С конца прошлого года в центре международного внимания находились массовые акции протеста в Киеве. С высокой долей вероятности можно предположить, что Украина, несмотря на последние договоренности с Россией, если не при действующем президенте, так при следующем, сделает выбор в пользу интеграции с Евросоюзом. Это, в свою очередь, ставит под вопрос эффективность внешнеполитической стратегии Кремля. Не секрет, что Владимир Путин рассматривает крах СССР как величайшую геополитическую катастрофу XX столетия, а реализацию интеграционных проектов на постсоветском пространстве — как свою приоритетную цель. В этой связи окончательный уход Украины в Европу крайне чувствителен для самолюбия российского истеблишмента.
Болезненная реакция на возможное углубление сотрудничества между Украиной и ЕС показывает, насколько трудным для России оказался процесс дезинтеграции постсоветского пространства — пожалуй, даже более тяжелым, чем состоявшийся два десятилетия назад распад СССР. Это касается не только политической элиты, но и всего общества в целом.
В начале 1990-х годов в российском социуме преобладало представление о том, что республики бывшего СССР «никуда от нас не денутся».
Во многом поэтому, преодолев центробежные тенденции в самой России, Кремль запустил несколько интеграционных проектов на территории канувшего в Лету Союза. Так, в 1994 году был подписан Договор о создании зоны свободной торговли между Россией, Белоруссией и четырьмя среднеазиатскими государствами; однако это соглашение не было ратифицировано парламентами большинства стран-участниц и в результате осталось нереализованным. Во второй половине 1990-х годов было создано Союзное государство России и Белоруссии, функционирование которого свелось к предоставлению официальной Москвой финансовой поддержки авторитарному режиму Александра Лукашенко, что сыграло немаловажную роль в его, режима, долголетии.
В 2000-е годы Кремль стал уделять еще более пристальное внимание странам СНГ. В 2009 году появился на свет Таможенный союз России, Белоруссии и Казахстана, а в 2012-м – Единое экономическое пространство трех стран. Российские власти рассматривают эти проекты в качестве цементирующих организаций Евразийского союза, куда в перспективе могут войти государства Центральной Азии.
Однако целесообразность создания этих структур вовсе не очевидна.
В 2012 году объем российского экспорта в Украину составил $27 млрд. Это больше совокупной стоимости товаров, поставленных в том же году Россией в Казахстан ($14,5 млрд), Киргизию ($1,6 млрд), Узбекистан ($2,3 млрд), Туркмению ($1,2 млрд) и Таджикистан ($0,6 млрд). При этом Центральная Азия является транзитным регионом для наркодилеров из Афганистана. По данным Управления ООН по наркотикам и преступности, в 2010 году в Россию через территорию пяти среднеазиатских государств поступило 90 т героина. России гораздо важнее иметь с Казахстаном хорошо укрепленную границу, нежели зону свободной торговли, через которую легко может проникнуть идущий сквозь Центральную Азию афганский наркотрафик. Кроме того, если российские власти действительно хотят улучшать деловой климат, то им вряд ли стоит выбирать в качестве ближайших партнеров страны, где государство жестко регулирует цены (Белоруссия) или расстреливает бастующих работников нефтедобывающих предприятий (Казахстан).
К сожалению, российская элита, похоже, не осознает, насколько губительным для страны является неоимперский проект. Яркий тому пример — позиция президента страны по вопросу введения виз для стран Центральной Азии и Закавказья. В силу колоссальной разницы в уровне благосостояния между мегаполисами России, с одной стороны, и городами и сельской местностью среднеазиатских государств — с другой, миллионы жителей Таджикистана, Узбекистана и Киргизии стремятся переехать на постоянное место жительства в метрополию бывшей советской империи. Для этого им достаточно взять паспорт их родной страны и сесть на поезд в направлении Москвы. Как результат – колоссальный по своему масштабу приток среднеазиатских мигрантов в крупные города России от Санкт-Петербурга до Владивостока. Это сильно беспокоит граждан. Согласно данным июльского опроса «Левада-Центра», проводившегося в 130 населенных пунктах 45 регионов страны, за введение визового режима по отношению к государствам бывшего советского Юга высказываются 84% россиян. При этом Владимир Путин в минувшем октябре заявил, что реализовывать эту меру не стоит, поскольку тем самым Россия оттолкнет от себя ряд стран-членов СНГ.
Как видно, нынешняя стратегия российских властей на постсоветском пространстве далеко не эффективна. С одной стороны, Кремль оказывает сильное политическое давление на страны, стремящиеся выстроить тесные партнерские отношения с объединенной Европой, что чрезвычайно негативно сказывается на восприятии России жителями этих государств. С другой стороны, официальная Москва в ущерб российским налогоплательщикам предоставляет масштабные кредиты, субсидии и льготы тем республикам бывшего СССР, элиты которых на словах выражают лояльность Кремлю. Это, в свою очередь, является мощнейшим тормозом на пути институциональных преобразований, которые могли бы частично решить социально-экономические проблемы этих государств. Наконец, власти наиболее проблемных стран региона — Киргизии, Узбекистана и Таджикистана — буквально выталкивают свое население на заработки в Россию, что вызывает недовольство у большинства ее граждан.
Чтобы изменить это положение, требуется не только научиться уважать суверенитет республик бывшего СССР, но и переосмыслить сами основы существования российского государства: его целью должен стать не потестарный контроль Евразии, а сбережение русской нации, к которой относятся все, для кого русский язык и культура являются родными, вне зависимости от этнического происхождения. Исходя из этого национальным интересам России соответствует не осуществление интеграционных проектов на постсоветском пространстве, а укрепление собственных южных границ наряду с установлением равноправных и эквивалентных отношений с культурно близкими странами. Последнее важно для сохранения ареала распространения русского языка; как показывает пример Индии, после обретения независимости поначалу отказавшейся от использования английского языка, но затем вновь сделавшей его вторым государственным, достижение этой цели возможно лишь в условиях твердых гарантий невмешательства во внутренние дела получившей суверенитет колонии со стороны ее бывшей метрополии.
Что касается Центральной Азии, то здесь чрезвычайно важно добиться возобновления модернизационных процессов: регион, вышедший в советское время из архаики, в течение последних двух десятилетий погрузился в нее вновь. Страны, располагающиеся к югу от Казахстана, остро нуждаются в проведении комплекса экономических и политико-правовых реформ, и Россия, с ее немалым опытом посткоммунистических преобразований, может предоставить интеллектуальную и финансовую помощь в их проведении.
Но реализация этих задач возможна вне существующих сегодня структур, включая СНГ, представляющее собой отживший свой век институт.
Роспуск СНГ, Таможенного союза и Союзного государства – шаг, который поможет уйти от восприятия отношений России и республик бывшего СССР как взаимодействия центра империи и ее периферии. Это наконец позволит стране сбросить имперское бремя, чтобы сосредоточиться на внутренней модернизации, необходимой для вхождения в сообщество развитых рыночных демократий.