18+ НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ЧИКОВЫМ ПАВЛОМ ВЛАДИМИРОВИЧЕМ ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ЧИКОВА ПАВЛА ВЛАДИМИРОВИЧА
Свою первую проверку во главе НКО я прошел в 2004 году в рамках наезда одновременно двух ведомств — УБЭП и Минюста. Они пришли через несколько дней после призыва президента Путина на совместном заседании Госдумы и Совета Федерации зачистить неправительственные организации, получающие иностранное финансирование.
После этого понадобилась еще пара лет на разработку, принятие и внедрение поправок в законодательство о некоммерческих организациях, резко ужесточающих их жизнь. Невозможность зарегистрировать НКО с первого раза, ежегодные отчеты о деятельности и облегченная возможность закрыть организацию через суд стали главными новшествами.
2006 год начался серией атак Росрегистрации на непуганный доселе некоммерческий сектор. Повестки в суд на процесс о собственной ликвидации получили Союз комитетов солдатских матерей, Российский исследовательский центр по правам человека, Независимая психиатрическая ассоциация — нишевые организации. Минюст проиграл все эти дела, но дал старт двухлетней кампании зачистки «третьего сектора». Около 100 000 предупреждений, десятки тысяч отказов в регистрации новых и проверок действующих организаций, тысячи исков о ликвидации. Например, в 2007 году из 260 зарегистрированных организаций в Ингушетии суды закрыли 60 — почти каждую четвертую. Реестр НКО значительно похудел, правда, в основном за счет фантомных организаций, числившихся лишь на бумаге, отчеты не сдававших и не ведущих никакой деятельности.
Ни одного уголовного дела об уклонении от уплаты налогов с иностранных денег, ни тем более о шпионаже, про который все эти годы из раза в раз повторял прежний директор ФСБ Николай Патрушев, заведено не было.
Большая часть пострадавших от жесткого приема организаций никогда и не видели иностранных денег. Те же, кто их исправно получал, повысили стандарты и наняли в среднем одного нового офисного работника. В итоге НКО в большинстве своем стали более прозрачными — и получили опыт противодействия претензиям, искам, проверкам, запросам, требованиям и предупреждениям. Наросла судебная и арбитражная практика, зачастую в пользу самих некоммерческих организаций.
Предыстория новой серии атак на НКО связана с грязными думскими выборами в декабре 2011. Власти недооценили ресурсы гражданских организаций по профессиональному мониторингу выборов. Одна только Ассоциация ГОЛОС смогла подготовить, обучить и оплатить работу 6000 наблюдателей на выборах и покрыть своей сетью половину российских регионов. Фантастическое число выявленных нарушений, подключение новых мониторинговых групп, простейшие способы фиксации и опубликования фактов нарушений после подведения итогов выборов подняли волну протеста.
Опомнились в Кремле в буквальном смысле накануне выборов. Прокуратура пришла в офис «Голоса», задержала его директора Лилию Шибанову в аэропорту Шереметьево и изъяла у нее ноутбук (через некоторое время суд признал изъятие незаконным). Чуть позже прошли взломы почтовых ящиков сотрудников организации. В январе стартовала масштабная налоговая проверка Ассоциации, которая длится с перерывами уже почти полгода.
Поскольку мы юридически сопровождаем все эти дела, то знаем: инспекторам не удастся найти нарушений в работе Ассоциации ГОЛОС. Организация работает продуманно, безопасно, четко, с несколькими уровнями защиты и подготовленными запасными вариантами.
В начале февраля свою НКО — Фонд борьбы с коррупцией — зарегистрировал и Алексей Навальный. Институционализировался, задумался о стабильных источниках финансирования протестной активности. Естественно, это еще более подстегнуло Кремль в намерении поставить ему финансовый и репутационный барьер.
Стало понятно, что атака была нужна для понимания формата работы подобных НКО и подготовки изменений в законодательстве. Источники сообщали, что намерения ужесточить закон будут касаться получателей иностранных денег, занимающихся, по мнению властей, политической деятельностью (лоббизмом). Так и случилось.
Новый закон, спешно проходящий через Госдуму, ставит под удар организации, которые удовлетворяют двум условиям: (1) занимаются политикой в широком смысле слова и (2) получают деньги из-за границы. При этом иностранные деньги необязательно должны идти именно на политическую деятельность.
Главный вопрос, возникающий по тексту законопроекта: что считать политической деятельностью. Традиционно ее толкуют либо расширительно, понимая под ней любую деятельность, призванную оказывать какое-либо влияние на принимаемые в государстве решения. То есть, говоря словами американцев, «everything is politics». Узкое толкование политики предполагает строго участие в борьбе за власть и удержание ее в рамках политического процесса.
