21 мая был самый тяжелый – не за годы, за десятилетия – день для России на Каннском фестивале. Утром прессе, а вечером смокинговому обществу показали конкурсный «Поиск» Мишеля Хазанавичуса, который в мире взялся прокатывать голливудский Warner Bros. А вечером того же дня вне конкурса продемонстрировали документальный «Майдан» Сергея Лозницы. Оба фильма, заранее выглядевшие антироссийскими, по-разному обманули ожидания. В том числе по поводу их политического посыла.
Хазанавичус долго был занят тем, что снимал дурацкие, в меру смешные пародии на бондиану про агента 117. Но потом сделал немого черно-белого «Артиста», принесшего ему пять «Оскаров». После чего сказал себе: «Черт возьми, я же серьезный режиссер, который давно намеревался снимать кино не ради заработка, а чтобы высказаться о самых острых мировых политических проблемах».
Так Хазанавичус, которому, по правде сказать, было бы лучше вернуться обратно к агенту 117 с Жаном Дюжарденом, затеял «Поиск» - фильм о русско-чеченской войне. По анонсам казалось, что фильм не будет глубоко погружаться в войну. Это вольный ремейк одноименного классического фильма Фреда Циннемана 1948 года, где американский военный находит в разрушенном Берлине еврейского мальчика-сироту, родителей которого убили нацисты. Хазанавичус перенес действие в начало второй чеченской войны, в 1999-й. Теряется чеченский мальчик, родителей которого у него на глазах убили русские солдаты. Его ищет старшая сестра, которую он считает погибшей вместе с родителями. А находят и защищают Красный крест в лице Аннет Бенинг и представительница евросообщества, собирающая материалы для доклада по чеченской войне, в лице жены Хазанавичуса Беренис Бежо.
Можно было подумать, что это будет частная история гуманизма на фоне войны.
Но нет: Хазанавичус решил высказаться о русско-чеченской войне вообще. Как режиссер сам говорит в комментариях к фильму, он исходил из того, что не все чеченцы - террористы и не все русские солдаты - убийцы. Но в итоге, опять же по его собственным словам, пришел к убеждению, что вторая чеченская война была геноцидом чеченского народа сродни еврейскому при Гитлере.
Можно представить, как взорвался бы при этом утверждении покойный Алексей Балабанов. В конце концов, в России было много действительно хороших и честных фильмов про чеченскую войну: прежде всего «Блокпост» и балабановская «Война», а также «Кавказский пленник», «Живой», фильм Абдрашитова «Время танцора» и многие другие.
Право разбираться с Хазанавичусом оставим людям, готовым с пеной у рта доказывать, что именно они главные патриоты России. Однако нельзя не заметить, что многое в картине «Поиск» кажется странным.
Во-первых, он врет эстетически, а в целом и этически. И не важно, читал ли он, как уверяет, Анну Политковскую. Фильм открывается кадрами якобы любительской видеосъемки, где русские солдаты-отморозки в 1999-м мочат добропорядочную чеченскую семью – а потом этим гордятся. И ведь наивные зрители воспримут эту съемку как реальную, ведь от нее выстраивается весь дальнейший сюжет. Хазанавичус врет и фактически: некую чеченку спасает от сожжения русскими ее русская соседка. Но к 1999-му в селеньях Чечни, скорее всего, уже не осталось русских соседей: их самих сожгли либо вытеснили на неродную Родину.
Во-вторых, режиссер не дает в фильме вообще никакого контекста второй чеченской войны и, в частности, ее начала. Конечно, этот дурной контекст, где свои роли сыграли два покойника, которых уже не допросишь, Басаев и Березовский, крайне темен. Еще и потому, что именно эта война сделала лидером России того, кто теперь это лидерство никому никогда не отдаст. Но кое-что про эту войну Хазанавичусу все-таки стоило напомнить. Если не про взрывы домов в разных городах России, история которых по-прежнему не кажется реальной, то хотя бы про вторжение Басаева в Дагестан с целью поднять мусульманский Юг и устроить стране полный джихад. Что за этим стояло, какие – безусловно омерзительные – высшие политические игры с обеих сторон, гадать не станем, но это было. Но у Хазанавичуса об этом ни слова.
