае особой своей скромности — просто «литератором». Простокваша с каплей клубничного сиропа волшебным образом превращается в «йогурт питьевой с натуральными фруктами».
Подмена понятий ведет к искажению пространства, в котором мы живем. Пространство превращается в комнату смеха. Помните, были когда-то такие домики с кривыми зеркалами? Платил десять копеек — и видел «свиные рыла вместо лиц». Было весело, но мы заигрались. И вот уже второй год подряд Ксению Собчак в перерывах между съемками «Дома-2» приглашают вести церемонию вручения интеллигентной профессиональной премии. Она приходит на «Нику», а добрый старый Гусман злится, что она ведет себя как слон в посудной лавке. Ну, дорогой Юлий Соломонович, вы разве не видели товар, который покупаете? Причем за немалые деньги, так что сравнение с той моей придуманной знакомой, пожалуй, не очень корректно.
Почему-то ни у кого нет сил противостоять этой мешанине смыслов. Все любят повторять сказку про голого короля, но надеются, что назовет короля голым кто-то другой. В результате кривые зеркала множатся, и уже никто не обсуждает, кто и за что получил «Нику» — кино никому не интересно. Никто не обсуждает, почему в номинациях оказалось так много «Высоцкого», в то время как представить себе киноакадемика в здравом уме, ставящего галочку против этого фильма, невозможно. Все об этом знают, но никто почему-то не говорит. А ведь это из той же оперы — неизвестно как, но по причинам очевидным (надо чем-то расплачиваться за трансляцию на Первом канале, а «Высоцкий», как известно, — производство его, Первого) один из самых затхлых российских фильмов минувшего года попадает в несколько номинаций профессиональной премии. Церемония вручения премии попадает в воскресный эфир самого значительного телеканала страны — и попробуй теперь заикнуться сторонникам это фильма про чучело поэта, что фильм не выдерживает критики. Возмутятся: как же, ведь сами академики его среди лучших назвали!
И уходит главное. 25-я юбилейная «Ника» теперь запомнится скандалом с Собчак. А не прелестными Екамасовой и Маркиной — скромными и блистательными актрисами, не трогательным мальчиком из фильма «Сибирь. Монамур», который, по версии академиков, стал открытием года, и не светящимся от долгожданного счастья Андреем Смирновым с главной «Никой» в руках.
Как вы яхту назовете, так она и поплывет. Мы знаем, что не только яхты да корабли плавают и не тонут. Пора учиться вспоминать старые имена.