Экономисты указали на завышение статистики по сельскому хозяйству в России

Данные Росстата по темпам роста сельского хозяйства нередко завышаются, что может быть связано с недобросовестной работой региональных властей, предположил главный научный сотрудник Центра агропродовольственной политики РАНХиГС Василий Узун в своей статье «Аграрная статистика: коррекция после сельскохозяйственной переписи», опубликованной 7 декабря в «Мониторинге экономической ситуации в России» РАНХиГС и Института Гайдара.

В последние несколько лет сельское хозяйство в России росло значительными темпами. По данным Росстата, в 2013 году рост составил 5,8%, в 2014-м — 3,5%, в 2015-м — 2,6%, в 2016-м — 4,8%, в 2017 году — 2,5%. Однако по результатам Всероссийской сельскохозяйственной переписи, прошедшей в 2016-2017 годах, статистика была серьезно скорректирована в сторону снижения.

«Наиболее значительные ошибки обнаружились в оценках валового производства картофеля, овощей и бахчевых, фруктов и ягод, молока», — отмечает автор статьи. Так, показатель производства картофеля за 2016 год после переписи был снижен на 35,9%, овощей и бахчевых — на 17,2%, фруктов и ягод — на 8,3%, молока — на 3,4%. Совокупная оценка стоимости валовой продукции сельского хозяйства в России была уменьшена на 10,6%, то есть на 542 млрд рублей.

По словам Василия Узуна, собирать статистику по сельскохозяйственным предприятиям и фермерским хозяйствам довольно непросто, и ошибки возможны, но не в сторону завышения. «Некоторые из этих хозяйств не предоставляют отчетных материалов, и по этой причине данные в текущей отчетности могут быть занижены, но не завышены. Возникает вопрос: почему эти ошибки всегда приводят к завышению показателей?» — задается вопросом ученый.

Узун напоминает, что в советские времена была похожая проблема, но тогда она была обусловлена плановой экономикой: руководители хозяйств делали «приписки», чтобы отчитаться о выполнении или перевыполнении целевого показателя. Сейчас в условиях рыночной экономики у владельцев хозяйств и управляющих нет таких стимулов.

Впрочем, подобные стимулы могут быть у местных властей, считает экономист. «Областное руководство должно отчитаться о выполнении индикаторов госпрограммы, от этого зависит размер государственной поддержки. Немаловажными для них являются и рапорты о достигнутых результатах своей деятельности. Причем гораздо легче это сделать за счет хозяйств населения, так как здесь труднее разобраться в адекватности показателей», — пишет Узун в своей статье.

Директор Центра агроподовольственной политики ИПЭИ РАНХиГС Наталья Шагайда, комментируя Forbes выводы своего коллеги, отметила, что у фермеров нет резона завышать свои показатели, ведь от них напрямую зависит размер налогового бремени. «Вообще странно видеть корректировки по хозяйствам, у которых есть официальная отчетность. Раньше такие корректировки касались плохо поддающихся мониторингу частных хозяйств без всякой отчетности. Но и в этой части должно быть меньше корректировок, поскольку этот сегмент сельхозпроизводства сжимается», — подчеркнула Шагайда.

На момент публикации материала пресс-службы Минсельхоза и Росстата не предоставили комментарии Forbes.

Росстат не в первый раз критикуют за необъяснимые цифры, в том числе по агропромышленному комплексу. К примеру, индекс производства продукции сельского хозяйства, по оценкам ведомства, показал отрицательное значение за январь-сентябрь 2018 года — минус 1,3%. Однако во время встречи с президентом, которая прошла в начале декабря, министр сельского хозяйства Дмитрий Патрушев, напротив, прогнозировал рост этого индикатора по итогам года на 1%.

«Непонятно, откуда может взяться такая динамика. В прошлом году, как видно по данным Росстата, рост в январе-сентябре относительно аналогичного периода 2016 года составил 3,5%, а за весь год — 2,5%. То есть в последний квартал было понижение. А в этом году в четвертом квартале появились регионы и продукты, которые, наоборот, смогут улучшить показатели трех предыдущих. Все это, конечно, вызывает смятение», — говорит Шагайда.

По ее словам, непонятная ситуация со статистикой затрудняет проведение исследований в сфере АПК. «Сначала мы радуемся приросту производства в прошлом году, потом корректируем в сторону понижения эту цифру, потом радуемся превышению в следующем году относительно сниженной цифры прошлого года.  В общем, трудно работать с такой отчетностью», — резюмирует эксперт.

Ранее экономисты не смогли найти подтверждения данных статистики по инвестиционному буму, который по итогам третьего квартала зафиксировал Росстат.

Эксперт «Международного финансового центра» Владимир Рожанковский допускает, что беспорядок с цифрами — это вина не столько Росстата, сколько компаний, которые дают неполную информацию или не отчитываются вовремя.

«Я подозреваю наличие у Росстата неполной информации из-за того, что малые хозяйства занижают продажи с целью минимизации налогов. Проще говоря, часть сельскохозяйственной продукции реализуется по серым схемам», — говорит он.

По словам Рожанковского, аграрные компании, как правило, имеют непрозрачную форму собственности и процесс бухгалтерского учета, которые заставляют сомневаться в достоверности цифр уже на этапе составления налоговой бухгалтерии.

Ведущий эксперт Института конъюнктуры аграрного рынка Евгений Иванов, в свою очередь, указывает на то, что переоценка предыдущих периодов — это обычная практика для статистических ведомств во всем мире, когда речь идет об оценочной части, которая касается скрытого производства малыми предприятиями.

«Основная проблема состоит в оценке ЛПХ (личных подсобных хозяйств), там доля производства некоторых товаров, например, овощей и молока, традиционно высока, и в этой категории скрываются в том числе достаточно крупные фермеры. Сельхозперепись показала, что ранее оценки Росстата были неверны и поэтому проводилась переоценка. То есть пересчет произошел, вероятно, из-за изменения оценочной части, и это нормально. Просто перепись показала, что масштаб ЛПХ был переоценен», — заключает Иванов.