«Кризис дал возможность инвестировать на лучших условиях»: основатель компании EdutechLab Дмитрий Волошин о менторстве и перспективах российских стартапов

— Как возникла идея проекта EdutechLab?

— Я — предприниматель, занимаюсь сферой образования, и когда делал свои бизнесы, то обратил внимание, что в России существует пропасть между инструментами поддержки бизнесов на разных стадиях. Когда предприниматели начинают свое дело, у них есть достаточное количество помощников, начиная от программы государственной поддержки, заканчивая разными акселераторами. Предположим, что вы сделали компанию и она успешно прошла «долину смерти», вы проверили продуктовые гипотезы, начали зарабатывать деньги. А дальше пустота, нет никакого института, который позволяет более эффективно выйти на следующий этап. За рубежом такая поддержка называется менторинг. Менторы — это люди, которые проводят бизнес до сферы внимания private equity (частных капиталовложений. — Forbes) фондов или стратегического инвестора. В России, к сожалению, эта практика не развита. Я увидел в этом возможность и вызов для себя и решил передавать свой опыт тем, кто идет по моему пути.

Мистер конгениальность. Где искать профессиональных менторов и наставников

— Как строится сотрудничество с проектами? Вы в них инвестируете или это только менторская помощь? 

— Я действительно делаю собственные инвестиции, вкладываю свои деньги. В этом году я произвел шесть инвестиций, и у меня, несмотря на сложную ситуацию с пандемией, был даже один экзит. Но я принял для себя такое решение, что я сначала захожу в проекты как ментор, изучаю их, общаюсь с ними, и уже потом, примерно через год я, если вижу, что наше сотрудничество в плане менторинга приносит результат, я могу в них инвестировать.

Я искренне считаю, что каждый бизнес — это ровно то, что хочет в настоящий момент фаундер (основатель компании. — Forbes). И идея менторинга заключается в очень простой мысли: я работаю с фаундером, пытаясь гармонизировать его личные цели и стратегию бизнеса. Иногда это получается, и фаундер перестает декларировать какие-то совершенно космические вещи, говорит: «Да, мне хочется с помощью этого бизнеса делать продукт». Некоторых бизнесменов социум заставляет заявлять вещи, которых они реально не хотят и в которые не верят, например, утраиваться по выручке год к году. Но подавляющее количество людей вообще не про это, они про смыслы и создание нового. Когда мы, работая с фаундером, понимаем, что этот человек на самом деле не очень про деньги, это и есть переломный момент в менторинге. После этого мы начинаем придумывать вместе, а какая же стратегия бизнеса будет одновременно учитывать и его интересы, то, что ему хочется делать на самом деле, и то, что от него ждет рынок, или общество, или СМИ. Фактически если разложить менторинг на этапы, то он всегда строится в три стадии. Первая стадия — это определение истинных желаний фаундера. Вторая стадия — это актуализация стратегии, мы вместе с фаундером и частью команды определяем, а как именно мы будем двигаться туда, куда на самом деле хочет фаундер. И третья часть — это сопровождение стратегии. На этом этапе я помогаю фаундеру обеспечивать выполнение стратегии, взаимодействую уже и с ним, и с командой. 

«Не филантропический проект, а триллионный рынок»: как женщины получают инвестиции и инвестируют

— Смотрите ли вы в своем проекте на зарубежные рынки, видите ли вы для себя возможность выйти за рубеж? 

— Мне кажется, что это все-таки локальная история. В других странах подобный институт менторства уже есть. То есть если выходить в какие-то другие страны, то эти страны по уровню развития предпринимательства должны быть ниже России.

— Как вы видите масштабирование вашего проекта? 

— Ближайшие пару лет мы планируем обучить 40-50 менторов. Я планирую вместе с ними сформировать если не профессию, то хотя бы образ профессии ментора. За счет этого сообщества планируем охватить не 12 компаний, как сейчас, а например, 150. Мы готовы предложить сообществу лучшие практики и поддержку консультантами-экспертами, которая необходима для эффективной менторинговой деятельности. Сейчас наша команда консультантов — это шесть человек, практикующих в различных сферах бизнеса, которые смогут эффективно поддерживать работу десятков менторов.

Россия заняла второе место в мире по количеству женщин-инвесторов

— Как вы оцениваете вообще рынок менторинга в России. Насколько это может быть прибыльным бизнесом? 

