В пьесе Жан-Поля Сартра «За закрытыми дверями» объясняется, что такое ад. В закрытую комнату, из которой нет выхода, попадают три человека, и в итоге становится ясно, что ад – это не какие-то сковородки, кипящее масло или иные физические страдания, а то, что могут делать с другим человеком совершенно обычные люди.
К сожалению, похожие ситуации иногда встречаются и в реальной жизни. В частности, с точки зрения корпоративного права этот вопрос интересен применительно к ситуации так называемых дедлоков (deadlocks) или тупиков в управлении, когда возникают те или иные разногласия между участниками корпорации по какому-то вопросу. Например, в обществе с ограниченной ответственностью, состоящем из двух участников, имеющих доли по 50% в уставном капитале, конфликт между участниками нередко приводит к невозможности принятия общим собранием решений, необходимых для нормального продолжения деятельности общества, например, решения об избрании директора. В итоге единственный выход для участников в данной ситуации — просто разойтись, разделить бизнес и получить свою часть имущества.
Если заранее предвидеть такой вариант развития событий, можно его предотвратить, заключив так называемый корпоративный договор, то есть соглашение, которое определит порядок выхода из сложившейся ситуации. Один из вариантов, который в бизнес-практике иногда называют «русская рулетка», — включение в договор условия о том, что в случае возникновения конфликта у каждой стороны есть право заявить о продаже своей доли, причем цену, какую угодно высокую, определяет само это лицо, а другая сторона по своему выбору может либо приобрести долю по названной цене, либо, наоборот, потребовать, чтобы по той же самой цене доля была приобретена у нее.
Но, как правило, когда партнеры создают бизнес, они не думают заранее о том, что отношения могут испортиться.
Поэтому право дает возможность разрешить такой конфликт и в случаях, когда заранее отсутствует какое-либо соглашение.
Зарубежный опыт подсказывает, что можно, например, заявить иск о ликвидации компании, что влечет раздел имущества, оставшегося после удовлетворения требований кредиторов, между участниками и, таким образом, конфликт будет разрешен. Право участника предъявить требование о ликвидации своей компании в настоящее время предусмотрено подп. 5 п. 3 ст. 61 Гражданского кодекса РФ.
Еще один способ решения проблемы – это право выхода участника из общества. В данном случае участник, который видит, что больше невозможно ни о чем договориться, может заявить о выходе из общества, получить действительную стоимость своей доли. По российскому праву выход из ООО возможен, только если это предусмотрено уставом общества.
Наконец, третий способ доступен в ситуации, когда конфликт возник в условиях упречного поведения одного из участников, который своими действиями или бездействием причиняет корпорации вред либо существенно затрудняет ее деятельность. До недавнего времени закон предусматривал возможность исключения участника только из ООО, но после 1 сентября 2014 года вступили в силу изменения в статью 67 Гражданского кодекса, появилась возможность потребовать исключения акционера и из непубличного акционерного общества.
Но здесь возникает вопрос: а за что можно исключить участника из общества? Почему именно его надо исключать, а не того, кто заявляет это требование? Понятно, что исключение – это санкция за нарушение каких-то обязанностей участника. Из самой сути корпоративных отношений вытекает обязанность участника действовать добросовестно в интересах своей корпорации. Поэтому, если участник умышленно вредит своей компании, одобряет какие-то сделки, которые ухудшают ее финансовое состояние, распространяет информацию, которая делает положение компании уязвимым на конкурентном рынке, либо просто бездействует, не участвует в принятии необходимых решений – всё это может послужить основанием, чтобы в судебном порядке исключить такое лицо из корпорации.
Судебная практика показывает, что российские суды неохотно применяют такую меру защиты, как исключение участника из общества, особенно в ситуации возникновения тупика в управлении, примером чего является недавно рассмотренное российским Верховным судом дело ООО «ПКФ «Фалкон». Общество, занимающееся розничной торговлей, состоит из двух участников с равными долями. Между ними была договоренность, что каждые пять лет попеременно в качестве директора общества назначается то один, то другой участник.
Но в 2012 году у них возник корпоративный конфликт по вопросу о том, кто должен стать следующим директором.
Разногласия вылились в совершение участниками взаимных враждебных действий, которые привели к ущербу обществу, и в предъявление друг против друга встречных исков об исключении из общества. В арбитражных судах первой и кассационной инстанций требования одного из участников были удовлетворены, однако судебная коллегия по экономическим спорам Верховного суда отменила эти судебные акты и оставила в силе постановление суда апелляционной инстанции, отказавшего в удовлетворении требований и той, и другой стороны. В своем определении она указала, что «в ситуации, когда уровень недоверия между участниками общества, владеющими равными его долями, достигает критической, с их точки зрения, отметки, при этом позиция ни одного из них не является заведомо неправомерной, целесообразно рассмотреть вопрос о возможности продолжения корпоративных отношений, результатом чего может стать принятие участниками решения о ликвидации общества либо принятие одним из участников решения о выходе из него».
Так что участники ООО «ПКФ «Фалкон» оказались «за закрытыми дверями». Как у Сартра.
