В четверг все гадали, уйдет ли Хосни Мубарак. От него этого требовали уже не только протестующие демонстранты и американский президент Обама, к ним присоединились и египетские военные.
Поначалу казалось, что продержавшегося 30 лет в президентском кресле Мубарака голыми руками не возьмешь — он ухитрился одновременно уйти и остаться. Еще вечером в четверг он заявил, что уходить не намерен по меньшей мере до тех пор, пока не истечет его президентский срок, и ограничится передачей части полномочий вице-президенту Омару Сулейману, а в пятницу на новостных лентах появились заголовки: «Хосни Мубарак вместе с семьей бежал из Каира». К вечеру же его удалось дожать — он объявил о собственной отставке.
Ну, бежал — это сильно сказано, он уехал на собственную виллу в Шарм-эль-Шейхе, где и раньше отсиживался, пережидая беспорядки в Каире. С Омаром Сулейманом тоже ничего нового. До начала беспорядков именно он рассматривался как один из возможных преемников, а когда разъяренная толпа уже запрудила каирские улицы, Омар Сулейман пошел на повышение — Мубарак назначил его на пустующий 30 лет пост вице-президента, легализовав реальное положение вещей: Омар Сулейман человек номер два в Египте. Новое во всей этой истории — военные.
В четверг слухи о скорой отставке Мубарака появились на фоне заседания верховного совета вооруженных сил. Любопытно, что сам Мубарак, являющийся верховным главнокомандующим страны, на совете не присутствовал. Председательствовал министр обороны Мохаммед Хуссейн Тантави. Как только заседание закончилось, один из офицеров вышел к толпе и сообщил собравшимся на площади Тахрир гражданам, что все их требования будут выполнены. Поскольку граждане в этот момент без остановки скандировали «Уходи! Уходи!», возникло стойкое ощущение, будто армия наконец определилась со своей позицией и примкнула к протестующим.
В официальном заявлении, распространенном чуть позже, говорилось, что «армия осознает свою ответственность за безопасность народа и поддерживает его законные требования», и вооруженные силы Египта объявили себя гарантом проведения свободных и честных президентских выборов и политических реформ. Ко всему прочему, военные пообещали отменить действующий 30 лет режим чрезвычайного положения, но только после нормализации ситуации в стране.
Осмелюсь предположить, что никакие народные протесты не смогли бы подтолкнуть Мубарака к отставке, если бы их не поддержала армия. Военные — пожалуй, главная организованная сила в Египте. Вторая сила — запрещенная партия «Братья-мусульмане», то есть те, кого у нас принято называть исламистами.
Показательно, что вечером в четверг в неофициальных разговорах представители «Братьев» выражали озабоченность заявлением армии, хотя на первый взгляд их позиции совпали. К этому времени почти все партии и движения смирились с мыслью, что Хосни Мубарака придется терпеть еще до сентября, и лишь «Братья» требовали немедленной отставки.
Безусловно, совпадение интересов — лишь видимость, армия и исламисты во всем мусульманском мире являются антагонистами. К примеру, в Турции военные официально являлись гарантами светского характера власти. Партии, отстаивающие исламские ценности, под давлением военных запрещались множество раз. Последний раз это было в 2001 году, когда разогнали Партию благоденствия. Из ее обломков была сформирована Партия справедливости и развития, умеренные исламисты с ее помощью пришли-таки к власти, и тогда в армейской среде вызрели планы военного переворота, который, правда, был предотвращен (так называемое дело «Эргенекона»).
В южном соседе Египта Судане президент Омар Башир, представляющий армейскую элиту, взял под арест лидера исламистов Хасана аль-Тураби, набравшего такую популярность, что его фактически можно было назвать идеологическим лидером страны. Кстати, Хасан аль-Тураби тоже вышел из среды «Братьев-мусульман».
Еще более показателен Алжир. Там в 1989 году была принята новая конституция, предусматривающая проведение свободных всеобщих выборов президента и парламента. В 1991-м на многопартийных выборах в Национальное народное собрание победила фундаменталистская оппозиция из Исламского фронта спасения. На следующий год армейская верхушка Алжира совершила переворот. Действие конституции было приостановлено, президента Бенджедида вынудили подать в отставку. Исламский фронт спасения (ИФС) был запрещен. Цивилизованная Европа встала на сторону алжирской хунты, как-то забыв про принципы демократии, в соответствии с которыми и пришли к власти исламисты.
Иными словами, военные почти везде корректировали те возможности, которые появлялись у исламистов в рамках демократических институтов.
Безусловно, и в Египте в случае свободных выборов победят «Братья-мусульмане», именно они сформируют наибольшую парламентскую фракцию (по самым осторожным оценкам, они возьмут не менее 20% мандатов, более решительные эксперты говорят о 40-50% и даже о 70%).
Победа «Братьев» является угрозой для Израиля — в партии есть стойкое желание денонсировать кемп-дэвидские соглашения, сделавшие Египет и Израиль союзниками. Понимает это и армейская верхушка, пронизанная обязательствами и связями с израильскими коллегами. Кстати, к этой верхушке принадлежит и оставленный Мубараком на хозяйстве Омар Сулейман. Он долгое время возглавлял военную разведку. Напомню, что благодаря утечкам Wikileaks стало известно о том, что руководство Израиля просило Госдеп США содействовать уходу Хосни Мубарака и приходу на его место Омара Сулеймана как фигуры более удобной для взаимодействия.
Собравшись на совет в минувший четверг, египетские военные, по сути, вступили в игру, от которой ранее воздерживались: как «Братья-мусульмане» в разгар протестов перехватили инициативу у демократического «Движения 6 апреля», стоявшего у их начала, так и военные, заставив уйти Мубарака и пообещав народу защиту, наведение порядка и удовлетворение требований, пытаются отодвинуть «Братьев». Особенно в этом плане показательно взятие армией на себя обеспечения свободных выборов. В египетском контексте я бы по этому поводу перефразировал Сталина: неважно, как голосуют, важно, как обеспечивают.
Если все предшествующие беспорядки были почти классической «оранжевой революцией», то события последних двух дней вполне могут называться «оранжевым военным переворотом».