Хроники азиатской столицы: как финский журналист уехал с семьей в Сибирь
Будущее азиатской России решается в ее азиатской столице.
Когда в конце года летишь из Якутска на побережье Тихого океана, во Владивосток, что рядом с Японией, Кореей и Китаем, кажется, что ты и правда прилетел на юг. Как только я вышел из самолета, сразу почувствовал тепло. Унты, подходившие для Якутии, тут оказались непрактичными, пришлось потратиться на дешевые китайские ботинки.
Владивосток — исключительный город Восточной России. Он находится на той же южной широте, что итальянская Ривьера. Это точка, где континент заканчивается и регион России впадает в Тихий океан. Вокруг Владивостока живут тигры, леопарды, черепахи и другие экзотические животные. Ежегодно мощные тайфуны вызывают тут наводнения, которые уносят машины. Японское море омывает великолепные песчаные пляжи, обрамленные скалами, и в августе-сентябре это любимое место отдыха для жителей востока России.
Море тут кишит различными деликатесами типа водорослей ламинарии, морских огурцов, устриц и морских гребешков, которые можно достать, нырнув рядом с самым берегом. А за морем, всего ночь на корабле, и вот уже полуостров Корея и Япония. Китай еще ближе, до границы всего 50 км по воздуху, а на машине целых четыре часа. Изрытая дорога врезается в пышные джунгли уссурийской тайги и заросшие кустарником заброшенные поля.
Владивосток — большая надежда Восточной России, это вторая голова двуглавого орла, смотрящая на восток. По мнению его жителей, Владивосток — третья столица России, и в этом есть определенная логика. Вот где надо бы основать российскую Калифорнию, альтернативу старому Западу. «Завладей востоком» — гласит имя города. Центр города носит величавое название «Золотой рог», в южной части открывается пролив Босфор Восточный, который, правда, ведет всего лишь из одного залива в другой.
С другой стороны, Владивосток — только тень тех возможностей, которые у него есть. Это всего лишь дальняя провинция Московского царства, которую отделяет от столицы семь часов разницы во времени. В российской картине мира Владивосток — конечная точка империи, а вовсе не независимый центр в Тихом океане. После распада Советского Союза возможности браконьерства из-за наличия порта, рыбалки и вырубки леса создали в нем нездоровую атмосферу наживы. Владивосток — в глазах смотрящего. Для европейца это советский город, основанный посреди могущественной природы, его исторический центр, построенный в начале XX века, страшно перегружен частными авто и грубо выполненными рекламными плакатами. А для китайцев, корейцев и японцев, приезжающих сюда, Владивосток, наоборот, выглядит скорее всего вполне по-европейски.
Владивосток — это отблеск Азии. В киоске перед вокзалом продают собственный городской фастфуд «пьянсё» — узелки из теста с мясом и капустой, сделанные на пару, — российский вариант корейских. Здесь очень популярны «паназиатские» рестораны, и создается впечатление, что многие молодые люди тут учат азиатские языки. Даже Илья Лагутенко, основатель группы «Мумий Тролль» изучал китайский, он же родом из Владивостока. Сейчас он организует в городе фестивали, на которые приглашает музыкантов из Азии. Лагутенко шутит, что в его молодости ближайший ночной клуб тогда находился в Токио. Сейчас, конечно, уже не так.
При этом Владивосток — довольно молодой город, такой молодой, что его «русскость» надо подчеркивать триумфальной аркой и триколорами. Все территории, по которым течет река Амур, или Хэйлун по-китайски, что значит «река черного дракона», в течение многих столетий были зоной влияния Поднебесной. Они перешли российскому царю лишь в 1858–1860 гг., когда после «опиумной войны» между Китаем и западными странами Россия подписала с Китаем договор о передаче этой огромной территории. На реке Амур построили город Хабаровск, а на берегу Японского моря — Владивосток. Для земли вокруг надо было придумать русское название, и выбрали лучший, самый простой вариант — «Приморье», то есть «рядом с морем».
В царские времена Владивосток был очень многонациональным городом. В 1914 году китайцы составляли пятую часть населения, то есть 25 000 человек. В конце XIX века в окрестности города переехали сто тысяч корейцев, оттуда они приезжали в город продавать рыбу и сельхозпродукты. Пограничный город привлекал искателей приключений со всего света: тут жили и японцы, и американцы, и европейцы, а также финны, из которых стоит отметить известных купцов Отто Линдгольма и Акселя Валдена.
В 1930-х Сталин переселил корейцев в Среднюю Азию, откуда они вернулись только после распада СССР. Большую часть китайского населения в 1938 году заставили бежать назад в Китай. В советское время городу перекрыли кислород — связь с внешним миром. Владивосток стал закрытым корабельным и портовым городом, куда дыхание свежего ветра заносили лишь рассказы моряков.