Кампания зачистки неправительственного сектора в 2006-2008 годах также включала запрет организациям заниматься общественно-политической деятельностью. Росрегистрация старательно вычищала уставы НКО, заставляла общественно-политические объединения убирать из названия упоминание политики. Некоторых, например питерскую «Молодежь за демократию и реформы», за это ликвидировали через суд. Политикой разрешено было заниматься только партиям, чье число, как мы помним, в те же годы резко сократилось до минимума. Финансировать из-за рубежа политику «в узком смысле» запретил закон о политических партиях.
В итоге на 2012 год в России не осталось НКО, легально занимающихся политической деятельностью, за исключением политпартий.
Значит, новый закон меняет правила игры, предлагает новый подход к пониманию «политической деятельности». Теперь это «организация и проведение политических акций в целях воздействия на принятие государственными органами решений, направленных на изменение проводимой ими государственной политики, а также формирование общественного мнения в указанных целях» (предлагаемое дополнение в ст. 6 закона об НКО). Дефиниция эта будет яблоком раздора в многочисленных делах в самое ближайшее время. Новый для законодательства термин определяется через целую серию таких же ранее неизвестных понятий: «государственная политика», «формирование общественного мнения» и «политическая акция». Попробуйте хотя бы для себя определить любое из трех.
Не менее интересно и условие с деньгами. Какие из них законопроект предлагает считать иностранными? Между сложных строк текста прямо всплывают сцены бурных обсуждений: «они же будут заводить гранты на специально регистрируемые под них организации, а потом переводить себе и распоряжаться уже как бы легализованными российскими». Чтобы это пресечь, список иностранных источников пополнился российскими юридическими лицами, «получающими денежные средства и иное имущество из иностранных источников» (предлагаемые п. 2 ст. 6 закона об НКО). В переводе на русский это деньги от любой коммерческой организации в России, имеющей какой-либо иностранный капитал (один акционер иностранец или учредитель из офшора) или даже взявшей кредит в иностранном банке. Сюда автоматом попадут все крупные фирмы, которые разместили свои акции на западных фондовых биржах, берущие кредиты на Западе или даже в иностранных банках.
Допустим, Национальный резервный банк Александра Лебедева захочет пожертвовать Фонду Навального на борьбу с коррупцией. Поскольку НРБ, очевидно, заимствует кредиты и иным образом «получает денежные средства и иное имущество из иностранных источников», Навальный должен сразу же побежать записываться в иностранные агенты. Еще сложнее ситуация с многочисленными детскими фондами и объединениями инвалидов. Представить себе невозможно, каким образом они смогут, получив на свой счет пожертвование от некоего ООО, выяснять источники формирования имущества жертвователя.
На практике это будет означать только одно: в России вводится презумпция иностранной принадлежности всех некоммерческих организаций. Каждая из них с момента регистрации считается политической и иностранной, пока не докажет обратного. Доказательство обратного равно как и отпускание ситуации на самотек грозит штрафом до 1 млн рублей (новая статья в КоАП РФ) и даже лишением свободы до двух лет. Последнее наказание предлагается за «злостное уклонение от выполнения обязанностей, определенных законодательством Российской Федерации о некоммерческих организациях, выполняющих функции иностранного агента» — статья 330.1 УК РФ.
Если все именно в таком виде и останется, самым здравым решением для любой НКО будет войти в реестр агентов. Чем больше их в реестре, тем сложнее властям их контролировать. Более того, вхождение в реестр дает возможность на законных основаниях за иностранные деньги заниматься в России политической деятельностью. Цена невелика, новых требований всего четыре:
1. Материалы таких НКО должны сопровождаться указанием на то, что эти материалы изданы (распространены) организацией, выполняющей функции иностранного агента.
2. Годовая бухгалтерская отчетность подлежит обязательному аудиту.
3. Плановые проверки проводятся не чаще чем один раз в год.
4. Вошедшие в реестр НКО должны представлять в уполномоченный орган документы, содержащие отчет о своей деятельности, один раз в полгода, а документы о расходовании денежных средств и об использовании иного имущества — ежеквартально.
Для активных НКО, которые ведут несколько проектов, отчитываются перед многочисленными госорганами и фондами, прошедших через проверки и претензии, это преодолимые сложности. Минюст и налоговая служба все равно не будут читать их отчеты и гореть желанием ежегодно устраивать проверки.
Репутационная же составляющая тоже препятствие преодолимое. Власти, стремительно теряющие популярность и уважение, вряд ли могут рассчитывать на причинение серьезного ущерба основным игрокам российского гражданского общества. Креативный класс над новой инициативой «Единой России» лишь издевается, а путинский электорат и прежде видел в правозащитниках шпионов. Но даже его представители, попав в очередной ОВД «Дальний», тут же об этом забывают и идут за помощью именно к нам.