В январе 1805 года в маленькой гостинице на окраине Парижа царила суматоха. Один из постояльцев бросился в находящийся во дворе колодец и утонул. Каково же было удивление, когда прибывшая полиция установила, что самоубийцей оказался известный инженер, изобретатель оптического телеграфа и директор его линий Клод Шапп. Несчастный свел счеты с жизнью из-за постоянных нападок и обвинений в плагиате. Тем самым он предвосхитил историю развития новейших средств связи, полную острейшего соперничества и личных драм из-за приоритета в открытиях. Коммерческие споры между изобретателями, сводившиеся в конечном счете к вопросу, кому голодать, а кому жить сыто, занимали порой большую часть их времени.
Дорогая игрушка
XIX век вошел в историю как век пара. Неудивительно, что он ассоциируется у нас с железными дорогами и пароходами. Но бурному росту транспортных сообщений соответствовало не менее стремительное развитие средств связи. Потребность в быстрой передаче информации была не менее актуальна, чем нужда в перевозке грузов и пассажиров.
Опыты с электричеством, начавшиеся во многом как салонное развлечение XVIII века, привели к такому же преобразованию в связи, как и паровая машина в транспорте. Впрочем, поначалу люди попытались обойтись без электричества. В революционной Франции, вступившей в войну со всей Европой, нужда в быстрых сообщениях между штабом в Париже и армиями у границ была особенно острой. На выручку пришел инженер Клод Шапп, предложивший систему оптического телеграфа. По его проекту между столицей и Лиллем на бельгийской границе были установлены 22 станции. Это были башни, расположенные на холмах и оснащенные шестами и тремя подвижными планками, которые могли принимать 196 различных положений, соответствовавших буквам или отдельным словам и цифрам. Для облегчения наблюдения за ними использовались подзорные трубы. 1 сентября 1794 года сообщение о том, что у австрийцев отбит город Конде, пришло менее чем за час, преодолев 225 км.
Наполеон высоко ценил оптический телеграф и строил новые линии. Многие его победы объясняются тем, что он превосходил своих противников в скорости управления войсками. От Парижа до Бреста депеша передавалась за 7 минут, от Берлина до Кельна — за 10. Французскую новинку быстро позаимствовало британское Адмиралтейство, связав Лондон с главными портами телеграфными линиями собственной конструкции.
Однако оптический телеграф был дорогим и ненадежным удовольствием, расходы на которое могло покрывать только государство.
Например, в России, где по приказу царя Николая I была проложена линия от Санкт-Петербурга до Варшавы, 220 станций с башнями высотой 15-17 метров обслуживало 1900 телеграфистов. Передавали же они только немногочисленные военные депеши. Во Франции телеграфисты получали по 25 су в день, и хотя их штрафовали по 5 су за каждый пропущенный знак, они часто просыпали (на станции посменно дежурило двое) или не могли разобрать сигнал. Недаром герой Дюма — граф Монте-Кристо — смог легко подкупить телеграфиста, работавшего за гроши.
Связь не работала в темное время суток и в непогоду. Одна линия Адмиралтейства обходилась Британии в £3-5 тысяч в год, а функционировала лишь пятую часть года. Адмиралтейство даже демонтировало телеграф по окончании войны с Наполеоном.
Попытка брата Шаппа — Игнасия — наладить в 1824 году коммерческие сообщения провалилась, так как бизнес не вызвал интереса. В России частному лицу можно было послать «оптическую» телеграмму из Питера, но стоимость была так высока (в 30 раз дороже, чем «электрические» телеграммы несколько лет спустя), что этой возможностью мало кто пользовался. Единственная коммерческая линия в Англии занималась лишь тем, что информировала судоходные компании Ливерпуля о приближении кораблей к порту. В известном смысле оптический телеграф, подобно воздушному шару, обогнал свое время, будучи дорогой и маловостребованной игрушкой.
Новинка для царя
Как ни удивительно, но отсталая по сравнению с Европой Россия оказалась в числе стран, причастных к изобретению электрического телеграфа. Дипломат и физик-любитель Павел Львович Шиллинг в 1832 году построил у себя дома первую в мире телеграфную линию. Ею заинтересовался сам Николай I, посетивший Шиллинга и оценивший потенциал изобретения. Царь был озабочен проблемами управления гигантской державой и внимательно следил за техническими новинками, могущими эти проблемы решить. Он поручил Шиллингу построить линию между Петергофом и Кронштадтом, но тот скончался в 1837 году, не успев приступить к проекту.
