«Завхоз» из Дрездена: как Владимир Путин сошелся с Сергеем Чемезовым

При всех заслугах Сергея Чемезова он вряд ли добился бы того, что сейчас имеет, если бы не Дрезден, считают люди, знакомые с главой Ростеха. Служба в Дрездене по сравнению с работой в Берлине или тем более в столицах государств капиталистического лагеря считалась почти ссылкой, но именно здесь, в тихом городке на Эльбе, у Чемезова состоялась встреча, перевернувшая всю его жизнь. 

В 1985 году в панельном доме на Радебергерштрассе 101, где жили семьи советских офицеров и сотрудники «Штази» (восточногерманской разведки), появился новый жилец.  Это был Владимир Путин, старший оперуполномоченный Первого управления КГБ.  В соседях у Путиных — семья Чемезова, руководителя представительства некого засекреченного производственного объединения «Луч». Про дружбу с Путиным тех времен Чемезов однажды вспоминал в интервью журналу «Итоги»: «Жили в одном доме, общались и по службе, и по-соседски».

Владимир Усольцев, подполковник КГБ, автор книги «Сослуживец» (о совместной службе с Путиным в Дрездене), по просьбе Forbes рассказал подробности о персонаже своей книги по имени Сергей. В нем угадывается нынешний глава «Ростеха». Правда, от прямого ответа на вопрос, описывал ли он в своей книге именно Чемезова, автор уклонился — ведь и Путина в книге он называет «Володя-малый».

— Когда вы в первый раз познакомились с «Сергеем»? Какое впечатление он на вас произвел?

— Я не могу уже вспомнить точное время появления Сергея в Дрездене. Где-то под осень 1983-го года. Выглядел он вполне типично для оперработника, которому уже перевалило за тридцать: аккуратно и со вкусом одет, в хорошей физической кондиции, еще стройный, но уже тяготеющий к «заматерению». Располагающая приветливая улыбка. Прост и скромен, не амбициозен, всегда в хорошем настроении. Он выглядел вполне счастливым человеком. Попал в «отстойник» — в провинциальную разведгруппу, ну и хорошо, и здесь жить можно. Начальство прессует, да и Бог с ним, как-нибудь переживем.

Если попытаться охарактеризовать его одним словом, то наиболее точным было бы сказать о нем «симпатяга».

— Может быть, вы помните, когда и как состоялась первая встреча Сергея и Владимира Путина в 1985 году? 

— Володю привез из Берлина в группу, по-моему, Борис (имеется в виду Борис Мыльников, экс-руководитель Антитеррористического центра стран СНГ. — Forbes), и здесь мы все тут же и перезнакомились. Без церемоний. Опера между собой держались вполне простецки, как простые мэнээсы (младшие научные сотрудники. — Forbes).

— Жили все в одном месте? 

— Мы все, кроме шефа, жили  в одном типичном панельном доме на Радебергерштрассе, 101 (по-нашему, в одном подъезде), и все на разных этажах, бегая вверх-вниз друг к другу в гости.

— В книге вы пишете, что у Путина и Сергея была одна машина на двоих, а какая марка машины была и как они на ней ездили? Кто любил порулить, а кто был пассажиром?

— Машины у нас были «Лады» — «шестёрки» или «тройки». Одна машина на двоих означает, что один день машиной владеет один, а следующий день — другой. Соответственно планировались оперативные мероприятия, требовавшие перемещение на колесах. Рулить любили оба. Оба были отменными водителями, получившими опыт вождения еще до прихода на службу.

—  Вы работали в одном кабинете с Путиным. Часто ли к вам заходил Сергей?  Его кабинет был в том же здании?

— Да, все мы имели рабочие места в одном здании на Ангеликаштрассе, 4. И Сергей заходил к нам весьма часто. Наша комната —самая просторная — была своего рода клубом.

— Вы довольно часто упоминаете марку пива Radeberger — это что, было самое любимое пиво советских разведчиков в ГДР?

— Это одна из лучших марок пива, выпускавшихся в ГДР. Завод этот был у нас под боком, вот мы туда и наведывались. Не на завод, естественно, а в близлежащий ресторанчик, где наполняли небольшие бочоночки свежим пивом. По ценам сейчас не помню, но Radeberger был на 10 процентов дороже прочих сортов.

— Вы пишете, что «дрезденцы» часто давали друг другу клички. У Путина была «Ути-Пути», а была ли кличка у Сергея?

— «Завхоз». Сергей был ответственным за хозяйство группы, и он отлично с этим справлялся. У него был явный талант для должности зама по хозяйственным вопросам у любого генерального директора.

— Сергей хорошо стрелял, в Германии, как он позже вспоминал, пристрастился к охоте, какие еще были у него увлечения?

— О том, что Сергей пристрастился к охоте, слышу впервые. Стреляли мы только из табельных пистолетов Макарова, и всего лишь один раз «особисты» устроили нам стрельбу из автоматов Калашникова. С немцем-полицейским на соревнованиях (об этом состязании и проигрыше немцу Чемезов однажды вспомнил в интервью. — Forbes) тягаться было трудно. Это был почти профи, активный спортсмен, вроде наших сборников-мастеров при штабе армии. Хотя, однажды, помнится, Сергей его перестрелял. Сергей спортивен. В молодости был неплохим боксером, и соревновательный дух ему присущ. Но чем Сергей был симпатичен — он не ипохондрил никогда оттого, что занимал вторые и иногда третьи места (второе место иногда перепадало подполковнику Кристиану Манке из управления МГБ. Даже я однажды умудрился перестрелять Сергея). Соревновался он по-настоящему и если проигрывал, то достойно.

— До сих пор нет четкого понимания, чем занимался Сергей в ЭПО «Луч»: разведкой, контрразведкой или контролировал восточногерманскую партноменклатуру?

— Давайте этот вопрос останется без ответа.

— Вы писали, что служба в Дрездене была бесперспективной в плане карьеры — своего рода «ссылкой».  Какие планы были на тот момент у Сергея, к чему он стремился?  

— Уровень притязаний у Сергея вполне соответствовал его возможностям, и в этом смысле ему можно было и позавидовать, и он сам мог чувствовать себя счастливым. Отслужить в разведгруппе с повышением в должности, получением звания подполковника и направлением в Центр — это было пределом мечтаний каждого сотрудника в представительстве КГБ при МГБ ГДР. И Сергей этого достиг.

— Общались ли вы с Сергеем после службы в Дрездене, готов ли он был помочь вам с продвижением по службе, с новой работой или просто советом?

— Да, пару раз мы встречались в Москве где-то в 1989-м году. Тогда о какой-либо помощи речь идти не могла. Наступала новая эра, и пути наши разошлись.