«Человек, который всерьез утверждает, что денежная эмиссия в США и Европе осуществляется с целью захвата по дешевке российских активов, если он здоров, может быть кем угодно, только не экономистом», — отозвался недавно кандидат экономических наук о взглядах другого экономиста, доктора наук и академика РАН. По мнению этого академика, которое тот изложил в записке президенту, эмиссия ведущих мировых валют представляет «угрозу поглощения российских активов иностранным капиталом» и «предопределяет… маломощность и неконкурентоспособность банковского сектора, влечет сырьевую ориентацию экономики и упадок внутренней обрабатывающей промышленности» (в ответ на эту записку Путин поручил разработать меры по защите российской экономики от финансовой угрозы со стороны западных стран).
Спор кандидата экономических наук Анатолия Чубайса и академика Сергея Глазьева не удивил публику. У экономики репутация одной из профессий, где у двух специалистов три мнения. Компас, на котором три «севера», не надежен и не практичен — и то же самое публика думает о советах экономистов. Насколько справедливо такое отношение?
Практичному человеку нужно знать, что
слухи о разногласиях между экономистами сильно преувеличены:
есть много вопросов, по которым большинство экономистов согласны.
Таково, например, отношение к свободе торговли. В американском опросе экономистов 2000 года только 6% участников не согласились с тем, что тарифы и импортные квоты обычно делают страну более бедной. То есть чтобы получить два мнения, нужно 17 экономистов. В 2009 году только 10% профессионалов не согласились с тем, что страна должна отменить оставшиеся импортные пошлины и квоты (очень небольшие по сравнению с Россией). На 10 экономистов — всего два мнения.
Даже по такой противоречивой теме, как антимонопольные законы, меньше разногласий, чем принято считать. Против активного применения антимонопольных законов в 2000 году выступало 27% американских экономистов. То есть чтобы получить два мнения, нужно взять четырех экономистов.
Прошу понять меня верно. Непопулярность мнения не означает, что оно ошибочно: когда-то были непопулярны гелиоцентрическая система мира и представление о дрейфе континентов. В конце концов, я и сам, будучи противником антимонопольных законов, в этом вопросе в меньшинстве, однако уверен, что прав я, а ошибаются остальные.
Речь о другом — нужно уметь отличать случаи, где экономист представляет мнение профессии в целом и может опираться на ее авторитет, от мнений редких и необычных. Как отличить мнение экономистов от мнения одного человека? Достаточно задавать экономистам вопросы наподобие тех, что судья согласно «стандарту Доберта» обязан задавать экспертам в американском суде: насколько широко коллеги придерживаются излагаемой теории или пользуются предлагаемым подходом? Прошла ли теория испытание фактами? Опубликована ли она в рецензируемом научном журнале? Что известно о частоте порождаемых этой теорией или подходом ошибок?
Ответы на эти вопросы говорят не в пользу академика, в котором кандидат наук недавно отказался видеть коллегу.
Без сомнения, у эмиссии долларов США (и прочих мировых валют) много критиков среди экономистов, в том числе американских, Однако академик едва ли не одинок во мнении, что эмиссия доллара США, евро, фунта стерлингов и иены предопределяет слабость в других странах банковского сектора, сырьевую ориентацию их экономик и упадок перерабатывающей промышленности. Его суждение сложно примирить с фактами. Что объединяет Беларусь и Сингапур? То, что обе страны не вписываются в теорию академика: ни одна не является сырьевой экономикой, при этом в первой сильна перерабатывающая промышленность, а во второй — банки.