Его преемником по части развития телеграфа стал выходец из Пруссии, обосновавшийся в России, Борис Якоби. В начале 1840-х годов он протянул телеграфные линии, соединившие Зимний дворец с Главным штабом, Главным управлением путей сообщения и Царским Селом.
Царь не жалел денег на изобретения, от которых он видел пользу в военном деле и государственном управлении.
Якоби получал без проблем суммы в 25 000 – 50 000 рублей — громадные по тем временам деньги.
Патент на идею
Традиционно изобретение классического телеграфа связывают с именем американского художника-портретиста Сэмюэля Морзе. Известна даже душещипательная история о том, как он с задержкой узнал о смерти своей жены и опоздал на ее похороны из-за медлительности тогдашних сообщений, после чего решил посвятить себя созданию быстрых способов связи.
На самом деле ситуация с Морзе напоминает случай Зингера, о котором я писал ранее, — он был лишь одним из многих рационализаторов на поприще электрической телеграфии, которому удалось суммировать наиболее удачным образом достижения других изобретателей. Морзе собрал сильную команду, так что и телеграфный аппарат, и код носят его имя лишь отчасти обоснованно. Но в отличие от Зингера Морзе не был бизнесменом. Он мечтал стать рантье, запатентовавшим изобретение и живущим на роялти, говоря современным языком. В известном смысле ему это удалось, но ценой долгих судебных тяжб.
В 1840 и 1846 годах Морзе получил два патента, на которых и строилось его благополучие. К этому времени изобретатель уже стал ширмой, за которой скрывался целый синдикат юристов, лоббистов и инвесторов, которым было нужно его имя. Целью синдиката было заставить все телеграфные компании покупать права на использование телеграфа у Морзе. Они должны были платить ему по $30 за каждую милю проводов плюс передавать в пользование 50% своих акций.
Так Морзе в короткое время сделался обладателем пакетов акций ряда успешных фирм в области связи, не вложив в них ни цента. Юристы Морзе агрессивно отстаивали его права на «открытие», и он сам посвящал большую часть своих усилий отстаиванию приоритета. В письме другу Морзе признавался: «Я вынужден безостановочно отслеживать действия самого бессовестного сорта пиратов, каких я только знал в своей жизни, и все мое время проходит в защите и в придании законной формы тому факту, что именно я являюсь изобретателем электромагнитного телеграфа!»
Столь жестко отстаиваемая монополия тормозила развитие телеграфии и вынуждала неустанно с ней бороться.
Споры дошли до рассмотрения в Верховном суде США в 1854 году. Дело «О’Рейли против Морзе» стало вехой в патентном праве Америки. Судья Роджер Тони вынес вердикт, что абстрактная идея не может быть запатентована. Морзе в своем иске претендовал на исключительные права на саму идею передачи сообщений по электрическим проводам. Суд же счел, что ему принадлежит лишь идея одного из вариантов устройства телеграфа.
Агенты Морзе, которых современный историк уподобляет мафии, активно действовали и в Европе, пытаясь навязывать правительствам покупку патента у Морзе. Узнав, что в России развивается телеграф, они предъявили претензии и царскому правительству. Александр II в ноябре 1857 года отправил им ответ, подготовленный чиновниками ведомства путей сообщения: «Первоначальная мысль об электромагнитном телеграфе принадлежит не ему, а нашему ученому барону Шиллингу, который изобретенный им аппарат показывал в 1835 году в разных городах Европы, и что все остальные изобретатели, не исключая и его, Морзе, только в частях изменили и разнообразили существенное изобретение Шиллинга. Признать, что он, Морзе есть изобретатель электромагнитных телеграфов, значило бы затмить и предать забвению имя того, кому, по всей справедливости, принадлежит это изобретение, — имя барона Шиллинга, русского уроженца, посвятившего на это с пользою и честью для отечества своего многолетние труды свои».
Однако юристы Морзе, обосновавшиеся в Париже и имевшие поддержку американского посла, убедили Наполеона III оказать воздействие на глав европейских государств, которые на конференции в 1858 году решили выплатить «отступные» Морзе. В число этих десяти стран вошла и Россия, оговорившая особо: «Принимая в уважение, что аппарат Морзе, после сделанных им усовершенствований, принес значительное в системе электромагнитных телеграфов практическое улучшение и что эти усовершенствования приняты почти повсеместно и приносят существенную пользу, содействуя быстрому развитию телеграфных сообщений, наше правительство, в виду поднятого Францией и другими государствами вопроса о вознаграждении Морзе, признает возможным назначить ему, Морзе, почетную награду или денежную выдачу, но не в виде вознаграждения по праву, а единственно по особому к трудам его вниманию». В итоге Морзе получил всего 400 000 франков — в пять раз меньше запрошенной им изначально суммы.
