Банки, попавшие в санкционный список, предприятия на грани банкротства, кредиторы, так и не дождавшиеся своих денег от заемщиков, — отличные источники дохода для инвесторов, решивших открыть фонды в кризисное время. «Две трети проблемных активов неинтересны, но на остальные стоит посмотреть», — говорит один из основателей Promeritum Investment Management Павел Мамай. Он один из управляющих, открывших фонд инвестиций в стрессовые долги, и профессиональный охотник за так называемыми специальными ситуациями. В нынешней кризисной ситуации появилось сразу несколько подобных управляющих компаний. «С появлением новых игроков в России может начать формироваться рынок как на Западе, где торговля стрессовыми долгами — целая индустрия», — считает партнер EY Александр Ерофеев. Как на этом заработать?
Облигации доверия
Старший кредитный аналитик Goldman Sachs Павел Мамай, прилетев по делам из Лондона в Москву, решил проведать своего давнего знакомого из «Ренессанс Капитала» Антона Завьялова. «А давай создадим свой хедж-фонд», — предложил вдруг Мамай во время обеда. «Давай! Но что конкретно будем делать?» — улыбнулся Завьялов. Он более 10 лет проработал в «Ренессансе» и возглавлял тогда управление по работе с долговыми обязательствами, валютами и сырьевыми рынками. Уходить из компании Завьялов не собирался, работы тогда было невпроворот, ведь группа «Онэксим» Михаила Прохорова, получив контроль над «Ренессанс Капиталом», стала выстраивать бизнес заново. Серьезность предприятия по запуску фонда Завьялов осознал только в апреле 2014-го, когда Мамай уволился из Goldman Sachs, и уже в июле последовал его примеру. Идея создания фонда стрессовых долгов витала в воздухе, и многие знакомые обещали дать под нее деньги. Единственным человеком, который отговаривал Завьялова, был глава «Ренессанса» Игорь Вайн. «Антон — профессионал, многие годы очень успешно работал в «Ренессансе», нам не хотелось, чтобы он нас покидал», — говорит Вайн.
В начале января 2015 года фонд под управлением Promeritum Investment Management провел первые сделки. Promeritum (лат.) — это «благодеяние» или «кредит доверия». Такой кредит компаньонам предоставил якорный инвестор фонда, их общий знакомый и бывший клиент вложил $130 млн. Его капитал заблокирован на два года, но для остальных инвесторов такого ограничения нет — вход и выход из фонда ежеквартальный. Стратегия фонда предполагает инвестиции в стрессовые долги и сглаживающие волатильность высококачественные бумаги на рынках России, Турции и Африки.
Одной из первых покупок стали долги государственных банков, оказавшихся под санкциями, — Внешэкономбанка, Сбербанка и ВТБ. Завьялов обратил внимание, что в Греции спред между облигациями крупнейших банков и госбумагами всего 150–200 базисных пунктов, а в России он расширился до 600–700 пунктов. При этом проблем в финансовом секторе в Греции больше. В феврале 2015-го эта идея принесла прибыль, цены облигаций госбанков начали расти, а спреды — сужаться.
Другая инвестидея — крупнейшие должники госбанков из списка стратегических предприятий. Попадание в этот список не гарантирует получения госпомощи, но страхует от банкротства. Именно поэтому фонд Promeritum покупал долги «Мечела» в начале января 2015-го. «Проблемы «Мечела» в большей степени проблемы не самой компании, а его кредиторов. Два крупнейших банка не могут позволить себе списать эти деньги и не заинтересованы в банкротстве, так как стоимость компании будет разрушена», — говорит Мамай. К февралю, когда «Мечел» официально попал в правительственный список, долги компании подорожали. Еще одна банковская история: еврооблигации розничных банков — «Русского стандарта», «Ренессанс Кредита», ТКС-Банка и др. В портфеле фонда есть субординированные бонды «Ренессанс Кредита», купленные по цене менее 50% от номинала. Мамай считает, что банки и сами могут с выгодой скупать свои бумаги: покупка долга номинальной стоимостью $1 по цене $0,5 уменьшит привлеченную ликвидность на $1, но увеличит капитал на $0,5. Высок ли риск для инвесторов? «Все плохое уже случилось с розничными банками в 2013–2014 годах. Убытки зафиксированы, отток депозитов прекратился, ситуация с ликвидностью улучшилась после повышения ключевой ставки Банком России. Просто инвесторы этого еще не осознали», — убежден Мамай.