Да и в моряки не так просто было попасть — тщательно проверяли происхождение. «За границей мужчины ходили всегда по трое, один был агентом КГБ», — рассказал мне местный юрист Стас Саевич, 51 год; его отец работал на море. Он помнит, что возвращение отца было праздником. «Он был как король, привозил домой красивые разноцветные вещи, когда у нас тут все было серое. Я до сих пор вспоминаю джинсы и японскую куртку с меховым воротником. А жвачек тут тогда вообще было не достать».
Саевич считает, что современный Владивосток — совершенно другой. В качестве примера он привел филиал питерского Мариинского театра, который построили во Владивостоке совсем недавно. «Во Владивостоке стало намного приятнее и красивее для жизни. Мы больше не чувствуем, что живем на периферии. Когда я хожу в Мариинский, думаю, что тут какая-то ошибка. Этих звезд сюда специально привезли, чтобы я на них посмотрел! Может, это повлияет на молодежь — дважды подумают, прежде чем бросить окурок на землю. Может, это еще изменит Россию».
В 2010-х на развитие Владивостока было выделено огромное количество денег. Для одного статусного саммита АТЭС, который в 2012-м возглавлял Владимир Путин, лицо города украсили за 17 миллиардов евро. Тут построили шикарные дороги, просторный университетский городок, роскошные центры культуры и спорта, ледяной дворец для городского хоккейного клуба «Адмирал» и великолепный океанариум. Проблему с транспортными пробками в городе, изрезанном заливами и проливами, решили путем строительства двух огромных вантовых мостов. Задача была превратить тяжеловесный советский город в пульсирующий тихоокеанский метрополис.
Моим гидом по городу была Юлия, учительница английского языка, с которой я познакомился очень по-русски — приятель дал мне контакты другого приятеля во Владивостоке, а тот в свою очередь связал меня с Юлией. Юля — быстрая женщина, с международным опытом общения, при этом преданная своему Владивостоку. Она путешествовала по всему миру, работала в том числе в Австралии, но при этом обожает нырять за ракушками на песчаном пляже своего родного города.
Юлия ловко миновала пробки. Мы ехали на окраину города, к трехкилометровому мосту Русский, который ведет к ранее изолированному острову Русский. Это самый длинный вантовый мост в мире, он имеет самый длинный пролет, и он же запечатлен на 200-рублевой купюре. Критики считают, что строительство моста для 5000 населения острова было не нужно, но говорят, что в России не любят дешевых решений.
Остров Русский хотели сделать пиком развития города, и здесь находится его венец: Дальневосточный федеральный университет, основанный в 2011 году. Ради него 140 гектаров на побережье отдали под строительство кампуса и общежития на 10 000 студентов. В кампус нельзя въехать на машине, но никакие запреты Юлию не остановят — мы сделали круг по набережной вдоль университетского парка.
Затем мы заехали к Юлии на работу — в главное здание университета. Комплекс из блочных этажей снаружи смотрится довольно уродливо, но внутри производит впечатление. Там все выглядит как в современном американском университете: на каждом этаже уютные кафешки, пуфики и диваны, на них садишься — кажется, разговоры о науке тут сами собой рождаются. В лифте мы поздоровались с Юлиным коллегой из Новой Зеландии. Университет всеми силами стараются сделать международным и зазывают туда иностранных преподавателей и студентов, особенно из Тихоокеанского региона. Больше всего тут китайцев. Кампус примечателен еще и тем, что в нем учатся и северные, и южные корейцы. Правда, тут они тоже могут встретить всепроникающие глаза и уши северокорейской разведывательной машины.
Несмотря на внешний блеск, уровень нового университета стал разочарованием, что неудивительно, так как его основали, объединив изначально слабые вузы. Я поговорил с Юлиным приятелем, преподающим международную политику. Он учился не только во Владивостоке, но и в Шанхае, в Фуданьском университете, он сказал, что это небо и земля. «В Фудане читают международные статьи на английском, здесь же штудируют труды российских профессоров, в которых они пересказывают исследования международных ученых со своей точки зрения», — сравнивал он.
Университет бурлил из-за смены руководства. Мартовской ночью 2016 года ректора Сергея Иванца и двух замректоров задержали за нецелевое использование средств. Для Юлии это не было сюрпризом, так как во Владивостоке, по ее словам, воруют все, кому не лень. Или, точнее сказать, «присваивают» принадлежащие государству деньги — воровство в русском языке изначально означает отнимать что-то у частного лица, что осуждается сильнее, чем без спросу пользоваться общими благами.
