Свойство характера

Олег Тиньков за последние 20 лет несколько раз кардинально менял сферу деятельности: торговал электроникой, делал пельмени, лил пиво и открывал рестораны. Теперь он банкир. Никогда ни на кого не работал. Максим Ноготков, основатель сети «Связной», с 1995 года занимается торговлей мобильными устройствами. Опыт в финансовом секторе у него тоже есть — с мая по сентябрь 2008 года он отвечал за розничный проект банка «КИТ Финанс», занимая должность главного управляющего директора. Тиньков — импульсивный, Ноготков — уравновешенный. Тиньков сыплет метафорами, Ноготков легко перемножает в уме крупные числа. Forbes выяснял у них, каким должен быть человек, начинающий свое дело, чем каждому из них было бы интересно заниматься сейчас и почему предпринимателей в России немного.

Forbes. Справедливо ли утверждение, что выбор вида бизнеса зависит от характера? Для вас важен интерес к тому, чем занимаетесь?

Максим Ноготков. Для меня важно, открываю я для себя что-то новое или нет. Я не верю в успех проекта, если душа к нему не лежит. Я бы ни за что не занялся ни общественным питанием, ни сельским хозяйством, ни добычей сырья. Но и не сказал бы, что у меня в середине 1990-х была какая-то особая тяга к телефонам. Выбор торговли как сферы деятельности был осознанным — по сравнению с программированием (Ноготков тогда еще не бросил учебу в МГТУ им. Н. Э. Баумана. — Forbes) это более живая работа, связанная с общением, а телефоны подвернулись случайно. Мог бы, наверное, в тот момент и пуховиками заняться. Но так получилось, что я интересовался софтом и часто бывал на Митинском рынке. Видел перед собой телефон с определителем номера в два раза дешевле, чем в газете «Из рук в руки». Что первое увидел, тем и занялся. К моменту ухода из института я зарабатывал около $10 000 в месяц.

Олег Тиньков. Я чем только не занимался — и пистолетами газовыми торговал, и косметикой, и всякой ерундой. В моем случае деньги важнее. Я искал, где заработать. Если на углу этих улиц пивной ларек нужен — значит, надо пивной ларек делать. Может, поэтому и меняю бизнес каждые пять лет — не нашел то, что моему характеру подходит. Я берусь за то, что приносит деньги. Поиски себя, смысла жизни — не моя тема. Меня очень завлекает бизнес, когда он деньги приносит. А чем больше приносит, тем больше завлекает.

F. Нефтью же не будете заниматься?

О. Т. Это бизнес политический, на чиновников завязан. Надо уметь облизывать. Я не умею и не хочу с чиновниками общаться. Для меня всегда было два ограничения: бизнес, завязанный на общении с чиновниками, на коррупции, и бизнес, завязанный на криминале. А в остальном хватался за все, что приносило прибыль. И сферы менял кардинально. До сих пор не могу найти гармонии душевной — чтобы и нравилось, и деньги приносило. Хотя банк — вот уже третий год им занимаюсь — мне нравится. Я с энтузиазмом хожу на работу.

F. Максим, вам тоже банковский бизнес нравится?

М. Н. Да, года полтора назад мы начали разрабатывать проект по розничным финансам — хотели сделать удобный доступный банк, который выдает потребительские кредиты наличными и через кредитные карты. Через пару месяцев, как начали, «КИТ Финанс» предложил выступить финансовым инвестором. Бренд был бы «Связной-Кредит». С «КИТ Финансом» из-за кризиса не получилось. Но мы продолжаем работать в этом направлении. Потребительскими кредитами люди по-прежнему будут пользоваться, весь вопрос в том, какие ставки.

О. Т. Если честно, я не верю, что что-то получилось бы с «КИТ Финансом». Хоть при успехе, хоть при неудаче был бы конфликт. Александр Винокуров (основатель «КИТ финанс». — Forbes) амбициозный, агрессивный, тщеславный человек. Максим Ноготков — то же самое. Никогда бы не сделали этот бизнес. Если один ты делал бы, другой вопрос. Мне сорок один год. Партнерство двух ярких талантливых предпринимателей при условии 50 на 50 не работает. Все союзы разваливаются.