Главная идея Promeritum: лучшую отдачу способны дать компании, вошедшие в кризис с наихудшими финансовыми показателями.
Такие компании попали в стрессовую ситуацию раньше и зачастую уже успели реструктурировать бизнес, например, акции «Русала» показали четырехкратный рост после реструктуризации долгов и получения дополнительной выгоды от девальвации рубля.
Мамай на личном опыте убедился, что у первой жертвы кризиса больше возможностей его пережить. В сентябре 2008 года он работал аналитиком в московском офисе инвестбанка Lehman Brothers и уже спустя три недели после его краха подписал контракт с Nomura. «Мне повезло — мой работодатель обанкротился первым», — иронизирует Мамай. Однако основной навык отслеживания стрессовых ситуаций он получил, работая в Goldman Sachs. Хотя еще в 1998 году до наступления дефолта, работая риск-менеджером в Credit Suisse, Мамай обратил внимание на шаткое положение половины российских контрагентов, которые впоследствии не выполнили свои обязательства перед Credit Suisse. Его заметили и перевели в Лондон, где он проработал до 2002 года, пока «Ренессанс» не начал очередной набор сотрудников. Собеседование с Мамаем проводил Завьялов. Он к тому времени только окончил обучение в Лондонской школе бизнеса, где изучал деривативы, и хотел использовать полученные знания на практике. Спустя несколько лет его подразделение в «Ренессансе» без значительных потерь пережило кризисный 2008 год и показало рекордную прибыль в 2009-м.
У Мамая и Завьялова есть третий партнер, операционный директор Ричард Мендэ, работавший в Quiris Capital и Morgan Stanley. В команде может появиться еще пара аналитиков, но серьезного расширения не планируется, большая часть операционной работы передана на аутсорсинг.
К фонду, который управляется компанией, зарегистрированной британским регулятором, можно присоединиться с минимальной суммой вложений $100 000. Плата за управление — 2% активов, премия управляющих за успех — 20% от прибыли. Для инвесторов, ставших пайщиками до достижения фондом размера $300 млн, плата снижена до 1,5% и 15% соответственно. Ориентир долларовой доходности — 10–15% годовых при риске потерь до 8%. Результат менее чем за два месяца работы — плюс 4,1%.
Собиратель долгов
«К концу года банки могут реструктурировать до 60% от объема своих кредитных портфелей» — таким прогнозом Владимир Татарчук шокировал публику, собравшуюся на конференции «Кризис корпоративного долга». Сам он и его партнеры по Proxima Capital Group планируют заработать на этой реструктуризации не менее 30% годовых. Татарчук — выходец из Альфа-банка, где проработал в общей сложности 17 лет. В кризис 2008 года он был соруководителем корпоративно-инвестиционного блока и возглавлял команду, выбивавшую корпоративные долги. Он лично вел переговоры со многими крупнейшими должниками и часто добивался погашения задолженности, когда ни одному из банков этого сделать не удавалось. Среди должников был и «Русал» Олега Дерипаски, погасивший в 2009 году более $80 млн под угрозой банкротства двух заводов компании. Другие банки так и не смогли вернуть долги и в 2014 году провели очередную реструктуризацию задолженности компании.
