Большинство бизнесменов в России готовят себе смену самостоятельно. Что предлагают учителя со стороны?
Многоуровневая квартира в районе Нового Арбата. Антикварная мебель, тяжелые портьеры, наборы для игры го в гостиной. Весь этот антураж хозяину квартиры Ефиму Островскому, политтехнологу и бывшему советнику Сергея Кириенко, нужен не столько для жизни, сколько для работы. Сюда, например, приходит на занятия единственный пока ученик «Школы школ» — так называется программа подготовки наследников капиталов, последний проект Островского.
По его замыслу учеников в школе должно быть не больше четырех. «Это штучная работа. Другое название «Школы» — школа превосходства, школа господства, — говорит Островский. — Мы готовим знать». Программа рассчитана на свободный от прочих занятий год — например, между окончанием школы и поступлением в заграничный вуз. Берут, как говорит Островский, не всех: будущий аристократ должен обладать хотя бы начальными навыками в любом из боевых искусств и в игре го.
Чему учат молодых людей? «Осваивать знания и владеть собой», — поясняет Островский. В программе, к примеру, предусмотрено изучение тибетской медицины, административных навыков, боевых искусств, техники нейро-лингвистического программирования (НЛП), истории образования, наследования и т. д. Занятия должны вести политологи, специалисты-гуманитарии, профессиональные консультанты. Обязательная часть программы — беседа за обедом. По словам Островского, стоимость обучения — $2–3 млн, смета зависит от пожеланий заказчика: можно организовать лекции за границей, совместить программу с кругосветным путешествием.
Островский говорит также, что параллельно начал готовить для будущих аристократов «савельичей» — опекунов, водителей и охранников в одном лице из мастеров боевых искусств и офицеров запаса.
Forbes не удалось обнаружить ни бизнесменов, обсуждавших с Островским участие в его образовательном проекте, ни тех, кто готов отдать ребенка в обучение политтехнологу. Да и сама проблема подготовки преемников для многих оказалась неактуальна — большинство бизнесменов уверены, что находятся в расцвете сил, и в обозримом будущем намерены управлять компанией сами. Например, 39-летний Дмитрий Парфенов, президент нижегородской компании «Комплекс-ойл», торгующей нефтепродуктами, ничуть не огорчается, что его 19-летняя дочь учится на дизайнера, увлекается фотографией и совсем не интересуется бизнесом и инвестициями. «Считаю свободу выбирать стиль жизни правом своего ребенка», — говорит Парфенов.
Елена Чумакова, генеральный директор «Компании Ректор», специализирующейся на образовании за рубежом, в этом году пыталась организовать летнюю бизнес-школу в поселке Агия Пелагия на острове Крит для учеников от 14 до 22 лет. Три недели ролевых игр, тренингов и семинаров вместе с проживанием должны были стоить €2500. Но на первый заезд удалось найти всего пять желающих, еще пятерых — на второй. Поэтому «Компания Ректор» программу для наследников бизнеса проводить не стала. «Мало родителей созрели для этого, они скорее готовы учить детей иностранным языкам. И мы допустили ошибки, это ведь не массовая услуга», — признает Чумакова. В будущем году она планирует всего один заезд, а в программу обязательно будет включен деловой английский.
Валерий Чумаченко, директор по маркетингу подразделения private banking корпорации «Уралсиб» («Уралсиб/Банк 121»), напоминает, что состоятельные российские предприниматели в большинстве своем строили бизнес в жестких условиях. «Им приходилось договариваться и с чиновниками, и с криминалом. И они не хотят, чтобы их детям пришлось заниматься тем же». Не хотят и сами наследники. Старшая дочь Олега Болычева, совладельца группы «Вестер», специализирующейся на розничной торговле, учится в театральном, 23-летний сын тоже планирует заниматься творчеством. «Совершенно очевидно, что он не хочет тех сложностей и проблем, которые были у меня, не хочет работать по 18 часов в сутки, — говорит Болычев. — И я желаю ему успеха в том деле, которое ему нравится».
