Владимир Путин предложил серьезные поправки в антитеррористическое законодательство. В Уголовном кодексе появятся статьи, которые ужесточат ответственность не за действие (подготовку и осуществление терактов), а за участие в деятельности террористических групп. Среди предложенных мер 10 лет заключения тем, кто прошел обучение «в целях осуществления террористической деятельности», до 15 лет — за организацию террористического сообщества и руководство им. Кроме того, будут увеличены сроки — до 6 лет — за участие в вооруженном формировании, а также вводится наказание за «участие на территории иностранного государства в вооруженном формировании, не предусмотренном законодательством данного государства, в целях, противоречащих интересам РФ».
Доказывать факт участия в какой-либо деятельности намного сложней, чем в подготовке или осуществлении теракта. За скобками остается возможность судебной ошибки, особенно учитывая уровень российского правосудия и тот факт, что с 2008 года обвиняемым по террористическим статьям отказано в суде присяжных.
Принцип наказания за ассоциацию с кем-либо проведен еще дальше, и теперь он касается родственников террористов — возмещение вреда, причиненного в результате теракта, станет возможным за счет «близких родственников, лиц, состоящих с ним в родстве (свойстве), и иных лиц, жизнь, здоровье и благополучие которых дороги ему в силу сложившихся личных отношений». Можно легко представить, как силовики на Северном Кавказе справятся с проблемой доказательства того, что боевики передают деньги оставшимся в селах семьям. В этом свете недавно озвученная президентом Ингушетии Юнус-беком Евкуровым идея сносить дома и отнимать землю у пособников боевиков выглядит вполне логичной. В целом же мы получим официально провозглашенный и узаконенный принцип коллективной ответственности.
Все это выглядит как попытка заимствовать израильский опыт. Тем более что сотрудники ФСБ начиная с конца 1990-х не могут обойтись без ссылок на опыт этой страны — видимо, сказывается тяга к простым решениям.
Оставляя в стороне сомнительность этих мер с правовой точки зрения, стоит задуматься над их якобы высокой эффективностью.
Многие военизированные группировки на Ближнем Востоке, от «Хезболлах» до ХАМАС, сохраняют и наращивают базу своих сторонников среди местного населения во многом благодаря созданной ими системе социальной помощи. Я видел, как хорошо оснащены больницы «Хезболлах» в Дахи (контролируемом группировкой районе Бейрута) и как функционируют школы ХАМАС в секторе Газа, в то время как госструктуры Палестинской автономии находились в полном коллапсе. Когда израильтяне сносят дома тех, кого они считают террористами, местные отделения ФАТХ и ХАМАС только рады лишней возможности продемонстрировать местному населению, как быстро они готовы оказать поддержку их семьям. Причем такую адресную помощь рады предоставить не только местные группировки – в 2006 году я делал репортаж о семье Вафы Идрис, первой палестинской шахидки, подорвавшейся в Иерусалиме в январе 2002 года. По признанию ее тети, семья отказались принимать деньги от палестинских организаций, но приняла $15 000, перечисленные Саддамом Хусейном. Вряд ли развитие событий по такому сценарию на Северном Кавказе устроит авторов поправок.
Любопытно, что тот же пакет поправок, который вводит принцип коллективной вины, содержит и ответ на вопрос, кого государство собирается так рьяно защищать.
В УПК предлагается добавить пункт, согласно которому «причинение вреда интересам организации с участием в уставном капитале государства или муниципального образования одновременно влечет за собой причинение вреда интересам государства или муниципального образования».
После акции экологов на платформе «Приразломная» многих удивил пресс-релиз ФСБ от 18 сентября, в котором был прямо поставлен знак равенства между интересами «Роснефти», «Газпрома» и российского государства. Зря удивлялись. Видимо, это и является новой государственной политикой, и участников следующих протестных акций на объектах «Газпрома» или «Роснефти» ждет обвинение не в абсурдном пиратстве, а терроризме.
Остается еще один вопрос: будет ли считаться нападение на сотрудника этих двух корпораций равным нападению на представителя власти (статья 318 УК, до пяти лет). По крайней мере сейчас, в свете путинских поправок, это выглядит вполне логичным.