В 2010 году Татарчука переманил банк ВТБ, и он проработал там чуть больше года. Однако вскоре вернулся в «Альфу», чтобы завершить реформу по объединению инвестиционного и коммерческого банков. А через полтора года решил уйти в свободное плавание. Сначала Татарчук планировал создать инвестиционный бутик с небольшой командой, но потом решил учредить партнерство и развивать институциональные инвестиции. Вторая задача показалась интереснее, так как рыночных фондов, специализирующихся на прямых инвестициях в стрессовые активы и специальные ситуации, в России не было. У Татарчука три младших партнера. Одним из первых к нему присоединился Владимир Ермошин, владелец 
группы компаний «Ермак» (коммерческая недвижимость).
Есть много фондов прямых инвестиций, которые не исключают возможности инвестирования в проблемные активы. Однако это скорее декларации, считает Татарчук, которые часто расходятся с готовностью вкладывать деньги. С другой стороны, есть несколько кэптивных инвесткомпаний, которые с успехом работают с такими активами. Они не нуждаются в привлечении денег с рынка и часто действуют довольно агрессивно, не сильно заботясь о долгосрочной репутации.
«Мы хотим пройти посередине. Команда Proxima умеет работать с конфликтными ситуациями, но это не наш способ заработка», — поясняет Татарчук.
Вначале Proxima планировала запустить фонд для одного из клиентов. Два источника Forbes говорят, что год назад фонд под управлением компании готовил сделку по выкупу корпоративных долгов банка «Уралсиб» на $300 млн с учетом дисконта. Однако после присоединения Крыма к России сделка расстроилась. Татарчук это не комментирует.
Тем не менее Proxima не отказалась от идеи инвестировать в долги «Уралсиба». Летом стало известно о покупке Proxima просроченного долга «Горнодобывающей компании Амарзакан» у банка «Уралсиб», по данным источников, объемом 1,3 млрд рублей за 500 млн рублей. По кредиту есть обеспечение в виде акций компаний, имеющих лицензии на разработку нефтяных месторождений в России. У Proxima есть два сценария: взыскание и реализация залога или реструктуризация компании. Условия сделки с «Уралсибом», стратегию работы и размер дисконта Татарчук не комментирует.
В конце 2014 года ситуация в экономике значительно ухудшилась. Весной 2015-го Татарчук планирует запуск фонда, который сможет инвестировать в проблемные активы до $100 млн. На эти деньги можно провести три-пять ярких сделок объемом $10–20 млн каждая, считает Татарчук.
Интерес к фонду проявила швейцарская группа Valartis, уже инвестировавшая в России около $1 млрд, а также миллиардер Олег Бойко, говорят близкие к инвесторам источники. Минимальная сумма входа для инвесторов фонда — $10 млн. Плата за управление — 2% от размера фонда. Кроме того, предусмотрена плата за успех 20% при условии доходности фонда более 8% годовых.
«Каждый случай уникален, но, как правило, 30% — это минимальный дисконт, с которого может начинаться разговор с банком о приобретении проблемного долга», — говорит Татарчук. Если компания конфликтует в судах с кредиторами, дисконт достигает 50%, а в случае банкротства — 75–80%. Переговоры идут с десятком крупных банков. «Банки испытывают колоссальное давление на капитал, — поясняет он. — Большинство из них не решили свои проблемы еще с прошлого кризиса. Сейчас, в отличие от 2008 года, они более охотно идут на переговоры».
Желанные должники — предприятия, имеющие экспортную выручку, а также компании, которые могут поучаствовать в процессе импортозамещения.
Proxima берет на себя переговоры с другими кредиторами, снятие личных обязательств перед банками и помощь с получением госгарантий. Если бизнес нуждается в реструктуризации, Proxima готова привлечь в качестве миноритария операционного партнера, который хорошо разбирается в отрасли.
Сейчас в компании работает 26 человек: инвестиционно-банковское направление, управление собственных инвестиций, группа консультантов-эдвайзеров, юристов и служба по взысканию. Треть сотрудников также выходцы из Альфа-банка. По информации участников рынка, «Альфа-Групп» — потенциальный партнер в крупных и сложных проектах, партнерство с Prоxima заинтересовало и Группу БИН семьи Гуцериевых.