М. Н. Не согласен. Я знаю примеры, когда партнерство работает. Зависит от отношений между людьми и от их личных целей. И от того, удается ли им правильно разделить зоны ответственности и обозначить сферы принятия решений. Если люди готовы сбавить амбиции, то схема 50 на 50 абсолютно рабочая. Если бы не кризис, с банком было бы все в порядке и конфликта не возникло бы в проекте.

F.  Предприниматель всегда должен быть уверен, что его идея лучше всех?

О. Т. Он должен быть оптимистом, естественно. Но свой бизнес — риск стопроцентный. Если кто-то скажет, что просчитал все до мелочей, — это глупость абсолютная. Ты вкладываешь деньги и рискуешь.

М. Н. Мы, когда «Связной» начинали, открыли в апреле 80 магазинов и до января теряли деньги каждый месяц, не знали, будет проект жить или не будет. Финансировали убытки, пока первую рекламную кампанию в декабре не запустили. Понимали, что через полгода деньги кончатся, но верили, что все получится.

F. Сейчас кризис, многие наемные менеджеры начинают думать о своем бизнесе. Что должно быть, кроме амбиций и готовности к риску, чтобы начинание выросло во что-то, кроме обеспечения собственной занятости?

О. Т. Я, кстати, в своем блоге призываю наемников свой бизнес начинать.

М. Н. Ясная картинка должна быть, что он хочет построить. А по характеру — упертость и устойчивость определенная. У менеджера в корпоративной среде много поддержек. Даже если он ничего не будет делать, компания не развалится, только года через два его бездействие может как-то отразиться на результатах. А в стартапе день не поработает владелец, это почувствуется. Интенсивность мысли совершенно другая в своем деле, люди очень сильно ориентируются на тебя: заинтересован ли ты в проекте, много ли времени ему посвящаешь. Энергетический заряд должен быть совсем другого уровня.

F. Откуда заряд?

О. Т. Если бы я или вы знали, получили бы Нобелевскую премию. Статистика такова, что меньше процента людей во всем мире — предприниматели. А остальные работают за зарплату. Я думаю, что это врожденные качества. Они могут развиваться, укрепляться. Это устройство нервной системы, готовность принять на себя риск. Я фрирайдом (катание на горных лыжах вне трасс. — Forbes) занимаюсь более или менее осознанно. Подъезжаем десять человек к горе на Камчатке, откуда надо сделать прыжок. Все одного возраста, примерно одного уровня, все входят в тридцатку лучших российских фрирайдеров. Три человека прыгают, остальные не прыгают. (Я не говорю, что я прыгаю.) Хотя все друг на друга смотрят. Кто-то более безбашенный, у кого-то амбиции, у кого-то порог страха выше. Я не знаю, почему. Так и в бизнесе — кто-то боится принять решение, кто-то нет. Это врожденное. Другой вопрос, что ты должен попробовать, чтобы узнать, есть у тебя это или нет. Это проблема предпринимательства во всем мире. Все говорят: нет, я не могу. Вы должны на страницах вашего журнала всем сказать: попробуйте. Я буду больше уважать того, кто прыгнул и ноги сломал, чем того, кто все взвесил и не стал пробовать.

F. Не кажется ли вам, что в России люди становятся предпринимателями, потому что хотят разбогатеть и зарабатывать больше, чем могут позволить себе, будучи наемными менеджерами? А в мире это такая же работа, как и работа в чужой компании.

М. Н. Там этот выбор равноценный. Если ситуация с административными барьерами, со средой нормальная, то порог для начала своего дела сильно снижается. И многие могут стать предпринимателями. Лидерство — да, врожденное качество. Но менеджеры вполне могут становиться предпринимателями. Переходы из одного статуса в другой возможны.

