Инновации в России принято мистифицировать. Возлагать на них необоснованные надежды и приписывать им несвойственные функции. Это, наверное, оттого, что обычная, неинновационная жизнь устроена неудобно. Но расскажу в этот раз не о жизни, а о безосновательных ожиданиях.
Миф 1. Упрощение условий внешней торговли толкает экспортеров к разработке инноваций, и это повышает общее благосостояние.
В последнем выпуске журнала, издаваемого Федеральным резервным банком Миннеаполиса, разбирается следующий миф: либерализация торговли стимулирует разработку инноваций экспортерами, а это ведет к росту производительности труда и повышению благосостояния соответствующих стран. Большие компании, работающие на глобальном рынке, могут лучше управлять издержками и более склонны к инновациям, что должно работать на всю экономику. Но дело в том, что это только одна сторона вопроса.
Положительный эффект есть, пишет экономист ФРБ Миннеаполиса Эндрю Аткисон. Но он сглаживается противоположным трендом: в странах, сильнее задействованных в мировой торговле, лучше развиты рынки и ниже барьеры входа на них. Да и отрасли, где разрабатываются новые продукты, становятся в принципе более привлекательными для новичков. Но в итоге оказывается, что в эти отрасли стремится попасть слишком много компаний, конкуренция возрастает, норма прибыли падает — а вместе с ней и инновационная активность. В итоге противоположные вектора почти уравновешивают друг друга и оказывается, что упрощение условий внешней торговли на благосостояние влияет очень слабо.
Миф 2. Инновации ускоряют экономический рост.
Российские чиновники думают (или декларируют), что инновационное развитие позволит экономике расти быстрее. В последних вариантах прогноза Минэкономразвития инновационный вариант — одновременно и самый быстрый. Такого никогда не было — ни в далекой истории, ни сейчас, доказывает профессор Калифорнийского университета Дэниел Трейзман, изучающий Россию. Лидирующие в инновациях страны растут не быстрее, а медленнее других, да и занимаются они инновациями не от хорошей жизни, а когда исчерпаны другие источники роста.
В XVIII веке, во время Промышленной революции, Британия росла медленнее Бразилии и США. И сами Штаты, основной производитель инноваций во второй половине XX века, отставали в это время от множества стран. Увеличение производительности труда благодаря научно-промышленным открытиям обеспечило малую часть британского роста того времени, и рост Штатов инновации ускорили не сильно.
Нужно слишком много времени, чтобы на основе научных открытий производственные технологии появились, дошли до производства и стали господствующими. К тому же пользуются открытиями, сделанными в одной стране, не только в ней — везде. Тем более сейчас: заказ разработок в одной стране, а производства в другой уже стал моделью для многих компаний. Из этого следует, что даже успешные российские инновации ничего существенного стране в плане роста экономики не принесут, доказывает Трейзман. Ведь производства все равно будут размещены там, где их организовать проще, дешевле и надежнее. Там, где лучше климат, ниже коррупция, умнее госаппарат и т. д. А собственно на инновациях зарабатывать не мечтают даже оптимисты из Минэкономразвития.
Миф 3. Иностранные инвестиции
Лет 15 назад примерно так же, как сейчас мистифицируют инновации, чиновники и эксперты мистифицировали прямые иностранные инвестиции (ПИИ). Сейчас понятно, что быстро и радикально изменить ситуацию приток ПИИ в несколько процентов годового ВВП не в состоянии. Почему не в состоянии, объясняет исследование Эллена Макгреттона из университета Миннесоты. Он смотрел на период, в течение которого страна, имеющая массу ограничений на приток иностранного капитала, постепенно их снимает. Выяснилось, что в начале этого периода ВВП и занятость падают — ровно как это было в 1990-х в России. И лишь к концу периода, когда ограничения для иностранцев сняты (для России это начало 2000-х), ВВП и занятость восстанавливаются.
Главной причиной этого спада Макгреттон считает рост потребления со стороны домохозяйств: открытие страны для импорта товаров и капитала побуждает население больше потреблять — на сбережения остается меньше средств, в результате ВВП и инвестиции падают. Для России такая причинно-следственная связь весьма сомнительна. Но факт в том, что у 104 стран в процессе снятия ограничений для иностранных инвестиций ВВП и занятость падали. Открытость иностранным инвестициям оборачивалась ростом, но происходило это не сразу. И чем меньше страна, тем важнее для нее быть открытой. Рост и ВВП, и благосостояния благодаря открытости оказывался тем выше, чем меньше «открывающаяся» страна. Это понятно: «самообеспечение» для маленьких стран — проект разорительный. Очевидно и другое: инновациями и большие, и маленькие страны занимаются не от хорошей жизни, а тогда, когда зашла в тупик предшествовавшая модель развития.
Так что увлечение российского истеблишмента инновациями либо преждевременно, либо является всего лишь отвлекающим маневром. Делать ставку на инновации нам пока рано — как браться за высшую математику, не овладев таблицей умножения. Сначала имеет смысл побороть коррупцию, создать нормальный деловой климат, выстроить независимую судебную систему и сделать прочие понятные вещи, о которых без устали твердит деловая пресса.