В последние годы не раз доводилось испытывать чувство стыда за руководителей своей страны — поводов для этого они давали немало. Однако, честно говоря, не припомню такого позора, который представляет собой опубликованный главой «Роснефти» Игорем Сечиным в Financial Times текст о его видении ситуации на глобальном нефтяном рынке. Этот винегрет из логических противоречий и странных, далеких от действительности утверждений рискует стать крупнейшим отраслевым анекдотом для нефтяников на долгие годы.
Прежде всего, пару слов об итогах работы Игоря Сечина в «Роснефти». О его назначении на пост главы компании было объявлено в мае 2012 года, в момент возвращения его патрона Владимира Путина в президентское кресло. За прошедшие с тех пор 2,5 года «Роснефть» докатилась до нулевой рентабельности по МСФО в третьем квартале 2014 года, балансируя на грани убыточности – чистая квартальная прибыль составила всего 1 млрд рублей, или 0,07% от выручки (довести нефтяную компанию почти до убытков – это надо постараться). Публикацию отчетности за 12 месяцев 2014 года «Роснефть» теперь задерживает, хотя в прошлом году сделала это 4 февраля – видимо, не хочется делиться грустными новостями. Долг «Роснефти» с весны 2012-го по осень 2014 года вырос почти вчетверо, до 55% годовой выручки. Компания впервые в прошлом году начала демонстрировать снижение добычи — пока в 1%, но базовые активы (например, отнятый в свое время у ЮКОСа «Юганскнефтегаз») уже показывают почти 3%. В сравнении с весной 2012 года почти вдвое выросли операционные затраты в разведке и добыче и на 25% — удельные операционные затраты в нефтепереработке.
С такими показателями двух с половиной лет работы Сечину надо не лекции о переустройстве мирового рынка читать, а срочно покаяться и подать в отставку.
Вместо этого он установил себе одну из крупнейших базовых зарплат среди мировых топ-менеджеров, а президент Путин в ходе декабрьской пресс-конференции назвал Сечина «эффективным менеджером» — что в полной мере отражает экзотичность представлений нынешнего руководства страны о самом понятии эффективности.
Так что же написал Сечин в статье? Он пишет, например, что «по сравнению с наводнением, которое обрушило рынки нефти в 1985 году, сегодняшний кризис больше похож на рябь на воде». Ну давайте разберемся. В период с 1979 по 1985 год рост средней дневной добычи нефти в странах ОЭСР составил 3,5 млн баррелей — тогда как сейчас рост добычи нефти только в США в период с 2006 по 2014 год составил более 6 млн баррелей в день, США нарастили добычу вдвое и надолго теперь вернули себе статус крупнейшей нефтедобывающей страны мира, об их глубокой импортозависимости можно забыть. В 1979-1985 годах имело место резкое сокращение спроса на нефть в странах ОЭСР — на 6,5 млн баррелей в день, сейчас ситуация очень похожая — минус 4,5 млн баррелей в день в период 2006-2014 годов.
Что такое сокращение совокупного спроса на нефть в странах ОЭСР на 4,5 млн баррелей в день? Это, скажем, минус две Венесуэлы по добыче. Или 1,5 нетто-импорта Индии. Или 70% нетто-импорта Китая. Называть такие тектонические изменения «рябью на воде» невозможно.
Дальше Сечин пишет про то, что «безубыточная» цена нефти находится «в диапазоне от 60 до 100 долларов за баррель». Понятно, что некоторые проекты, месторождения, скважины действительно убыточны при более низких ценах. Но покажите мне хоть одну серьезную нефтяную компанию, которая показывает убытки при нынешних ценах ниже $60 за баррель. Нет такого. Есть почти убыточная «Роснефть», но ее убытки в основном сложились из-за курсовых разниц и накопленных в валюте долгов, которые пошли вовсе не на развитие, а на скупку активов.
Целый ряд гневных пассажей в тексте Сечина посвящен привычной для путинской команды теме «спекулянтов» на нефтяном рынке. Может, Сечин ругает спекулянтов за недостаточно высокие цены, которыми он недоволен? Это было бы «новым словом в науке», так как в прошлые годы дискуссия на нефтяном рынке как раз шла вокруг идеи о том, что спекулянты раздули цены до необоснованных уровней $100 за баррель и выше. Но вот что они сбили цены до $50?! И в чем, хочется поинтересоваться, экономическая выгода от таких «спекуляций»?
Однако выдает себя пассаж о «стремлении к образованию экономических пузырей, которые в любой момент могут лопнуть» — то есть сечинский пафос, получается, направлен все-таки против сверхвысоких цен… которые он как раз поддерживает, обосновывая необходимость вернуться в ту, прежнюю, стодолларовую реальность.
Кто-нибудь может объяснить, что этот выдающийся нефтяной мыслитель вообще хотел сказать?
Весь блок про «спекуляции» (самый крупный в сечинской статье) абсолютно антилогичен и выглядит так, как будто ты попал на безумное чаепитие из «Алисы в Стране чудес».
Из той же серии – сечинское возмущение запретом на экспорт нефти в США и санкциями против Ирана. Снятие запрета на американский нефтяной экспорт и отмена санкций против Ирана, за которые он так активно ратует, приведут к дополнительному и резкому росту поставок нефти на мировой рынок, что еще сильнее обрушит нефтяные цены против милой сечинскому сердцу «безубыточности». Глава одной из крупнейших в мире нефтяных компаний просто не имеет права позволять себе выступать с такими текстами — да еще и после того, как осенью он несколько раз твердо обещал, что цены на нефть не опустятся сначала ниже $90 за баррель, потом — ниже $60. Подобные малограмотные выступления — удар по международному престижу страны не менее сильный, чем любые санкции.
В этом и проблема действующей российской власти — они берутся за управление процессами, которые в силу дефицита профессионализма просто не в состоянии понять.
Одно в плюсе: в ходе моих многочисленных дискуссий с российскими и международными политиками, бизнесменами, экспертами не раз в качестве последнего решающего аргумента приходилось слышать: «Ну не могут же они там, во власти, быть совсем неадекватными». Теперь, после сечинской статьи, будет намного проще с фактами в руках объяснять — могут.