Грешноватый стаканчик кофе. Как появился экошейминг и кто его победит
Мир полнится глобальными серьезными проблемами, но кажется, громче всего сейчас кричат про экологию. Это неудивительно, даже такая приятная мелочь, как теплая зима в Москве, ведет к миллионным убыткам, заставляя самых отъявленных скептиков по-новому взглянуть на роль человека в этом феномене — а что если глобальное потепление реально существует и виноваты мы? Если раньше размышления на этот счет относили к деятельности крупных компаний и государств, чья экономика основана на сырьевом секторе (вспомнить, например, историю с Мексиканским заливом в 2010 году, когда в океан вылилось 5 млн баррелей нефти), то сегодня все обратились друг к другу — а что сделал для планеты лично ты? Появился даже специальный термин — экошейминг — осуждающее отношение к тем, кто не соблюдает правил ЗОУЖ (здоровый и устойчивый образ жизни). Не нравится аббревиатура? На английском звучит еще хуже — LOHAS (Lifestyle of Health and Sustainability). Если еще недавно бумажный стаканчик с кофе, выпитым на ходу, был признаком занятости, а следовательно — востребованности, то сейчас даже бариста столичных кофеен молчаливо осуждают тех, кто приходит без своей кружки — это же так неэкологично и неэтично. Но, подождите, кто поставил на прилавок одноразовые стаканчики? Где заканчивается ответственность отдельно взятого человека и вступает в силу ответственность институтов государства и бизнеса? Наконец, как понять, что действительно экологично, а что устойчиво (sustainable) — и в чем, собственно, разница?
Возьмем, например, студентов бизнес-школы в Барселоне, факультет устойчивого развития (Sustainable Development). Условная студентка Ксения живет в полном соответствии с ценностями будущей профессии — за продуктами ходит с шоппером, воду пьет из многоразовой бутылки, кофе — из собственного термостакана, разделяет мусор, одежду не покупает, а обменивается ей на своп-вечеринках, от пластика отказалась совсем, даже зубная щетка у нее бамбуковая, биоразлагаемая. Только вот бамбук — весьма агрессивное растение, чей рост угрожает биоразнообразию, а производство изделий из него может быть связано с использованием опасных ядохимикатов. И это далеко не единственное противоречие экофрендли мира. Растительное молоко устойчивее коровьего? Не все. Для миндального, к примеру, вырубают апельсиновые рощи, что ведет к засухе в Калифорнии — основном мировом экспортере этого ореха. Веганы спасают планету, отказываясь от животных продуктов? Не особо, если питаются иностранными фруктами и овощами, выбросы от перевозки которых покрывают разницу углеродного следа, производимого крупным рогатым скотом. Список можно продолжать, но проблема очевидна — мы не до конца понимаем суть дела. Студентка Ксения пока тоже не все понимает, но в процессе обучения поступательно разбирается в деталях. Здорово, что академики подхватили тренд и образование в сфере экологии активно развивается. Если у обычного человека экопротиворечия могут вызвать чувство фрустрации и апатии («все тлен, мусор сжигают на заводе, и мне его разделять бессмысленно»), то для «устойчивого» студента и специалиста это мотивирующая задача, с которой нужно разобраться. И они разбираются.
Кто помогает нам устоять
Специалисты по устойчивости отличаются от экологов в первую очередь широким спектром охватываемых сфер деятельности: наравне с экологией туда входят экономика, гендерные стереотипы, КСО (корпоративная социальная ответственность). Они ищут хрупкий баланс, в котором людям, планете, бизнесу и государству одинаково хорошо. И чтобы, развиваясь, мир оставался (мог устоять) в состоянии этой гармонии. Устойчивость сегодня стала важным трендом в бизнесе. Нет женщины в совете директоров? Вас не возьмет на биржу крупнейший банк Goldman Sachs. Производите уголь? Будьте готовы к 2030 остаться без работы. Не развивайтесь в соответствии с глобальными экологическими целями? Евросоюз обложит вас налогами так, что мало не покажется. Уже сейчас 73% миллениалов готовы платить больше за экологические продукты, а значит, специалист по устойчивости может помочь компании зарабатывать. Поэтому в стандартном совете директоров появился новый участник — CSO, директор по устойчивости. Первой должность ввела компания DuPont в 2004 году. А сейчас это общая практика: в докладе The State of the Sustainability Profession (2018) агентства GreenBeez сообщается, что в 44 публичных компаниях США есть такой управленец.
Для России «специалист по устойчивости» — новая профессия, интерес к которой быстро растет на рынке труда. По данным HeadHunter, в 2016 году работодатели разместили 18 запросов на вакансию менеджера в области УР, а за неполный 2019 год — уже полсотни. К сожалению, обучаться профессии пока можно только в европейских вузах, а если в России — то в формате дополнительного образования: в бизнес-школах, на курсах и факультативах.
