В этом году профессионалы и киноманы с настороженным интересом наблюдают, как Венецианский фестиваль делает попытку второй раз войти в одну реку. На пост директора Мостры (так здесь называют старейший в мире кинофестиваль) вернулся Альберто Барберра, покинувший должность несколько лет назад. Последние годы Мострой руководил Марко Мюллер — личность примечательная, бывший многолетний директор фестиваля в Локарно, теперь отправленный поднимать так и не заслуживший пока особого авторитета Римский кинофестиваль.
Новый-старый директор Мостры моментально придал фестивалю внешней интриги, которой он был в последние годы практически лишен. Его жизнь напоминала теплые волны Адриатического моря, на котором гнездится Венеция: то накатит, то откатит, а в общем, всегда тепло и без штормов. Барберра первым делом попытался поразить в правах самый любимый эпитет, которым обычно сопровождается упоминание Венецианского фестиваля — «старейший», решив, что не оно должно определять лицо киносмотра. Для этого новый директор заявил, как мог, о конкурентоспособности фестиваля и его полноправном существовании в кругу таких же именитых — Канн и Берлина. Разумеется, для этого не было произведено никаких словесных деклараций, но достаточно посмотреть на программу, чтобы убедиться в том, что Венеция включается в гонку на равных.
Именно на нынешний Венецианский фестиваль отдал свой новый фильм «К восхищению» американский классик Терренс Малик, победивший на прошлом Каннском фестивале с «Древом жизни». За двенадцать лет до этого Малик стал обладателем «Золотого медведя» в Берлине за «Тонкую красную линию». Нынешнее его путешествие в Венецию словно мостик к двум крупнейшим мировым киноконкурентам, символ возвращения в тройку Берлин — Канны — Венеция не синефильско-интеллигентским придатком, но партнером и противником. Примерно та же история с австрийцем Ульрихом Зайдлем, который за свою первую часть трилогии «Рай» — «Рай. Любовь» на последнем Каннском фестивале, вопреки множественным прогнозам, ничего не получил. Теперь вторую часть трилогии — «Рай. Вера» — он везет на венецианский конкурс. Идентичная ситуация у Такеши Китано, который едет в Венецию со второй частью своего фильма «Беспредел». Первая часть была проигнорирована каннским жюри два года назад. А Берлинале не обратил внимания на фильм модного филиппинского режиссера Бриллианте Мендозы «Пленница» с Изабель Юппер в главной роли, и вот теперь Мендоза с лентой «Утроба» — конкурсант Мостры.
Помимо перечисленных каннских и берлинских аутсайдеров, сплотившихся в борьбе за «Золотого льва», на острове Лидо в этом году будут звучать имена сплошь громкие: Венеция нынче объявила всемирную мобилизацию классиков. Представит свою новую работу «Грязные игры» Роберт Редфорд, режиссер с неувядаемой гражданской позицией. Очнулся от творческой меланхолии Ким Ки Дук и везет в Венецию фильм «Пьета». Вопреки всем законам биологии и анатоми, опять снял фильм 103-летний португалец Мануэль Ди Оливейра: в его ленте «Габо и тень» в главных ролях покажутся Жанна Моро и Клаудиа Кардинале.
После прошлогоднего триумфа российского кино в Венеции («Золотой лев» сокуровскому «Фаусту») игнорировать наши фильмы вроде как и непристойно. Более того, в этом году мы даже открываем конкурсный показ. 30 августа на острове Лидо — премьера фильма Кирилла Серебренникова «Измена». К Серебренникову вообще у итальянцев необъяснимая страсть: несколько лет назад он получил Гран-при Римского фестиваля за фильм «Изображая жертву», теперь вот отвечает за все отечественное кино на Аппенинах. «Измена» — фильм, задуманный как выдержанно-страстный, но на деле получившийся холодным и длинным, как забытый в морозильнике угорь. Драма о том, к чему ведут «скрещенье рук, скрещенье ног, судьбы скрещенье» в чужих постелях, сконструирована с зарубежными актерами во вненациональных интерьерах и экстерьерах, что должно напоминать о том, что в грехе «нет ни эллина, ни иудея». Что запоминается на счет «раз» — это нечеловеческие, словно одолженные у уссурийской тигрицы, глаза немецкой актрисы Франциски Петри и латышская актриса Гуна Зариня, сыгравшая следовательшу без особых половых признаков.
В параллельной программе, носящей название «Горизонты» и призванной собирать новаторское радикальное кино, пройдет премьера филма Алексея Балабанова «Я тоже хочу». Сразу надо предупредить, что название вовсе не отсылает к сексуальному желанию — фильм, если выразиться компактно, о поисках счастья. Пять человек идут на поиски мифической Колокольни счастья, и каждый уверен, что Колокольня выберет именно его. Но Колокольня сама решает, кого выбирать. По утверждению неизменного балабановского продюсера Сергея Сельянова, «Я тоже хочу» — фильм необычайно светлый. Впрочем, Сельянову все фильмы Балабанова кажутся светлыми, что заставляет лишь позавидовать его нервной системе и крепости духа. В фильме умудрился сняться сам Балабанов, чего раньше никогда не делал. А еще в одной из главных ролей — солист «АукцЫона» Олег Гаркуша.
Еще один внеконкурсный фильм едет на остров Лидо из Санкт-Петербурга. Главный редактор и основатель журнала «Сеанс» Любовь Аркус несколько лет снимала документальную ленту про мальчика-аутиста Антона. Фильм называется «Антон тут рядом». По словам автора, работа над картиной стоила ей полного пересмотра собственной жизни. Ну что ж, посмотрим…
Кстати, помимо изящных игр с преемственностью новое руководство Венецианского фестиваля пошло на решительный прагматичный шаг — завело при фестивале кинорынок. Правда, он, в отличие от, скажем, Каннского, занимающего громадную многоэтажную территорию, пока угнездился на одном этаже отеля «Эксельсиор». Здесь нет просмотровых залов для участников рынка — фильмы будут выдаваться потенциальным покупателям в виде DVD. Таким образом Венеция навсегда открещивается от репутации скромной эстетки, которая преследует ее давно и не вполне заслуженно. Несмотря на отсутствие кинорынка, Венеция успешно и чем дальше, тем активнее продвигала коммерческое кино. Другое дело, что требования времени давно уже напоминали о себе: дистрибьюторам и правда нужен был свой угол. Но главные, самые крупные сделки все равно свершаются не на рынке — для этого есть отдаленные, невидимые постороннему глазу виллы с бодрой многолюдной охраной.
Несмотря на то что нынешний фестиваль числится 69-м, Венеция все равно не упускает повода поздравить саму себя с 80-летним юбилеем: действительно, первый кинопоказ в рамках фестиваля прошел в 1932 году. Правда, в Венеции не слишком любят вспоминать, что основал Мостру Бенито Муссолини и всячески ее опекал, и что первые призы на первых фестивалях носили имя любимого дуче, и что Палаццо дель чинема (Фестивальный дворец) с его приземистой имперской монументальностью был возведен им же.
Но это уже история. А Палаццо дель чинема уже вовсю прихорашивается перед наплывом звезд, звездочек и звездищ. Наплыв в Венеции — он наплыв в самом прямом смысле слова. Гости прибывают к Палаццо в гондолах. При любой погоде.