Сенатор Леонид Лебедев, в прошлом один из крупнейших в России нефтетрейдеров, заметно оживляется, когда речь заходит об инвестициях его группы «Синтез» в электроэнергетику. «Вам что-нибудь говорит термин «кабальная сделка»? … А злоупотребление правом?!» — Лебедев заводится с пол-оборота, и по-человечески его можно понять. Еще полгода назад участие Лебедева в реформе РАО ЕЭС считалось большой удачей. Анатолий Чубайс азартно распродавал выделенные из РАО энергетические компании, и Лебедев отхватил лакомый кусок — контроль над ТГК-2, снабжающей электричеством и теплом шесть регионов на севере Европейской части России. «Синтез» вновь, как в 1990-е годы, выходил на миллиардные обороты.
Возможно, лучший вариант для Лебедева сейчас — сбыть ТГК-2 с рук и забыть об электроэнергетике как о страшном сне.
«Вас посадят. Выявят и обязательно посадят», — причитала жена Александра Кутикова, слушая, как Лебедев уговаривает своего старого друга из группы «Машина времени» создать конкурента советскому звукозаписывающему монополисту, фирме «Мелодия». Разговор происходил в 1989 году на тесной кухне однокомнатной квартиры Кутиковых. Лебедев тогда числился звукорежиссером популярной в конце 1980-х группы «Автограф». Кутиков вспоминает, что жена в итоге смирилась, мол, за музыку надолго не посадят, зато, может, деньги появятся. Сам Кутиков уже давно был готов пуститься в самостоятельное плавание. Название кооператива — «Синтез» — придумал врач-нарколог Марк Гарбер, еще один приятель и партнер Лебедева.
Начинали с создания музыкальной студии «Синтез-рекордс». Здесь записывали альбомы «Наутилус Помпилиус», «Машина времени», Олег Газманов. Чтобы освободиться от опеки «Мелодии», «Синтез» купил рижский завод грампластинок и переименовал его в фирму «Ритонис». Записи модных исполнителей хорошо продавались, но бизнес подкосила большая политика. В 1992 году Латвия окончательно оформила свою независимость, и теперь за ввоз виниловой крошки и вывоз пластинок приходилось платить таможенные сборы. Лебедев и Гарбер «отписали» звукозаписывающую компанию Кутикову, который возглавляет ее до настоящего времени. А большой «Синтез» в начале девяностых переключился, как говорит Лебедев, на commodities — стал торговать лесом, трубами...
Но основные деньги приносила продажа нефтепродуктов. По словам Лебедева, к середине 1990-х «Синтез» «оборачивал» в год 15 млн т бензина, мазута, дизельного топлива и т. д. — около 10% всех нефтепродуктов, произведенных в России. В то время «Синтез» контролировали три человека — к Лебедеву и Гарберу присоединился бывший помощник режиссера Одесской киностудии Александр Жуков (отец Дарьи Жуковой, подруги Романа Абрамовича). Жуков отвечал за экспорт продукции «Синтеза» и ее перевалку в портах Украины.
«Нужно было свое сырье», — вспоминает Лебедев. В 1992 году «Синтез» создал компанию «Негуснефть», получившую права на освоение небольшого Варынгского месторождения в Ханты-Мансийском округе. «Синтез» также приобрел 10% «Нижневартовскнефтегаза» (ядро будущей ТНК), 15% «РоснефтьСахалинморнефтегаза» и 15% Ярославского НПЗ. В 1997 году оборот группы достиг, по словам Лебедева, $1,5 млрд. Но к «большой нефти» «Синтез» пробиться так и не смог.
