«Менять топор на шкуру»: Петр Авен о борьбе с долларом и экономике России

Петр Авен — известный банкир, инвестор и миллиардер, занимает 22-е место в списке богатейших бизнесменов России по версии Forbes с состоянием в $5,1 млрд. До прихода в бизнес успел побывать в большой политике — в начале 1990-х Авен занимал пост министра внешних экономических связей России. Вместе со своими партнерами Михаилом Фридманом, Германом Ханом и Алексеем Кузьмичевым является акционером группы LetterOne Holdings (среди активов — немецкая нефтегазовая компания DEA, телеком-гиганты VEON — 56,2% и Turkcell — 13,22%), владеет долей в Альфа-банке (12,4% акций). Авен считается крупнейшим в России коллекционером русской живописи начала XX века. В ноябре 2012 года на аукционе Christie’s в Нью-Йорке купил картину Василия Кандинского «Эскиз к импровизации №8» за рекордные для художника $23 млн.

Вместе со студентами МГИМО корреспондент Forbes послушал публичную лекцию Авена, которая состоялась 4 октября. Миллиардер рассказал, какие ошибки советской экономики рискует повторить современная Россия

Советская «нефтяная игла»

«С 1950-го по 1970-е годы темпы роста советской экономики превзошли темпы роста в Европе и в США. Первые звонки затухания экономического роста появились во второй половине 1960-х годов. Если бы не открытие нефти в Западной Сибири, то кризис произошел бы намного раньше. Советская экономика была достаточно изолированной, но нефть дала доступ к двум вещам — к покупке зерна и закупке ширпотреба. В 1980-е годы начался потребительский бум в больших городах: появились финские костюмы, немецкая обувь и так далее. Но даже на фоне нефтяных доходов темпы роста экономики начали падать. Главная проблема была в том, что фундаментально экономическая модель выстраивалась по госплану, цены были регулируемые».

Нереальная экономика

«Меня учили по учебникам, которые жизнь не отражали. В них были рассказы о том, чего в экономике не существует. В Москве работал Госплан, который определял объемы производства и доносил это до завода. Я занимался экономикой сельского хозяйства, и нам иногда разрешали посмотреть на реальную жизнь. В 1985 году я участвовал в экспедиции на Алтай. В ней экономистам было позволено ходить и смотреть, как принимаются решения по Госплану в колхозах.

Я был допущен на заседание райкома партии и наблюдал, как в течение двух дней в кабинет к первому секретарю по очереди входили председатели колхоза, и им задавали вопрос, сколько бы они взяли земли на конкретный период. И каждый называл какую-то цифру — обычно она была в районе 18-22 гектаров. Дальше возникал вопрос: почему так мало? Ответ — потому что не хватает техники. Тогда первый секретарь говорил: дайте ему техники и удобрений.

Я сразу понял, что это некая игра: каждый входящий в кабинет должен его покинуть не с самой маленькой цифрой, иначе у него будет мало помощи от начальства, и не с самой большой, так как в противном случае он не выполнит план. Потом я узнал, что ни один из колхозов на деле не получает больше 12 гектаров земли. То есть получается, что люди торговались за виртуальную реальность. Такой же виртуальной реальностью было и госпланирование».

С валютой в кармане

«В 1989 году я уехал в Австрию, работал в институте, потом меня пригласили в правительство, и я должен был написать документы о том, как сделать национальную валюту конвертируемой. В СССР за хранение долларов грозило 10 лет тюрьмы — согласно известной всем 88-й статье УК РСФСР. У людей было внутреннее непонимание, как можно жить с валютой в кармане. Я уже был министром, выступал в Верховном Совете и рассказывал, что с 1 января мы отменим 88-ю статью, в Москве можно будет купить и продать доллары, город через полгода будет покрыт сетью обменных пунктов. Я выступаю, а в зале начинается смех. Потом встает один доктор наук и говорит: «Молодой человек, а вы понимаете, что вы сумасшедший?» — Почему? — «Потому что долларов не хватит!»

После я проводил в министерстве совещание о свободном курсе. Я рассказываю, что будет Московская валютная биржа, где каждый сможет купить валюту. Сидят 20 человек из министерства — очень грамотные люди. Я раздал всем нормативные документы, в которых подобно объясняется идея. Потом совещание закончилось, замминистра поднимает руку и говорит: «Товарищ министр, мы все поняли — биржа, продали-купили, а курс-то какой, какая цифра?» Тогда был совсем другой мир, и насколько он был другой, сегодня даже не осознается. И если бы не тупая вера молодых людей в преобразования, то никаких изменений никогда бы не было».

Главная проблема экономики России

«Существует прямая связь между эффективностью и конкурентной средой. Я считаю, что главная проблема у нас сегодня — это подавленная конкуренция. Альфа-Банк от этого только выигрывает — у нас нет конкурента. Для банка это хорошо, а для экономики — плохо».

Дедолларизация — это плохо

Отказ от доллара — это неэффективно. Это приведет к тому, что можно будет менять топор на шкуру. На сегодняшний день это вызвало бы колоссальные издержки. Но, как сказал президент, американцы сами подталкивают нас к этому процессу. Если российские банки будут отрезаны от долларов, нам придется это делать. И это плохо. Надеюсь, что до отказа от долларов дело не дойдет.

Цифровой банк — это миф

«Банковская система России достаточно здоровая, и надо отдать должное ЦБ, который сумел это обеспечить. Проблема в том, что в банковском секторе высокая доля госбанков, и я надеюсь, что она не будет расти с каждым днем. Думаю, общее число банков в итоге сократится до 200-300.

В целом, банковский бизнес будет все больше ходить в онлайн, но построить полностью цифровой банк невозможно. Цифровизировать можно только часть функций, но в банках все равно должны быть люди».

Записала Юлия Титова