В 1858 году в Америке истек срок действия патента Морзе, и он окончательно отошел от дел, посвятив себя филантропии. А созданная им из накопленных пакетов акций American Telegraph Company была выкуплена в 1866 году Western Union, ныне известной своими услугами денежных переводов. Впрочем, не все из команды Морзе закончили так благополучно. Его правая рука Альфред Вайль, который, по сути, и разработал «азбуку Морзе», окончил свои дни управляющим маленькой телеграфной компании всего за $900 в год, мечтая «убежать как можно дальше» от дел, связанных с телеграфией. А вот во Франции спор вокруг буквопечатного аппарата инженера Бодо привел к кровавой трагедии — некто Мимо, полагавший, что Бодо украл у него пальму первенства, застрелил главу исследовательского департамента французского телеграфа, который свидетельствовал против него.
Монополия на связь
Строительство железной дороги Санкт-Петербург — Москва, о которой я писал ранее, стало одновременно и толчком к развитию в России телеграфа. Для бесперебойной работы дороги требовалась постоянная связь между станциями, чтобы оперативно получать информацию об авариях, нарушениях графика движения и т. д. Первоначально оборудовать путь телеграфом планировал сам любимец царя и его внештатный советник по техническим вопросам Якоби. Но главноуправляющий путями сообщения Клейнмихель настоял на том, чтобы подряд передали немецкой фирме «Сименс и Гальске», уже имевшей соответствующий опыт.
Первая телеграфная станция начала действовать с 1 октября 1852 года в здании Николаевского вокзала. Стоимость отправки сообщения по городу составляла 15 копеек за факт отправки сообщения, а далее по копейке за слово. Для междугородних сообщений тариф был выше. Телеграф использовался и для точной настройки часов по всей империи — каждое утро из Зимнего дворца поступал сигнал «Часы», по которому корректировалось время на всех станциях.
Николай I ревностно следил за развитием телеграфии — когда в 1844 году Якоби захотел опубликовать статью о своих разработках, царь не дал согласия, засекретив на 15 лет исследования в этой области. Также он, разрешив было одной рижской компании постройку частного телеграфа, передумал и незадолго до смерти повелел: «Никакая телеграфная линия не может принадлежать частной компании или быть в частном управлении, но должна непременно состоять в непосредственном ведении и управлении правительства».
Но при этом именно Николай разрешил использование телеграфа частным лицам «без различия звания и состояния».
В утвержденном им положении гарантировалась тайна сообщений: «Все без исключения депеши сохранять в совершенной тайне, и никому, никогда и ни в каком случае не объявлять; равно не открывать, кем и к кому депеша подана».
В 1854 году российскую сеть подключили к прусским и австрийским проводам — прямая связь с Европой была налажена.
Связь через Россию
1860-1870-е годы в России были не только временем массового железнодорожного строительства, но и эпохой прокладки телеграфных линий по всей стране. Только с 1857 по 1862 год было протянуто около 16 000 верст проводов на государственных линиях и более 3000 — на частных. Дальше темпы ускорились. К 1880 году общая протяженность линий достигала 150 000 верст. За этот год было послано 33 млн телеграмм, что в 220 раз превысило их количество в 1855-м.
Монополия компании «Сименс», установившаяся еще при Клейнмихеле, раздражала российское общество все сильнее. В результате в 1866 году император Александр II приказал использовать при прокладке телеграфа только отечественные материалы. Исключение составляла аппаратура, которую в России не производили. Это простимулировало постройку «Сименсом» кабельного и электротехнических заводов в Санкт-Петербурге.
Хотя в принципе телеграф оставался в руках государства, частным железнодорожным компаниям было разрешено протягивать вдоль путей свои проводные линии связи. Так железные дороги «тащили» за собой телеграфные провода. Однако в случае Сибири и Дальнего Востока произошло наоборот — телеграф обогнал рельсы на 30 лет.
Само развитие электросвязи стало мощным толчком для российской экономики и помимо собственно функций передачи информации. Потребность в проволоке, аппаратуре, измерителях, изоляторах, крюках, древесине для столбов загружала промышленность заказами, стимулировала ее техническое совершенствование. Создавались тысячи рабочих мест, профессия телеграфиста стала уважаемой, требующей технического образования. В 1880 году было открыто уже двенадцать телеграфных школ.