В Европе все больше владельцев частных предприятий делают их публичными или продают сторонним инвесторам — таким образом они передают второму поколению не бизнес, а капитал. «В России, думаю, в форме капитала будет передаваться 90% состояний», — говорит Чумаченко. Следовательно, продолжает он, наследникам с детства нужно прививать ответственность за семейный капитал. В прошлом году «Уралсиб/Банк 121» по просьбе одного из клиентов организовывал в гимназии на Рублевке три семинара для старшеклассников, тема — бизнес-процессы и финансовые продукты. Итогом программы стала ролевая игра, команду-победительницу допустили к разработке реального банковского продукта: в ходе двухчасового мозгового штурма шестеро гимназистов вместе с банковскими специалистами, маркетологами и пиарщиками писали и обсуждали концепцию «VIP-ипотеки», а потом тестировали ее на учителях. «Видно было, что многие из учеников участвуют в обсуждении семейных дел. Один, например, сразу спросил, почему в существующих ипотечных программах от одобрения сделки до получения денег проходит несколько дней и нельзя ли сократить срок», — вспоминает Чумаченко. Ребенок клиента, инициировавшего программу, кстати, в число победителей не вошел.
О затратах на организацию обучения в банке не жалеют. «Там не было нашей рекламы, — говорит Чумаченко. — Но отзывы показали нам, что у бизнесменов есть четкая потребность научить детей разбираться в финансовых услугах». К октябрю «Уралсиб/Банк 121» готовит специальную программу. Рассчитана она на подростков 12–18 лет, стоить будет порядка $10 000. За три дня ученикам на мастер-классах объяснят, какие бывают банковские продукты, как определять цену денег во времени, как выбирать и как контролировать управляющего своими финансами.
Некоторые западные консультанты в рамках услуг family office, готовя наследников, делят образовательный процесс на четыре этапа. Детям 5–12 лет прививают знание о том, что такое деньги и чего они стоят; 12–18-летним преподают азы управления финансами (один из стандартных курсов — «Как сказать «нет», когда у тебя просят деньги»). Тем, кому от 19 до 25 лет, открывают собственный счет, 25–40-летних консультируют по ведению собственного бизнеса и начинают учить тому, как вырастить финансово грамотного ребенка. «Но там family office часто обслуживает уже седьмое поколение бизнесменов, а у нас еще только первое. И у нас пока больше доверяют не сторонним консультантам, а той бухгалтерше, с которой 15 лет назад начинали», — отмечает Чумаченко.
Большинство российских бизнесменов действительно предпочитают воспитывать преемников самостоятельно. «Это слишком важное дело, чтоб его кому-то доверить. Любая школа, даже элитная, воспитывает ребенка по лекалу. А наследник должен быть эксклюзивным», — говорит Виктор Макушин, президент группы МАИР (крупнейшая компания по сбору и переработке металлолома) и отец четырех сыновей.
Старший сын Макушина, 17-летний Дима, сейчас работает в отделе кадров группы, а осенью ему предстоит поездка в Англию на учебу. В прошлые годы он тоже проходил двухнедельную практику на предприятиях отца: был грузчиком на лакокрасочном заводе в Сергиевом Посаде и финансовым аналитиком в головном офисе.
Практика на заводах и поездки по цехам с сыновьями — только часть педагогической системы Макушина. «В общении с людьми я на автомате пытаюсь подчинить их, подстроить под себя. И осознавая это, стараюсь с сыновьями вести себя не как на работе», — говорит президент МАИР. Макушин, который сам иногда тренируется с боксерской грушей, отдает детей после окончания первого класса учиться боевым искусствам — для воспитания характера. Старший сын уже КМС по ушу, средний, которому сейчас одиннадцать, несколько лет занимается с тренером, у четырехлетних двойняшек все впереди. «Сложно, конечно — драки беспрерывные дома, мальчишки же, — говорит Макушин. — Но я слежу, чтобы старшие младших не подавляли».
И наконец, Макушин стремится «дозированно давать детям представление о реальном мире» в форме бесед на отдыхе. Вот пример темы — всегда ли совпадает то, что человек думает, с тем, что он говорит и делает. «Иногда привожу примеры из своей работы и спрашиваю, почему я так поступил в этой ситуации. Разъясняю». Рассказывает, конечно, не все.