— Я бы считал так: ежегодно на рынке появляется примерно 6400 новых компаний, которые в течение года умудрились выжить и начать зарабатывать. Я имею в виду только компании в определенных сферах, где возможен быстрый рост. Из них примерно 40% сталкивается с кризисом роста уже во второй год, это и есть аудитория для менторинга. Предположим, что только треть фаундеров готова сотрудничать с ментором, пусть даже четверть. Тогда получается, что ежегодно для менторинга будет возможен спрос в объеме около 750 компаний. Что это значит в стоимостной оценке? Предположим, что только половина менторов достигнут успеха, и их опционы в этих компаниях реализуются. Размер опциона зависит от размера компании, в среднем он составляет 3%. Предположим, что справедливая стоимость компании-mentee третьего года функционирования составит около 300 млн рублей. Конечно, есть еще понятие ликвидности этих долей в компаниях. Но все же объем рынка, и это крайне консервативная оценка, составит около 3,3 млрд рублей в год. Кажется, что это достаточный рынок для экспериментов с возможность такой вот проактивной акселерации бизнеса, как менторинг.

Какие технологии вернули рост венчурному рынку России

— Какие вообще проекты в России сегодня могут заинтересовать инвесторов? 

— Инвесторы сейчас интересуются всеми компаниями, обладающими экспортным потенциалом. То есть если говорить про Россию, то все, что может генерировать в валютную выручку и расти за рубежом, — это интересно. Если говорить про то, где таких компаний больше, то это, конечно, IT и финтех. Если говорить про технологическое предпринимательство, про инженерку, например, то там тоже сейчас достаточно много хороших стартапов. В нефтянке и газе традиционно, в машиностроении. Ну образование, разумеется, тоже.

— Есть мнение, что чтобы получить хорошие инвестиции от хороших инвесторов, проекту из России нужно изначально ориентироваться на глобальный рынок. Насколько вы разделяете эту точку зрения?

— Да, я абсолютно согласен. Связано это с тем, что фаундер, который начинает зарабатывать первые деньги здесь, локально, он становится не голодным. И вот если он становится сытым, то у него пропадают глобальные амбиции. Поэтому я согласен, что надо сразу идти на глобальный рынок. В моей менторской практике часто компании просят помочь им с выходом за рубеж. Для таких компаний, которые уже имеют выручку в России, я верю в партнерскую схему. То есть, если говорить, например, про мой бизнес, то мы выходили в США в мае этого года исключительно на партнерстве. А вот в историю, что мы, имея «базу» здесь, приходим в какую-то локацию и там начинаем покорять местный рынок, я не верю, исчезающе мало хороших кейсов.

Бои без правил. Почему российские стартапы прогорают

— Как вы считаете, насколько вообще сейчас просто или сложно российским проектам получить вот такие зарубежные партнерства либо зарубежные деньги?

— Партнерство сложно, потому что партнерство — это же вопрос доверия. Есть кризис доверия в отношении российских предпринимателей в мире.

— В коронакризис вы как инвестор поменяли стратегию? 

— Нет, она не изменилась. Единственное, что кризис дал возможность инвестировать на лучших условиях. Многие компании стали гораздо менее агрессивны в оценках своего бизнеса. Для инвестора это, скорее, позитивная история.

Влететь в стену на полном ходу: как венчурные инвестиции могут навредить вашему бизнесу

— Какой ваш прогноз на 2021 год? Вы, как инвестор, просчитывая свои риски, на какой смотрите горизонт планирования?

— Я смотрю на горизонт пять лет, потому что в венчуре экзиты в ближайшие два-три года мало вероятны. Я думаю, что восстанавливаться все начнет скорее к концу 2022-го. И я не верю в то, что 2021 год будет лучше, чем 2020-й.

— Как вы оцениваете рынок онлайн-образования в России? Есть ли ниши, куда можно еще войти новым проектам? 

— Рынок онлайн-образования в России — это примерно 1% от мирового рынка. Вроде бы доля небольшая, но в абсолютных значениях становится интереснее. Кроме этого, EduTech растет на 23-26% год к году, что тоже добавляет оптимизма.

Стать лучшей версией себя: 7 книг для саморазвития от вице-президента Whirlpool