А с 1865 года женщинам предоставили право поступать на службу в качестве телеграфистов на правительственный телеграф. Так что последний служил еще и мощным эмансипирующим фактором.
Географическое положение России, ее гигантские размеры обусловливали ее значение для мировой телеграфной сети. Острой проблемой первых десятилетий существования телеграфа было установление прямой связи между Европой и Америкой. Первый опыт прокладки трансатлантического кабеля в 1858 году закончился неудачей — линия проработала только три недели. Начавшаяся в 1861 году Гражданская война в США отодвинула надолго перспективы новой попытки. Однако на западе континента боевых действий не велось, и ранее упомянутая компания Western Union обратилась к президенту Линкольну с предложением протянуть линию в Европу через… Канаду, Аляску (на тот момент — русское владение), Берингов пролив и Сибирь, соединив ее с русским телеграфом. В 1864 году президент дал свое согласие, и поручил американском ВМФ оказывать содействие строительству.
В тайгу Скалистых гор отправились партии рабочих — прорубать просеки, заготавливать столбы, строить мосты. Передвигаться приходилось на собачьих упряжках. Сибирскую часть работ возглавил 19-летний телеграфист Джордж Кеннан, в будущем известный путешественник, журналист и критик царизма. Два года он провел на Чукотке и Камчатке, подыскивая трассы.
Российским компаньоном Western Union стал аристократ Сергей Абаза, располагавший нужными связями в правительственных кругах. Однако строительство в условиях вечной мерзлоты и бездорожья шло очень медленно, а тем временем в 1866 году трансатлантический кабель был вновь успешно проложен. Проект, на который было затрачено $3 млн, пришлось закрыть. Однако подготовительные работы прошли не напрасно — была отчасти освоена и разведена территория штата Вашингтон, Британской Колумбии, Аляски, что и подготовило предложение о ее покупке у России в следующем году.
Более успешным начинанием стал Индо-Европейский телеграф Лондон — Бомбей, проложенный в 1866-1870 годах. Хотя одноименная компания была британской, за проектом стояли коммерческие интересы семейства Сименсов. Они были основными поставщиками оборудования и проводов (в том числе со своего петербургского завода), подрядчиками, и им принадлежало 20% акций.
По России линия шла через Варшаву, Житомир, Одессу, Керчь, Сухуми, Тифлис, Ереван (с ответвлением на Баку). Компания «Сименс» должна была получить £400 000 за строительство плюс £34 000 ежегодно за содержание и управление телеграфом. Главная проблема заключалась в кавказском отрезке пути. Тогда это была дикая территория, только что подчиненная русской власти.
Первоначально даже предполагалось прокладывать кабель по морскому дну от Крыма до Поти, так как боялись набегов абреков.
Чтобы решить все проблемы на месте, в Грузию отправился сам основатель компании Вернер фон Сименс со всеми своими братьями. В Петербурге их интересы лоббировал директор телеграфного департамента императорского правительства Карл Людерс. В результате строителям выделили кавалерийские подразделения для охраны. А причерноморское побережье Северного Кавказа получило толчок к освоению. На месте нынешнего Сочи была построена телеграфная станция, что стало первым шагом к освоению ранее непроходимой местности.
Упущенные шансы
Изобретение телефона, как и телеграфа, не обошлось без острого соперничества. Англосаксонская модель права, равно как и экономики, подталкивала к патентной борьбе, к конкуренции, ибо the winner takes it all («победитель получает все»). Важно было не только первым изобрести, но и зафиксировать в легальном порядке свой приоритет.
Александр Белл, подобно Морзе, не был профессиональным инженером или механиком. Всю жизнь он называл себя сурдологом и специализировался на обучении речи глухих детей. Но в нем всегда была сильна изобретательская жилка, и интерес к изучению аппарата речи привел его к опытам по передаче звука на расстояние посредством электричества. Собственных средств не хватало, и он создал пул инвесторов, финансировавших его изобретательство. Поэтому, когда 14 февраля 1876 года Белл отправился в патентное управление для регистрации схемы телефона, за ним стояла мощная юридическая поддержка.
Напротив, у его соперника Элиши Грея, пришедшего на 15 минут позже, не было ни таких денег, ни таких адвокатов. Разбирательство о приоритете растянулось на полмесяца, прежде чем Белл получил желанный патент.