Когда «Альфа-Групп» выиграла в 1997 году приватизационный конкурс на 40% акций ТНК, Лебедев входил в совет директоров «Нижневартовскнефтегаза». Он утверждает, что в числе пяти компаний, чьи заявки приняла проводившая торги комиссия, была и его. Одолеть альянс «Альфы» и «Реновы», выложивший за акции ТНК $810 млн, «Синтезу» было не по силам. «Наше предложение было в разы меньше», — говорит Лебедев. Этих денег, по его оценке, должно было хватить на покупку другой крупной компании — «Славнефти», чья приватизация тоже была намечена на 1997 год. Но продажу «Славнефти» правительство несколько раз откладывало. В 2000 году Лебедев попытался получить хотя бы оперативный контроль над компанией — он был выдвинут на должность генерального директора, однако представители государства на собрании акционеров поддержали другую кандидатуру, вице-спикера Госдумы от ЛДПР Михаила Гуцериева. «Гуцериев, видимо, оказался более убедительным в разговорах с чиновниками», — саркастически замечает Лебедев. А тогда он отказался от дальнейшей борьбы и свои доли в «Славнефти» и «Ярославнефтеоргсинтезе» продал «Альфе». «Большая нефть» досталась либо банкирам (ЮКОС, «Сибнефть», ТНК), либо нефтяным генералам («Лукойл», «Сургутнефтегаз»). «А мы были слишком мелкими нефтяниками. И у нас не было никаких регалий», — говорит Лебедев.
Ко второй половине 1990-х Лебедев остался единственным владельцем «Синтеза». Сначала из общего бизнеса вышел Жуков, который поселился в Лондоне и сосредоточился на своих украинских проектах. Гарбер переквалифицировался в финансисты. Сегодня он партнер инвестиционной компании Fleming Family & Partners. Нефтяной бизнес «Синтеза» съежился. Трейдинг перестал приносить большие деньги. «Негуснефть» добывает около 1 млн т нефти в год. «Синтез» располагает собственным парком из 490 железнодорожных цистерн и сетью из десятка АЗС. «Состояние Колумба помните? Не первый успех, открытие, лавры, признание. Я имею в виду к концу [жизни]», — усмехается Лебедев.
В 2002 году Лебедев был избран сенатором от Чувашской Республики, где «Синтез» ведет несколько проектов по добыче полезных ископаемых. Еще полгода назад казалось, что дела «Синтеза», пусть и скатившегося в первую лигу, идут неплохо. Кроме нескольких проектов на шельфе Баренцева моря компания ведет разведку у побережья Намибии и Индонезии. Несколько девелоперских проектов общей стоимостью более $3 млрд было запущено в Москве, Подмосковье и Петербурге.
Освободившись от текучки, Лебедев смог заняться делом, к которому давно присматривался. «У меня сохранились старые привязанности, круг людей, с которыми я постоянно и близко общаюсь. Мне давно было интересно, есть ли признаки бизнеса в нашей киноиндустрии?» — рассказывает сенатор. «Признаки» наметились в 2005 году, когда российские блокбастеры стали собирать многомиллионные кассы. Вместе с режиссером Валерием Тодоровским и бывшим топ-менеджером «Профмедиа» Вадимом Горяиновым Лебедев создал продюсерскую компанию «Красная стрела». За три года компания выпустила семь фильмов. Но их совокупный бюджет был меньше расходов на производство последней картины — музыкальной комедии «Стиляги». Фильм обошелся в $15 млн, хотя съемки большей части эпизодов перенесли из сверхдорогой Москвы в «бюджетный» Минск. Лебедев — генеральный продюсер. Он занимался привлечением средств; говорит, что обеспечил финансирование на $6 млн (какая часть этих средств была получена от «Синтеза», не уточняет).
Чтобы проект окупился, доходы от проката и последующих продаж должны быть не меньше $30 млн. Перед Новым годом, сразу после выхода «Стиляг» на экраны, Лебедев был настроен пессимистически. И, похоже, он прав — за новогодние каникулы фильм собрал лишь $15 млн. Но это далеко не главная проблема, с которой столкнулся хозяин «Синтеза».
Прошлым летом Лебедев сделал самую крупную ставку в своей жизни: за 18,6 млрд рублей, взятых в кредит у Сбербанка, приобрел 43% акций ТГК-2. «Мы верили в электроэнергетику. Она недооценена. Киловатт в России в три-четыре раза дешевле, чем киловатт в Германии», — описывает ход своих мыслей Лебедев. Под этими словами мог бы подписаться любой портфельный инвестор, вложившийся в реформу РАО ЕЭС. Просто Лебедев поставил по-крупному и прогадал.