«Поражаюсь, как люди к этому относятся, — изумлялась Юлия. — Один приятель должен был закупить в университет компьютеры, он где-то взял дешевые б/у и большую часть денег положил себе в карман. У одной подруги отца арестовали, когда он, будучи чиновником, украл у государства крупную сумму. А дочь уверяла, что это были ничьи деньги, просто государственные».
Владивосток известен также как восточная столица коррупции.
Из выделенных на проект АТЭС в 2012 году миллиардов как минимум сотни миллионов пропали в карманах чиновников. Разговоры о взятках велись и в отношении подрядов на строительство моста, и по поводу краж в проекте океанариума. Все мэры Владивостока, что были за последние 25 лет, заканчивали в суде и были смещены с поста до окончания срока. Предыдущий мэр, Игорь Пушкарев, отбывает 15-летний срок за коррупционные преступления в пользу предприятий своих родственников.
Есть, по крайней мере, три объяснения, почему тут так распространено взяточничество. Первое — то, что в городе моряков, который далеко от Москвы, жизнь просто-напросто такая дикая и бесчестная, что случаев коррупции здесь набирается больше, чем обычно. По другой версии, Москва старается особо пристально следить за Владивостоком, потому что она выделяет ему большие деньги. По третьей версии, дело в борьбе за власть между различными группировками, так, аресту Пушкарева предшествовал конфликт с губернатором Приморья.
Критики считают, что в результате того, что в город вложили огромные деньги, тут возникли некие «потемкинские деревни». В 1787 году князь Потемкин приказал отремонтировать только фасады домов, выходящих на дорогу, по которой Екатерина Великая ехала в Крым. Но и во Владивостоке не все проекты удалось осуществить: два огромных отеля так и стоят недостроенные, а ведущая в аэропорт скоростная железная дорога оказалась нерентабельной. Ближайшее будущее города совсем не такое радостное, как казалось в горячке АТЭС. Уже в 2013-м, на следующий год после саммита, инвестиции в область обвалились наполовину. Москва закрутила финансовые краны.
Центральная власть задушила восходящие в области ростки демократии. В сентябре 2018 года выборы в Приморье прогремели по всей России, когда кандидат от КПРФ обошел кандидата в губернаторы от государственной партии. В конце концов чиновники аннулировали выборы и не дали зачинщику участвовать в новых выборах.
Наша с Юлей поездка на остров Русский закончилась символическим тупиком, когда прекрасная четырехполосная дорога уперлась в обрушившееся здание. Стоит лишь чуть-чуть поскрести сахарную корочку Владивостока, как наружу вылезает непривлекательная реальность. Рядом с руинами — маленькая, вся в ямах песчаная дорога, ведущая к одной из достопримечательностей острова — береговой батарее 1930-х. В день нашего визита место, находящееся под охраной Министерства обороны, было закрыто, но моего гида это не остановило. Мы пролезли на территорию через дырку в заборе из колючей проволоки — и тут же на нас набросился злой охранник.
Юля свела весь инцидент к пожиманию плечами: «Но ты же тут только сегодня».
Несмотря на огромное давление, население Владивостока не растет, как ожидали, а, наоборот, немного падает. На всем Дальнем Востоке живут лишь шесть миллионов человек. Россия хотела бы поднять к 2025 году эту цифру до семи миллионов. Однако даже переезжающих с северных территорий не удается заманить в дальневосточные города — люди охотнее едут в Западную Россию. Один из способов заманить народ на восток было пообещать бесплатный гектар дальневосточной земли каждому желающему гражданину России. Сто пятьдесят тысяч россиян подали заявку, но из них половина — местные, а вторая половина, как говорится в одном описании, «дураки, которые хотят что-то на дармовщинку».
В пятидесяти километрах от центра Владивостока плохие и извилистые дороги упирались в роскошный комплекс со стеклянными стенами, на нем красовалась надпись буквами размером с тигра: «Tigre de Cristalle». Внутри мужчины разных рас и национальностей, глядя перед собой остекленевшими глазами, бросали фишки на поле рулетки и в игровые автоматы.
Игорная зона Владивостока — одна из четырех официальных зон в России, где разрешены азартные игры. Тут построили казино в расчете на китайских туристов. В Китае центр азартных игр находится на юге, в Макао, а Россия хотела вывести деньги игроманов из Маньчжурии во Владивосток. Игровая зона — отличный пример тех вызовов в развитии области, с которыми сталкивается Россия. Работают одно-единственное казино и отель. Планировалось больше, но китайские инвесторы заморозили проект после того, как некие стороны, находящиеся в связи с российской службой безопасности, присвоили себе российскую часть проекта.