Новоиспеченные его обладатели поначалу обратились в телеграфный гигант Western Union с предложением продать патент за $100 000, но его президент Вильям Ортон счел телефон всего лишь игрушкой без каких-либо перспектив практического применения.
Через два года он рвал на голове волосы, восклицая, что это решение — самая большая ошибка его жизни и патентные права стоило купить и за $25 млн!
Но было поздно — Белл с партнерами решили самостоятельно развивать телефонный бизнес.
Однако опять — юридические споры отнимали у них львиную долю времени. Беллу и Ко пришлось отражать 587 исков, из них пять — в Верховном суде! Более того, правительство США под давлением лоббистов в 1887 году аннулировало выданный изобретателю патент. Теперь уже ему пришлось подавать заявления в суды, опять-таки — вплоть до Верховного, дабы справедливость восторжествовала, и лишь спустя десять лет, правительство согласилось отменить свое решение.
Поскольку в Европе началось массовое нелицензионное производство телефонных аппаратов (той же фирмой «Сименс»), идентичных белловским, было решено учредить в Брюсселе International Bell Telephone Company, задачей которой стало развитие телефонии в Старом Свете и обеспечение прав материнской компании.
Средство эмансипации
В те времена известия о технических новинках доходили до России примерно с той же скоростью или даже быстрее, чем сейчас до России дошла мода на Фейсбук или Твиттер. Уже в 1880 году в Питере появились первые телефонные линии (в США — в 1878-м). Но это были скорее частные опыты.
28 августа 1881 года министр внутренних дел Николай Игнатьев направил в Комитет министров записку «Об устройстве городских телефонных сообщений». В ней он писал, что «введение у нас телефонов для общего пользования должно принадлежать правительственному почину, подобно тому как правительству принадлежит начало устройства и дальнейшее распространение телеграфной сети в империи». Однако «вследствие новизны дела и отсутствия данных для суждения о размерах, которых может достигнуть у нас употребление телефонов», решили на первых порах передать инициативу в руки частных компаний, которые отбирал сам министр внутренних дел.
Так что инициатива Белла по организации европейского отделения оказалась как нельзя кстати. International Bell Telephone Company получила концессию на 20 лет и в 1882-1886 годах «зашла» в Санкт-Петербург, Москву, Варшаву, Одессу, Ригу, Нижний Новгород, Либаву, Ревель, Ростов-на-Дону и Баку. Абонентская плата составляла 250 рублей в год.
К 1886 году наибольшее число абонентов было в столице империи — 1080, в Москве — 690.
Качество связи поначалу было невысоким, что и высмеивал Антон Чехов в своей юмореске «У телефона»: «Прикладываю трубку к уху и слышу звуки неопределенного характера, не то ветер дует, не то горох сыплется. Кто-то что-то лепечет...»
Получаемые компанией «Белл» сверхприбыли вызывали зависть у отечественных предпринимателей и чиновников. Первые пролоббировали заградительные пошлины (до 100%) на ввозимое оборудование. А вторые в середине 1880-х решили более не предоставлять частным компаниям права на осуществление телефонных услуг (прежние контракты остались в силе), и МВД само занялось развитием телефонизации (за исключением Финляндии).
Государственная бюрократия тормозила развитие телефонной сети, и потому компромиссы были неизбежны.
Правительству пришлось разрешить частникам прокладку междугородних телефонных сообщений, а также позволить земствам самостоятельно строить телефонные сети в своих уездах. «Земский телефон» стал любопытным феноменом предреволюционной России. До 80 уездов получили телефон благодаря земствам, в первую очередь это касалось богатых черноземных районов — Харьковской, Курской, Полтавской губерний. Для самих земств телефонные услуги были важным источником наполнения собственного бюджета. 750 рублей стоило подключение, и 150 рублей составляла ежегодная абонентская плата.
Телефон стал еще более мощным средством женской эмансипации, чем телеграф. На службу на станции принимались исключительно барышни. Они получали до 30 рублей в месяц (заводской рабочий — 12 рублей). Нагрузка на женские плечи падала огромная — в час «барышня» осуществляла до 170 соединений (АТС тогда еще не придумали). У телефонисток тщательно регламентировался рабочий костюм (темное закрытое платье), на службу не брали замужних (дабы не отвлекали «лишние думы»), дам старше 25 лет и ростом ниже 165 см. Последнее обусловливалось необходимостью дотягиваться до всех штекеров на соединительной панели.