В одиночку «Синтез» не мог потянуть такую сделку. В качестве партнера он привлек немецкий энергетический концерн RWE (выручка в 2007 году — €42,5 млрд). «Изначально подразумевалось, что у RWE будет контрольный пакет акций. Мы были скорее проводники их интересов», — утверждает Лебедев. Пока немцы раскачивались, «Синтез» шел на полшага впереди. Его юристы зарегистрировали компанию «Корес Инвест». Лебедев утверждает, что RWE обязался выкупить 51% капитала новой компании.
Гром грянул в сентябре. Совет директоров RWE отказался от сделки. Официальная формулировка: в связи с финансовым кризисом. Теперь все риски нес «Синтез». А они оказались немалые. Компания Лебедева обязалась потратить $800 млн на инвестиционную программу, к тому же ей в любой момент могли понадобиться 20 млрд рублей для выкупа остальных акций ТГК-2 у миноритариев, имеющих право сдать бумаги по цене, которую уплатил «Синтез». В сентябре, когда фондовый рынок рухнул, этот момент наступил: по оценкам миноритариев, к выкупу было предъявлено акций на 16 млрд рублей.
Таких денег у Лебедева не было. В качестве конечного владельца «Корес Инвеста» он подал иск против собственной компании, пытаясь доказать, что не уполномочивал «Корес» выставлять оферту миноритариям. Одновременно «Синтез» через лондонский суд пытается привлечь RWE в соответчики по требованиям миноритариев ТГК-2. Самый активный среди них — Александр Бранис, директор по инвестициям фонда Prosperity Management, собравшего 25% акций ТГК-2. Утверждения Лебедева, что случившееся — форс-мажор, а условия выкупа акций у миноритариев являются кабальными, Браниса не убеждают. «Чтобы в случае форс-мажора не пострадали инвесторы, Сбербанк предоставил гарантии, — говорит Бранис. — «Синтез» пытается под формальными предлогами эти гарантии отозвать. Людям, которые за свои слова не отвечают, в цивилизованном обществе не место».
Лебедев надеется избежать расплаты с миноритариями. Тем временем он ищет замену RWE. В декабре ТГК-2 была внесена в правительственный список предприятий, которым будет оказана помощь государства. «С компанией ничего не случится», — говорит Лебедев. А с ее хозяином? Ведь Сбербанк, выдавший Лебедеву кредит, получил в залог не только 42% акций ТГК-2. По этим обязательствам отвечает, в том числе имуществом, «Негуснефть», лучший из активов сенатора. У «Негуснефти», кстати, тоже проблемы. Компания при текущих налогах и ценах на нефть убыточна.
Конец славного трудового пути? Ничего подобного, уверен Лебедев. Падение цен на нефть и запредельная долговая нагрузка на «Газпром» и «Роснефть» открывают новые перспективы перед частным бизнесом, во время сырьевого бума последовательно вытеснявшимся государством из энергетики. От чиновничьего прессинга пострадал и «Синтез». Роснедра третий год подряд пытаются отозвать у компании лицензию на два перспективных участка в Баренцевом море. За спиной у главы Роснедр Анатолия Ледовских, считается, стоит всемогущая «Роснефть». Теперь прессинг может ослабнуть. «Когда мы начинали работать на шельфе, нефть стоила $20–30 за баррель и для госкомпаний эти проекты были неактуальны. Когда цены взлетели, все заинтересовались», — констатирует Лебедев. Теперь, когда нефть катастрофически подешевела, государству придется облегчить доступ частных инвесторов к недрам и защищать их права, полагает он. Частник по определению лучше приспособлен к трудностям. «У нас уже был период, когда нефть была $9 за баррель, в 1998 году, — вспоминает сенатор. — Это тоже было ниже себестоимости. Ничего, выжили».
В «Синтезе» начали затягивать пояса. Новогодний «корпоратив» отменили, часть девелоперских проектов свернута. Сам Лебедев перестал тратить деньги на кино. Прекратились поступления и от других инвесторов, так что «Красная стрела» больше не берется за съемку новых фильмов. Но будущее именно этого бизнеса не внушает Лебедеву опасений. Люди по-прежнему будут ходить в кинотеатры, билеты не подешевеют, зато расходы на съемки упадут. «При той же цене на билет удастся создавать фильмы того же качества и при меньшем бюджете», — говорит Лебедев. Возможно, режиссерам станет по карману снимать кино в Москве.