Могут ли закрыть нехватку в специалистах экологи? Не совсем. «Условно говоря, у нас в стране сформировалось два главных вида этих специалистов: экологи-инженеры и экологи-юристы, — говорит Петр Кирюшин, доцент кафедры экономики природопользования экономического факультета МГУ. — Первые следят за исправностью специфического оборудования и соблюдением нормативов, чтобы компания не попала под штрафы, а вторые выводят компанию из-под этих штрафов, насколько это в их силах». Получается, эколог — это функционер, обеспечивающий защиту компании от убытка. А специалист по устойчивому развитию — евангелист, формирующий корпоративную культуру: чтобы и мусор в офисе сортировали, и в совете директоров было достаточно женщин. Заниматься таким проповедничеством без личной заинтересованности сложно — это как работать на рэп-лейбле, а по ночам слушать любимый металл. Поэтому специалисты по УР вкладывают в работу часть своего личного образа жизни — так формируется образ монаха в корпоративных джунглях, сражающегося за все хорошее и против всего плохого. «Когда это войдет в общую практику, работа таких специалистов станет рутинной историей, — добавляет Кирюшин, — а сейчас нужны герои». Эти герои должны обладать всеми компетенциями — и мы снова возвращаемся к проблеме образования.
Зеленые университеты
В 2015 году Кирюшин соосновал ВузЭкоФест — межуниверситетский фестиваль в области экологии и устойчивого развития. В этом году в нем примут участие 80 университетов и 20 тысяч студентов. С 2016-го работает Ассоциация зеленых вузов России — началась она не с директивы руководства, а с инициативы рядовых преподавателей и студентов. На сегодняшний день охват ее деятельности коснулся более 300 вузов и 50 000 студентов. Ассоциация развивает культуру раздельного сбора мусора, принципа повторного использования и «второй жизни» вещей, проводит лекции, эко-мастер-классы и семинары в институтах и школах. «Мы хотим, чтобы вуз и школа, независимо от направления, стали ресурсным центром в котором формируется экологическое мышление, — говорит Ирина Тихонова , координатор Федеральной партнерской программы «Зеленые вузы России». — И считаем, что вуз должен начать с собственной инфраструктуры и просветительской деятельности. Мы им в этом помогаем и рассчитываем, что у студентов при таком подходе ко времени выпуска сложатся ценности, экологические привычки».
Необязательно ждать, пока новое поколение возьмет все в свои руки. Отчеты по УР уже сегодня предоставляют многие отраслевые корпорации. На сайтах компаний «Новатек», «Северсталь», «Газпром» они лежат в открытом доступе. Из позитивных кейсов можно также назвать завод L’Oréal в Калужской области с международным сертификатом зеленого строительства LEED v4 уровня Platinum. Программы по внедрению циклической экономики есть в Ikea — там работает сервис по починке старой мебели. У Unilever тоже есть свой план устойчивого развития, и довольно амбициозный — компания хочет снизить воздействие на окружающую среду вполовину и своей деятельностью улучшить благосостояние миллиарда людей.
Устойчивость по Маслоу
Есть мнение, что пока устойчивое развитие могут позволить себе лишь те компании, что уже настроили все другие процессы. Если выручка слабая, управленческие системы барахлят, а зарплаты выплачивать нечем, УР может трансформироваться в Green washing (зеленая промывка. — Forbes) — маркетинговую стратегию с ключевыми тегами «все натуральное» и «эко», но без реальных дел. Потому что для дела нужны средства.
«Устойчивое развитие в классической трактовке — фокус компаний, для которых все остальные функции бизнеса, такие как стабильность и загруженность производства, диверсификация портфеля, сокращение уровня долга и еще десяток подобных вещей, уже находятся в том состоянии, когда можно подумать о чем-то большем. Это работает примерно как в пирамиде Маслоу. Следующая ступень открывается тогда, когда закрывается предыдущая», — говорит заместитель генерального директора по корпоративным коммуникациям Загорского трубного завода Игорь Гусенков. В прошлом году «Загорская труба» инвестировала около 20 млн рублей в развитие социальной сферы региона. Так компания формирует свой положительный имидж и создает предпосылки для появления хороших кадров — потому что хочет и может себе позволить.
Похоже, когда дело касается устойчивости, бизнесы и люди сталкиваются с одинаковыми челленджами. От тех и от других требуют немедленной и повсеместной трансформации — включиться в экогонку, стать осознанными, сократить свой углеродный след до минимума. Но глобальные перемены не происходят за день. Мы стоим на пороге удивительного мира, где геномы детей можно будет редактировать, машины — очеловечивать, Марс — колонизировать. Кардинально меняются структуры компаний и уклад самого общества с курсом на инклюзивность и #diverisity. Экодвижение — один из таких титанических сдвигов в жизни мира, и было бы странно ожидать, что он случится здесь и сейчас, в сознании каждого отдельного человека. Это процесс, требующий времени и объединения коллективных и индивидуальных усилий. И образование играет в нем ключевую роль. Поэтому сейчас важно не шеймить друг друга, а поддерживать. И тогда в будущее возьмут всех.