В-третьих, все-таки хотелось бы увидеть в фильме хоть одного хорошего русского и хотя бы одного не слишком хорошего чеченца. Где их полевые командиры? Где русские (в том числе журналисты, Масюк им примером), которые годами дожидаются выкупа в подземных тюрьмах? Где отрезанные головы, чтобы вдохновить прочих заложников на выкуп?
У Хазанавичуса все четко: русские – скоты, каких земля еще не носила, чеченцы – ангелы.
Есть только один хороший русский – парень, которого забривают в армию по обвинению в употреблении наркотиков и отправляют в Чечню. Но и он в итоге становится полным подонком: армия его перевоспитывает.
В-четвертых, довольно смешная претензия. Фильм в ситуации полной секретности снимался в Грузии, и в итоге не только у чеченцев, но и русских солдат в Чечне и даже ментов в Перми (где забривают в армию упомянутого нами честного парня) отчетливо грузинские лица.
После показа для прессы фильму сказали: «Бу-у-у!!!» Его не приняли в Канне. И не приняли прежде всего критики из мусульманских государств, которых не устроило столь сострадательное отношение к чеченцам.
А вот «Майдан» - история иная. И, наверное, потому, что Хазанавичус все-таки, по строгому счету, выскочка в режиссуре, а создатель «Майдана» Сергей Лозница – реальная фигура.
От Лозницы как раз стоило ожидать очень резкого высказывания о России. Он всегда очень жестко анализирует состояние общества в странах пост-СССР: как в своих документальных работах, так и в тех двух игровых, которые Канны в последние несколько лет включали в конкурсную программу («Счастье мое» и «В тумане»).
Но в «Майдане» темы России почти нет. Это некомментированные зарисовки жизни на Майдане с тех пор (конец 2013-го), когда там только-только зародилось протестное движение против воровской политики Януковича – коррупционера, не пустившего Украину в Европу.
Собственно, достоинство «Майдана» в том, что фильм показывает, как все было. А заодно невольно фиксирует, почему Юго-Восток Украины принял в штыки революционный Майдан, направленный на борьбу с воровским настоящим и грядущим вхождением в Европу. Потому что когда в ходе фильма стократно кричат «слава Украине!», «слава героям!» (погибшим на Майдане), и при этом за все время ни слова по-русски, огромная часть народонаселения Украины, которая заслуживает второго официального языка не меньше, чем французские квебекцы в Канаде, не может не заподозрить, что им конец.
После фильма Лозница выступил на пресс-конференции в украинском павильоне на каннском кинорынке. Мест было мало – зал заполнили русские журналисты. Мир, увы, не проявил к фильму Лозницы должного уважения. Весь разговор шел по-русски и потом переводился на английский. Украинский совсем не звучал.
Лозница начал с важного заявления: с призыва мирового сообщества освободить арестованного в ходе конфликта России и Украины известного украинского режиссера Олега Сенцова. По распространенному мнению (его озвучил и Лозница), Сенцова арестовало ФСБ и теперь ему шьют обвинение чуть ли не в шпионаже, что грозит двадцатью годами заключения. Где находится Сенцов, неведомо. За прояснение ситуации и его освобождение ратует не только правительство Украины, но и европейская Киноакадемия, российский Киносоюз и другие всемирные организации.
Из другого, тоже важного. Лозница сказал, что с первого взгляда на Майдан понял: Янукович обречен. И мог прогнозировать развитие событий на Майдане на недели вперед. В итоге снимал фильм не про политику, а про людей.
В этом смысле его «Майдан» - наследник «Стачки» Эйзенштейна 1926 года. Говоря об этой картине, режиссер обмолвился: «В нашей русской культуре есть фильм “Стачка”. Выходит, Лозница, родившийся в Белоруссии, проживший 27 лет в Киеве, теперь обитающий в Германии, все еще считает себя русским режиссером.