Банк России с 13 мая 2015 года проводит «регулярные операции по покупке иностранной валюты на внутреннем валютном рынке с целью пополнения международных резервов». Решение «принято с учетом нормализации ситуации на внутреннем валютном рынке и не направлено на поддержание определенного уровня курса». «Указанные операции будут проводиться ежедневно в объеме $100-200 млн. Для минимизации влияния на динамику валютного курса покупки будут осуществляться равномерно в течение торгового дня. При этом в случае существенных изменений ситуации на валютном рынке объем операций может быть скорректирован», — сообщили в пресс-службе регулятора.
Нельзя сказать, что возврат Банка России на валютный рынок с конверсионными операциями стал неожиданностью. Эксперты не исключали такой меры, так как укрепление рубля, несмотря на понижение ключевой рублевой ставки, продолжилось и доллар уже несколько раз заходил в диапазон ниже 50 рублей, что при текущей цене на нефть ставит под вопрос исполнимость бюджета на текущий год.
Резервы ЦБ последовательно уменьшались с прошлого года, хотя это уменьшение и обусловлено в текущем году операциями регулятора исключительно на возвратной основе (через долларовое РЕПО и рефинансирование кредитов), и лишь Минфин продал немного валюты, став, безусловно, самым успешным валютным игроком года (министерство скупало доллары в резервные фонды в начале 2014-го совсем по другим ценам).
Так что пополнить резервы и одновременно помочь решить бюджетные проблемы, зафиксировав конкурентные преимущества более слабого курса для российских компаний, — напрашивающийся ход. Можно было попытаться ограничиться более ускоренным снижением ключевой ставки, но, видимо, волшебная магия цифр золотовалютных резервов заставила сделать выбор в пользу валютных интервенций. Хотя для проведения политики инфляционного таргетирования при полностью свободном курсе резервы, по сути, не нужны.
Риторика пресс-релиза ЦБ, в которой отрицается желание поддерживать определенный курс, не должна вводить в заблуждение.
Конечно же, решение принято именно в силу курсовой динамики. Что еще может пониматься под «нормализацией валютного рынка» в текущих условиях? Говорить о полном восстановлении валютного рынка как финансового института пока не приходится. Ткань рынка по-прежнему разорвана: локальные российские участники связаны с международными лишь тонкими нитями сильно уменьшенных лимитов на сделки с ближайшими датами исполнения, в то время как решения по посредничеству в вопросе кредитных линий сейчас недоступны для российских клиентов. Форвардный рынок практически отсутствует, процентные деривативы так и не начали толком торговаться.
Ликвидность валютного рынка, исчезнувшая в памятные дни 16-17 декабря 2014 года, остается плохой: курс очень подвижен. Мало участников рынка, которые могут и хотят брать на себя рисковые долгосрочные позиции, сглаживая нерегулярности спроса и предложения и реагируя на изменение фундаментальных условий. Возможности фондирования за рубежом не восстановились. Так что обещание не поддерживать определенный курс нужно понимать буквально: как отсутствие конкретных «границ коридора», озвучиваемых публично.
Можно сколько угодно убеждать, что цель повлиять на курс не преследуется — влияние ограниченных по объему покупок валюты будет проявляться вне зависимости от намерений. Во-первых, прямое (за год при текущих параметрах можно купить около $50 млрд, в то время как за весь прошлый год чистая продажа ЦБ составила $76 млрд) — ведь никто не мешает Банку России увеличить суммы покупок при соответствующей конъюнктуре. Во-вторых, косвенное — путем влияния на курсовые ожидания. С одной стороны, меры ЦБ говорят о существовании объективной тенденции на укрепление рубля помимо его собственной воли. Но более важно то, что регулятор в принципе изменил парадигме невмешательства на валютном рынке, выстраданной в гораздо более тяжелых, близких к катастрофическим, условиях ноября-декабря 2014 года. Подобная асимметрия и непоследовательность могут подтолкнуть держателей рублей, рассматривающих вложения в него как риск, к покупкам валюты. Кто хотел купить валюту, но выжидал, теперь могут присоединиться к ЦБ, ведь нет сомнений в том, что при желании Банк России может сколько угодно играть в направлении увеличения резервов.
Сломает ли это тренд на укрепление рубля? Скорее всего, да, но определенная интрига остается. Как отмечает Банк России в своих ответах агентству Reuters, регулярные покупки валюты не противоречат режиму плавающего курса.
Действительно, курс остается плавающим, однако свободным такое плавание уже не назовешь.
Плавание теперь снова управляемое, пусть и с помощью других ориентиров (не по цене, но по объему). Вполне возможна ситуация, при которой благоприятное для рубля развитие событий на политической арене и товарных рынках заставит доллар упасть ниже текущих уровней. Будет ли Банк России в этих условиях увеличивать интервенции? Вопрос остается открытым.
А что будет, если внешние условия, наоборот, вызовут ослабление рубля? Регулятор говорит, что оставляет за собой право проводить и внеплановые интервенции в случае угроз финансовой стабильности: «При возникновении такой угрозы Банк России будет готов к проведению валютных интервенций, направленных на поддержание финансовой стабильности в рамках действующего механизма плавающего валютного курса». Вообще, лучше было бы подобрать другие слова, ведь ровно то же самое звучало во время ускоренного движения ЦБ в обратном направлении к свободному плаванию в 2014-м, и мнение о том, что можно считать финансовой стабильностью, у участников рынка и населения разошлось с ЦБ кардинально.
А как же инфляционное таргетирование, ведь ЦБ потратил несколько лет, чтобы приучить рынок к логике своих решений исходя из принятой стратегической парадигмы? В части процентной политики и осуществления операций рефинансирования на денежном рынке технических изменений не планируется, однако ЦБ пообещал уменьшить лимиты на операции рублевого рефинансирования, то есть давать банкам меньше рублей, стерилизуя эмиссию, происходящую про покупке Центральным банком валюты. В этом есть опасность: как бы не пришлось давать банкам больше валюты в долг, ведь если просто уменьшить кредитование от ЦБ в рублях на рублевую сумму конверсионных сделок, то общая (валютная и рублевая) денежная ликвидность банков будет сжиматься. Это не лишено смысла, но надо быть очень осторожными, чтобы не загнать российские банки в критическую ситуацию с ликвидностью.
Нужно ли было возвращаться на рынок? Да.
Нет ничего удивительного в том, что эксперимент по осуществлению полностью свободного плавания в феодальной сырьевой экономике с полузакрытыми рынками не удался.
Слишком большие колебания курса стали основным драйвером инфляции, а справиться с ними воинственной риторикой против спекулянтов невозможно: только разнообразие участников рынка с точки зрения стратегий и интересов, различных временных горизонтов способно увеличить ликвидность при свободном плавании и уменьшить размах колебаний курса. Для осуществления данной программы необходимо добиться снятия иностранных экономических санкций и радикально уменьшить риск политической эскалации в будущем, а также стараться избегать использования силовиков в качестве регуляторов рынка.
Результатом возврата к «несвободному плаванию» должно стать уменьшение волатильности валютного курса, если ЦБ будет ориентироваться в своих действиях на конъюнктуру рынка. Это нельзя не признать благотворным для экономики.