Кризис в тишине
В ноябре 2014 года два выходца из МДМ Банка Юрий Адамович и Артем Кириллов объявили о создании собственного инвестиционного бизнеса Nort Group.
В планах компаньонов — запуск инвестфонда размером до $50 млн, который уже осенью 2015-го может начать инвестировать в проблемные активы.
Адамович — бывший глава управления международных отношений латвийского Минфина и советник совета директоров Европейского банка реконструкции и развития. В МДМ Банке Адамович с 2012 года руководил блоком по работе с проблемной задолженностью, затем возглавил компанию First Russian Recovery — выделенный из группы бизнес по управлению активами проблемных должников банка. Кириллов работал старшим аудитором PwC и консультантом Boston Consulting Group. В МДМ Банк он пришел в 2007 году и в последней должности члена правления отвечал за корпоративный бизнес.
Первое время партнеры консультировали МДМ Банк по работе с крупнейшими проблемными должниками и строили планы по запуску нескольких фондов — для инвестиций в специальные ситуации и региональную коммерческую недвижимость. Однако от идеи инвестировать в недвижимость пока отказались из-за низкой доходности. Зато к фонду проблемных активов с доходностью от 50% годовых интерес проявляют многие, в том числе западные инвесторы, говорит Кириллов.
Партнеры Nort Group ищут должников банков в сфере услуг, торговле, промышленности и сельском хозяйстве на территории России, стран Балтии и Казахстана. Они говорят, что уже заключили несколько небольших сделок на собственные средства. «Акционерные конфликты, банкротства и неурегулированные отношения с банками нас не пугают. На этом мы зарабатываем», — говорит Кириллов. В группе работает 10 человек, но после запуска фонда штат может удвоиться. Переговоры о выкупе долгов идут с двумя десятками банков.
Чтобы привлечь к себе внимание, Адамович и Кириллов предлагают банкам консультации по управлению проблемной задолженностью. Банки не любят посвящать людей со стороны в свои проблемы, однако выручает богатый опыт команды. На счету Адамовича и Кириллова десятки проектов реструктуризации задолженности и более $3 млрд сделок по слияниям и поглощениям.
Адамович в должности члена правления руководил реструктуризацией проблемных активов банка Parex, пережившего в 2008 году крах. При участии правительства Латвии и ЕБРР банк был разделен на хороший и плохой с активами на $1,7 млрд. К моменту перехода в МДМ Адамовичу удалось вернуть кредиторам около половины этой суммы. Один из успешных примеров — возвращение долга размером $40 млн универмага «Москва» на Ленинском проспекте. Компания несколько лет была в центре акционерного конфликта, и, когда Адамович взялся возвращать долг, инвесторы давали за него 15–20%. Однако Parex отстоял свою позицию в судах, и в итоге новый инвестор универмага выкупил долг по номиналу.
Nort Group интересуют активы стоимостью $5–20 млн, возможны и более крупные сделки, на $20–100 млн.
«Я был удивлен, узнав от банков из второй-третьей сотни, что на их балансах попадаются интересные проблемные активы стоимостью 2–3 млрд рублей», — говорит Кириллов.
Кириллов замолкает, и в офисе площадью 400 кв. м в бизнес-центре на Новокузнецкой наступает оглушительная тишина. Отстроенный более года назад комплекс «Аквамарин» из четырех зданий арендуемой площадью 50 000 кв. м пустует. Одно из зданий выкупила «АЛРОСА», но отделочные работы там еще не начались. Рядом с Nort Group только один арендатор — потребности бизнеса в кризис стремительно сокращаются. «Скоро это будет не уникальная ситуация», — усмехается Адамович. Видимо, он уверен, что без работы охотники за проблемными активами не останутся.