О. Т. Для меня предприниматель — это тот, кто берет на себя ответственность, ни на кого не надеется и делает все сам. Он хочет заработать денег для себя. Пытается что-то изменить в мире. И дать людям что-то новое — удовлетворить какие-то их нужды. Даже если он пекарню на углу открывает, он маленькую революцию хочет совершить. А чиновник, менеджер, управленец — это консерватор, человек, который удерживает. Его интересует зарплата, работа от звонка до звонка. Нужны и те, и те. Я очень уважаю многих менеджеров и им завидую — у меня этих качеств нет. Если предприниматель — оптимист, то хороший менеджер должен быть пессимистом, он должен сдерживать буйные фантазии предпринимателя. По факту он делает конструкцию более уравновешенной.

F. У вас всегда был менеджер, которого вы готовы слушать?

О. Т. Я думаю, у каждого предпринимателя должен быть такой менеджер в команде. Я всегда сам чувствую, что надо заканчивать проект или продавать, — у меня это чувство развито. Я по земле-то нормально хожу, не летаю. А у многих предпринимателей проблемы сейчас оттого, что у них было ощущение, будто все будет и дальше расти. Это и девелоперов касается, и ритейла. Сейчас все страдают от веры в вечный бурный рост. Максим вот сказал, что у «КИТ Финанса» проблемы из-за мирового кризиса. Да нет же. Просто модель построена на ежегодном удвоении фондового рынка. А если он встал, то бизнес рушится. Нельзя строить бизнес на прогнозах. Бизнес должен быть прибылен в моменте. Кризис показал, что все, у кого операционной прибыли не было, банкроты потенциальные или реальные: они сейчас схемы всякие придумывают, переводят долги на «дочек» и так далее. Наши российские предприниматели за последние пять лет сильно развлеклись. Говорили: мы будем прибыльны, но потом. Если бы рядом были хорошие менеджеры и владельцы их еще и слушали, они, может, не пришли бы к такой ситуации.

М. Н. Я в принципе согласен, что редко качества менеджера и предпринимателя уживаются в одном человеке. Предприниматель — человек, который обладает харизмой, видением. Но если его идеи не структурировать, если за ним не идет тыловое обеспечение, более осторожные люди, то конструкция становится опасной. Часто встречаю ситуацию, когда связка из двух людей работает лучше, чем предприниматель-одиночка. Но для меня это всегда вопрос конкретного человека.

F. Вы пока не собираетесь бросать то, чем занимаетесь, но все-таки смотрите на другие сферы деятельности?

О. Т. Нормальный предприниматель всегда по сторонам смотрит. Если кто-то открыл булочную и торгует всю жизнь пирожками, он не настоящий предприниматель, а ремесленник. Итальянцы — типичный пример. Там все стабильно, не меняется. Они будут свою семейную тему знать глубоко, но очень узко. Мне всегда, с одной стороны, жалко предпринимателей, которые 10 лет занимаются одним и тем же. С другой стороны, я им даже завидую — какую выдержку надо иметь, чтобы 10 лет делать одно и то же. Особенно в России. Ладно, если ты родился в Италии. Там у меня фотограф знакомый, Бетини. Я спрашиваю: а сын чем заниматься будет? А он смотрит на меня: «Не понял? Фотографом будет». Без иронии. А в англо-саксонской и в русской модели предприниматель все-таки постоянно ищет новое. Я тут встретил человека, с которым вместе торговал электроникой. Пятнадцать лет прошло. Он все еще электроникой торгует. У меня шок. Как это вообще, Максим? Со скуки же умрешь.

М. Н. Я все время ищу новые идеи и проекты — два года назад пост генерального директора компании «Связной» оставил, чтобы делать это более эффективно. Но стараюсь не уходить совсем в другую отрасль, а искать синергию с тем, что уже построено. Для меня пять лет в проекте — абсолютно разумный срок. У меня терпение есть, упертость. Мне в «Связном» уже на второй год казалось, что все сделано. А потом выясняется: магазины вроде те же, но было 500 сотрудников, а стало 3000, и вся конструкция поехала. Нам последние три-четыре года скучно не было. Да и конкурент у нас заводной был. Механизмы управления постоянно менялись: компания росла до 60% ежегодно. Можно сколь угодно долго быть в проекте, если масштаб бизнеса меняется.

