По одной из версий, коронавирус перешел к человеку вследствие контакта с панголинами или летучими мышами в Юго-Восточной Азии. Вопрос дискуссионный, но случаи перехода вирусов из дикой природы в густонаселенные области действительно известны. При этом многие ученые связывают возникновение и распространение новых инфекционных заболеваний с освоением малоосвоенных лесов — такие примеры известны в тропиках. Нужно ли этого бояться, если мы живем в России? У меня для вас плохая новость: безоглядное, неконтролируемое освоение российских малонарушенных таежных лесов несет не меньшие, а, возможно, даже большие риски, чем появление неизвестных до сих пор болезней.
Например, мы точно знаем, что это повлияет на климат планеты, гидрологический режим Евразии и повлечет погодные сюрпризы, такие как паводки и засухи, которые уже происходят в нашей стране, причем даже одновременно: например, в прошлом году некоторые районы Иркутской области затопило, а в других горели леса. Сейчас, если принять меры, еще есть шанс предотвратить эти последствия. Но если бездействовать, то случится беда и невозможно будет придумать какое-то волшебное средство в виде вакцины — потребуются усилия и затраты, совершенно несопоставимые по масштабу с выгодой, которую сейчас Россия получает от продажи древесины, заготовленной в девственных лесах.
Лесные чудища
Распространение инфекционных заболеваний бывает связано с обезлесением и деградацией лесов в результате их освоения. Дикие звери и членистоногие, живущие в лесу, давно признаны естественным источником инфекций, потенциально опасных для человека. Наступление человека на леса создает условия для передачи заболеваний из-за учащения контактов с естественными источниками инфекций или из-за изменений естественной динамики инфекций вследствие воздействия человека на популяции переносчиков.
С лесами связаны источники многочисленных заболеваний, одни названия которых не обещают ничего хорошего: вирус Эбола, лихорадка денге, вирус Зика, хантавирусы, желтая лихорадка, малярия.
Однако стоит опасаться не только очередной вспышки неизвестной болезни, пришедшей из леса, а деградации лесов, потому что она затронет еще большее количество людей.
Пандемия коронавируса уже унесла жизни более 12 000 человек, и весь мир ввел беспрецедентные меры по борьбе с распространением вируса. При этом в 2015 году во время антропогенных лесных пожаров в Индонезии образовавшийся смог привел к преждевременной смерти более 100 000 человек в Индонезии, Малайзии и Сингапуре. Статистика роста смертности из-за отравления дымом лесных пожаров в России вообще не ведется. А если еще учесть высвобождение углерода, которое происходит из-за вырубки в России нетронутых человеком лесов и вклад этого процесса в глобальное потепление?
Лес как культурный код
В мире в лесах живет по меньшей мере 250 млн человек. Для многих из них культурная самоидентификация глубоко связана с растительным и животным миром вокруг них. Археологические и этнографические свидетельства показывают, что леса были населены на протяжении тысячелетий. Культурная самоидентификация многих коренных народов, живущих в лесах, тесно связана с малонарушенными лесами. Деградация лесов делает традиционный образ жизни для них невозможным.
Не все леса «одинаково полезны».
Несмотря на то что на Земле за последние 300 лет утрачено по крайней мере 35% площади лесов, они по-прежнему занимают большие территории общей площадью 40 млн кв. км, или примерно 31% суши. Но из сохранившихся лесов только 18% остаются в «диком», первозданном состоянии, где флора и фауна в естественном состоянии и развиваются по природным законам. Остальные 82% в той или иной степени подверглись деградации вследствие прямого воздействия хозяйственной деятельности: промышленных рубок, урбанизации, развития сельского хозяйства и строительства дорог.
Полезные функции малонарушенных лесов намного выше, чем любых других. Пока в России на государственном уровне их значимость и необходимость сохранения просто игнорируется. Для Минприроды России и Рослесхоза малонарушенные леса — это просто пока еще не освоенные леса, в которых нужно всячески стимулировать лесозаготовки. При этом ведомствами не признается, что сохранение еще не освоенных лесов позволяет предотвратить утрату важнейших природных ценностей.