Нельзя говорить о Владивостоке, не упомянув его соседей. Говорят, что две пограничные империи не могут быть союзниками, в лучшем случае будут партнерами, и это напрямую касается России и Китая. Отношения между странами намного сложнее, чем можно подумать, глядя на частые встречи Путина и Си Цзиньпина. После того как Россия завела отношения с Западом в тупик, роль Китая возросла. Говорят про поворот России на Восток. Россия хочет бо2льшую часть своих энергетических запасов продавать в Китай. В 2012 году был построен нефтяной трубопровод Восточная Сибирь — Тихий океан 4700 км в длину, чтобы обеспечить экспорт нефти из России в Китай.
Китайские заигрывания зашли так далеко, что они даже не всегда экономически выгодны. Пример тому — тысячекилометровый сибирский газопровод «Сила Сибири», по которому с конца 2019 года газ пошел из Якутии в Китай. Путин объявил о строительстве газопровода в мае 2014 года, когда Россия оказалась в международной изоляции из-за аннексии Крымского полуострова у Украины. Газпром оплатил его строительство на сумму более 15 миллиардов евро, и согласно инвестиционным планам компании до 2048 года этот проект не окупится, даже если цена на газ повысится.
То есть этот газопровод — некий подарок России Китаю. Он выгоден и бизнесменам, близким к руководству страны, Геннадию Тимченко и братьям Ротенбергам, получившим подряды на его строительство.
Несмотря на песни о дружбе, Россия видит в Китае потенциальную угрозу. Она хочет поддерживать Сибирь заселенной из политических соображений безопасности, чтобы рядом с Китаем с его миллиардным населением не возник вдруг демографический вакуум. Это было заявлено и в стратегии развития Дальнего Востока в 2009 году. Сейчас мало кто помнит, что эти две страны до недавнего времени находились практически в состоянии войны — в 1969 году. Согласно официальной истории, это была всего лишь «перестрелка на границе», но когда речь идет о сотнях трупов, то слово «война» не будет преувеличением. После этого инцидента Советский Союз занялся обороной Дальнего Востока и построил тут крепкие военные гарнизоны, в том числе в стратегически важном городе Уссурийске. В сентябре 2018 года Россия провела на Дальнем Востоке самые большие после распада Союза военные учения и пригласила участвовать в них Китай, в противном случае это вызвало бы в Пекине большие подозрения.
Но военного, экономического и демографического влияния со стороны Китая больше побаиваются в Кремле, чем в самих регионах. Москва изначально смотрит на свои территории с точки зрения обороны, это либо тыл к Западу, либо буфер к Азии. Во Владивосток на конференцию приехал известный московский профессор в области международной политики Сергей Караганов. Он сказал, что Дальнему Востоку надо «дать свободно развиваться», но при этом Россия должна «сохранить на территории строгий военный и политический контроль». Эта мысль олицетворяет собой типичную для России ситуацию раздвоения личности: надо и изолироваться, и сотрудничать, освободить и прижать одновременно.
А вот обычных людей во Владивостоке, напротив, кажется, вообще не беспокоит угроза со стороны Китая, Японии или ситуация в Корее. Лишь незначительное меньшинство сказало в опросе, что чувствуют, что эти страны угрожают их безопасности. Зато почти половина опрошенных считала гораздо бо2льшей угрозой неправильную региональную политику Москвы.
Разговоры о том, что китайские мигранты захватят Сибирь, — полная чушь. Во всех городах на востоке России гораздо больше видишь таджиков и узбеков, приехавших из бывших советских республик Средней Азии. Даже на рынках, которыми владеют китайцы, продавцы сейчас славяне. В китайских мегаполисах средняя зарплата на треть выше, чем в России. И при том, что Северный Китай — отсталый регион тяжелой промышленности, народ не едет оттуда в Сибирь искать счастья — он едет в Южный Китай.
Из всех азиатов во Владивостоке видишь больше всего корейцев, именно северных корейцев. Почти на всех стройплощадках пашут рабочие, прибывшие из страны товарища Кима. Северокорейских мастеров можно вызвать на дом, говорят, что они готовы работать хоть ночь напролет. Большая часть их зарплаты достается государству или идет на оплату вагончиков. Для рабочих — лишь крохи, но по северокорейским меркам и это так хорошо, что народ борется за возможность попасть в Россию.
Я хотел пообщаться с ребятами из Северной Кореи. Нашел в пригороде их общежитие, но моему визиту там не обрадовались. Охранник закричал на меня по-корейски и жестами дал понять, что разобьет мне фотоаппарат. От репортажа пришлось отказаться.