F. За последние пару лет какие-то чужие идеи вас цепляли? Чем-то новым хотелось заняться?

М. Н. Меня, конечно, интернет завораживает. Скорость, с которой меняется мир, создаются новые бизнес-модели. Темы, связанные с организацией поиска. Смотрю, как структурирование информации развивается, социальные сети. Все, что связано с мобильными телефонами и развитием медиа, — человек постепенно начинает смотреть и слушать что он хочет, когда он хочет и где он хочет. Меня по-прежнему удивляет эволюция мобильных устройств. Я помню, что такое был телефон пять лет назад. И мне интересно следить, во что превращается это устройство по мере развития широкополосного доступа, сетей. Проект Yota мне очень нравится.

О. Т. Да, 4G хороший проект. Но в интернете еще меньше процент проектов, которые выстреливают. Мне каждый день на блог по два-три проекта присылают. И оцифровка видео, и поиск по видеоконтенту. Что только не предлагают. А прорывных проектов за пять лет было сколько? На пальцах одной руки посчитать можно. Facebook, YouTube, Twitter... Но даже эти состоявшиеся проекты операционную прибыль не зарабатывают, только капитализация растет. Красивая тема, живая. Но непонятно, а где в интернете деньги-то зарабатывать. Я недавно написал в блоге — надо кроликов разводить. Я серьезно. Другой вопрос, что это мне неинтересно — мелкий масштаб.

F. Дельные предложения присылают в блог?

О. Т. Ничего пока не нашел. Все, что связано с интернетом, у меня сразу вызывает вопрос, почему «Яндекс» или Google это не делают. Иногда приносят проработанный документ — явно я не первый, к кому они с этой идеей обратились. Хорошо, что у народа много идей. Недели две назад удалял лишнее — было 30 000 писем и комментариев. Одна идея мне понравилась. Парень из Питера делает вручную сувенирное печенье. Мне сделал с логотипом нашего банка. Да он за Новый год линию окупит. Я ему написал: я тебе не нужен, там отбиваются инвестиции за месяц. А он пишет: мне страшно. И таких много. Они сами себя еще не убедили, а хотят меня убедить, чтобы я вложил.

F. Наверное, страшно свое дело начинать, среда неблагоприятная.

О. Т. Из моих уст, наверное, странно будет звучать — я не апологет советской нынешней власти, — но у нас среда нисколько не хуже, чем в Европе или в мире. Везде предпринимателям живется несладко. Да, я регистрировал фирму в Калифорнии — там это за полчаса делается. В сити-холл заходишь, тебя регистрируют, и сразу идешь печать заказывать. В Европе это займет неделю. А у нас может и на полгода растянуться. Но если говорить о самом бизнесе, то нигде тебя не ждут. И в Америке, и в Европе никогда тебе не дадут денег на старт, скажут: покажи оборот. Там агрессивнее среда, выше конкуренция. Здесь конкуренции еще нет. Наш банк вышел на рынок, и за 14 месяцев у нас 5% рынка кредитных карт в России. Где еще такое возможно? Другое дело, что у нас все как стадо кидаются в одну и ту же тему, увидев, что там рост. И там избыток конкуренции в каких-то секторах возникает, как в сотовом ритейле — никто в итоге не зарабатывает.

Но если брать все-все-все параметры, то в России, я убежден, в разы легче делать бизнес с нуля.

М. Н. Не буду спорить. Есть много минусов, главный из них — большая доля серой экономики в предпринимательском секторе. Но самый большой плюс в России — конкуренция на другом уровне и огромное количество незатронутых тем. Лет тридцать еще можно будет с Запада идеи привозить и здесь развивать.

О. Т. Не меньше.