Главная ценность девственных лесов — сохранение климата
В глобальной борьбе за климат, которую разнообразными методами ведут самые разные люди от школьницы Греты Тунберг до голливудской звезды Леонардо Ди Каприо, главным трофеем выступает сохраненный, не выброшенный в атмосферу углерод. Леса, особенно «дикие», не нарушенные промышленным освоением, как раз и являются для него одновременно «ловушкой» и «хранилищем». Сокращение таких лесов повышает выделение в атмосферу дополнительных объемов углерода в среднем на 25%.
Кроме того, по среднемировым значениям на участках, расположенных ближе 500 м от края леса, запас накопленного биомассой углерода в среднем на четверть меньше, чем на участках, расположенных дальше от края. При этом 70 % площади лесов мира уже располагается ближе 1 км от границы.
Малонарушенные леса напрямую влияют на образование облаков и объем выпадающих осадков: из воздуха, проходящего через них, выпадает как минимум в 2 раза больше осадков, которые переносятся облаками на дальние расстояния. При этом такие леса эффективно снижают последствия ливней: благодаря своей очень сложной структуре они переводят поверхностный сток в почвенный, что предотвращает наводнения. Деградация таких лесов, а тем паче их утрата может привести к увеличению числа засушливых и жарких дней, снижению интенсивности дождей и засушливым периодам.
Эти леса имеют особую значимость для сохранения биологического разнообразия. При этом рубки негативно влияют на численность многих видов животных, особенно тех, которым требуются большие территории для поддержания жизнеспособности популяций (например, хищников). Другая важная проблема — из-за строительства новых дорог к участкам лесозаготовки и других линейных объектов упрощается доступ в лес охотников и браконьеров. Например, линии ЛЭП и газопроводов не только несут свет и тепло в весьма отдаленные районы, но открывают огромные нетронутые пространства тайги для охоты со снегоходов.
Поэтому для сохранения биоразнообразия просто необходимо снижать темпы захвата лесных площадей под хозяйственную деятельность. Как показывает опыт, за первоначальным проникновением в лес следует стремительная деградация девственных лесов. Она происходит не только за счет утраты мест обитания животных и растений, но и других сопутствующих факторов — пожаров, охоты и браконьерства, выборочных рубок и экспансии чужеродных видов.
Что имеем, не храним.
Пока в России малонарушенные лесные территории (МЛТ) не считаются стратегически ценными лесами. Несмотря на членство России в Международном союзе охраны природы, ратификацию Конвенции по биоразнообразию и добровольное участие в достижений Целей устойчивого развития ООН, понятие МЛТ не закреплено в российском законодательстве, и эти территории не относят к экологически ценным ландшафтам. Некоторые лесопромышленные компании и чиновники считают понятие МЛТ только тормозом для развития лесопромышленного комплекса — в их логике «дикие», ранее не освоенные леса необходимо срочно вырубать, пока лес там «не сгнил и не пропал». Любые действия в отношении сохранения таких территорий воспринимаются как международный заговор. Логика такая: если требования схемы FSC, например, мешают вырубать последние малонарушенные территории, то давайте создадим какую-нибудь свою, «карманную», лояльную схему лесной сертификации.
В нашей стране пока еще существуют обширные лесные территории, на которых нет признаков крупномасштабной хозяйственной деятельности и ее негативных последствий. Уничтожая без оглядки и без подготовки альтернатив малонарушенные лесные территории, россияне в прямом смысле рубят сук, на котором сидят. Как ни парадоксально, самое дикое, что делает сейчас человек — это уничтожение последних островков дикой природы. Надеюсь, что в ближайшее время мы сможем заняться лечением и этой болезни, иначе это для нас не пройдет без самых печальных последствий.