Соленый огурец надежды. Зачем смотреть новую сатирическую комедию Сета Рогена
Образованная в 2011 году Эваном Голдбергом и Сетом Рогеном компания Point Grey Pictures последние несколько лет на коне. Они отметились крайне удачными сериалами «Проповедник» и «Пацаны», а также хитовым «Горе-творцом» Джеймса Франко с номинацией на «Оскар» за лучший адаптированный сценарий. Тем интереснее обратить внимание на их новый проект. «Американский огурчик» вполне укладывается в традиционную формулу фильмов студии — провокационный юмор и нарочитая несерьезность. При том из всех проектов компании этот, пожалуй, самый остросоциальный. На звание высокоинтеллектуального развлечения не тянет (да и не претендует), но смотрится свежо, как только что снятый с грядки огурец. Для российского проката фильм пока не планируется, но стоит немного поплясать с бубном с VPN на компьютере — и доступ к продукции на официальном сайте HBO Max ваш.
Главный герой, еврей Гершель Гринбаум (Сет Роген) зарабатывает на жизнь, копая канавы в замшелом польском городке Шлюпинск в 1919 году. Однажды на поселок нападают пьяные казаки и устраивают погром. Вместе с женой бородатый мужчина, как семейство мышонка Фэйвела в мультике «Американский хвост», пересекает Атлантический океан в поисках лучшей жизни в США. Кажется, все налаживается: жена беременеет, а он устраивается на работу на завод по засолке огурцов. Но однажды по неудачному стечению обстоятельств Гершель падает в чан с рассолом и засаливается в нем на много лет. Очнувшись, он обнаруживает себя живым и здоровым — но в Бруклине 2019 года. В небе летают дроны, по улицам разгуливают под ручку однополые пары, жена давным-давно лежит в земле, а найденный правнук (тоже Сет Роген) променял еврейскую самость на странный IT-экостартап. Мазаль тов, реб Гершель!
Бредово смешная завязка — фирменная черта всех творений Сета Рогена. Здесь запал не сгорает в самом начале, а, наоборот, фантазия бьет горячим ключом на протяжении всего фильма. Стоит принять фантасмагоричность сюжета как должное, и окажется, что перед нами вполне себе последовательная и логичная история, в которой явно угадывается вечный конфликт отцов и детей, удачно приправленный сатирой на современность. Ожидаемо в картине полно откровенного стеба над еврейской культурой, но характерных для дуэта Роген — Голдберг специфических, на грани смешного и похабного, шуток (как в неудачном «Интервью») здесь почти нет. Гершель нервно теребит смешную, как у Ленина, кепку, когда узнает, что любимая сельтерская вода теперь льется прямо из специального автомата («Можно я нажму эту кнопочку?»), приходит в ярость при виде «казацкого» билборда с рекламой «Kartoshka Vodka» над могилами его семьи и без зазрения пишет в Twitter гомофобные высказывания. Так, на контрасте между устаревшими представлениями о нормах жизни иудея и реалиями дивного нового мира строится нехитрый, но эффектный юмор фильма.
Сценарист Саймон Рич (сериал «Чудотворцы») заостряет конфликты настоящего и прошлого, создавая забавные парадоксы. Архаичные взгляды Гершеля трактуются бруклинскими кидалтами как некая новая догма в пользу защиты природы: разругавшись с правнуком, Гринбаум-старший открывает собственный стартап, собирая по мусорным бакам выброшенные огурцы и засаливая их прямо в парке (такое вот фриганство). Да еще предприимчиво кричит в спину покупателям: «Не забудьте вернуть банки, а то рыло начищу!» Такая забота об обороте стеклотары для хипстеров выглядит гораздо перспективнее разрабатываемого Гринбаумом-младшим приложения по оценке абстрактной «чистоты» продуктов. Но те же прогрессивисты позже готовы порвать в клочья огурцового мастера, когда он (с подачи обиженного правнука, конечно) объясняет свой особый взгляд на происхождение Иисуса и род занятий Девы Марии.
Такой контраст между бородатым (во всех смыслах) мировоззрением Гершеля-традиционалиста и чуждой ему эпохой добавляет безобидной и по-хорошему дурацкой комедии дополнительные смысловые пласты. Абсурд ситуации обнажает странности порядка, по которому мы живем: посланца из прошлого возмущает как наличие у правнука пяти пар обуви и двадцати пяти пар носков, так и его искреннее пренебрежение иудейской верой, которую айтишник-атеист считает атавизмом. Поэтому и возникает конфликт между двумя такими близкими и одновременно далекими людьми: Гринбаум XXI века живет в благополучии и достатке, но его зона комфорта скучна и однообразна. Масштаб его жизни сузился до проблем вроде «как выбрать правильный шрифт для названия стартапа». А несуразная затея Гринбаума века XX оказывается востребована за счет бескомпромиссности, отсутствия глобальных замыслов — она вообще началась с банального соперничества с правнуком на почве того, кто здесь более предприимчивый еврей.
Самая пронзительная сцена в этом похожем на остроумный анекдот фильме — когда на пороге примирения оба сидят и смотрят на любимое место Гринбаума-старшего, лесное озеро, раскинувшееся на фоне промышленного завода. Густой дым валит из гигантских труб, возвышающихся на горизонте, но в этот момент они кажутся слишком далекими и нереальными, а здесь и сейчас есть только радость от созерцания красоты природы. Проблемы мировой экологии меркнут перед сиюсекундным единством двух людей. Об этом и картина. Настоящее всегда будет конфликтовать с прошлым, здравый смысл — с искренностью чувств, рациональность современного человека — с архаичным укладом прошлого, а личное счастье — с коллективной памятью поколений. Единого здравого решения нет и никогда не будет, а единственный выход — сесть и поговорить по душам, закусывая хипстерскую комбучу старым добрым соленым огурцом.