Дискуссия вокруг возможных новых санкций в отношении Nord Stream 2 несколько затмила тот факт, что проект практически уже заморожен. Строительство газопровода было остановлено еще в декабре, когда президент Дональд Трамп подписал военный бюджет США на 2020 год, ранее одобренный Конгрессом. Еще не вступил в силу документ, содержащий финансовые и визовые ограничения в отношении компаний и лиц, причастных к прокладке трубопровода на глубине свыше 100 футов (чуть более 30 м), а швейцарская Allseas уже объявила о сворачивании всех работ по Nord Stream 2. В результате незавершенным остался датский морской участок трубопровода (160 из 2 460 км), который на рубеже ноября и декабря начали прокладывать суда Pioneering Spirit и Solitaire, принадлежащие Allseas.
Воронка санкций
Успех последующих шагов «Газпрома» — перегона «Академика Черского» с Дальнего Востока в Германию вкупе с попыткой привлечения к проекту баржи «Фортуна» и получением у Датского энергетического агентства разрешения на использование трубоукладчиков с якорным, а не динамическим позиционированием, как у судов Allseas — упирается в конечном счете в тот же санкционный барьер. Согласно проекту оборонного бюджета США на 2021 год, поддержанному в июле сенатским большинством, санкции угрожают не только подрядчикам строительных работ, но также организациям, осуществляющим обязательную сертификацию проложенного трубопровода.
К таким организациям относится норвежское обществуо DNV GL — в том случае, если оно, как и при запуске двух первых ниток Nord Stream в 2012 году, возьмется за выдачу сертификата. То же самое касается процедур страхования и инспектирования, которые для Nord Stream обеспечивали соответственно немецкая Munich Re и швейцарская ROSEN Group.
Под ограничения может попасть и порт Мукран на балтийском острове Рюген, где хранятся трубы для Nord Stream 2 и пришвартован «Академик Черский». В том случае, если судно начнет укладку труб, порт лишится доступа к американской финансовой системе, следует из открытого письма трех сенаторов-республиканцев, Теда Круза, Тома Коттона и Рона Джонсона, опубликованного ровно месяц назад. И хотя канцлер Ангела Меркель назвала эти угрозы незаконными, сенаторов это вряд ли остановит, учитывая, что даже внутри правящей в Германии ХДС/ХСС уже раздался призыв ввести мораторий на строительство Nord Stream 2.
Профицит вместо дефицита
Впрочем, даже официальная заморозка проекта не сможет всерьез повлиять на европейский экспорт «Газпрома», который в любом случае был бы завязан на украинский транзитный коридор. «Газпром», согласно декабрьскому соглашению с «Нафтогазом» и «Оператором газотранспортной системы (ГТС) Украины», должен в 2020 году прокачать по украинской ГТС не менее 65 млрд куб. м газа (при проектной мощности Nord Stream 2 в 55 млрд куб. м), а в последующие четыре года — ежегодно не менее 40 млрд куб. м. При этом благодаря переходу Украины на европейские правила транспортировки газа «Газпром» вправе бронировать дополнительные объемы прокачки по украинской ГТС, суммарная пропускная способность которой на границе с Евросоюзом (ЕС) составляет 142,5 млрд куб. м в год.
Помимо украинской трубы, для экспорта в Европу «Газпром» может задействовать две действующие нитки «Северного потока» общей мощностью в 55 млрд куб. м в год, а также газопровод «Ямал — Европа» (32,9 млрд куб. м в год) и транзитные мощности ОАО «Газпром трансгаз Беларусь» (30 млрд куб. м в год). А для экспорта в Турцию — «Голубой поток» (16 млрд куб. м в год), введенный в строй еще в 2003 году, и недавно запущенный «Турецкий поток» (31,5 млрд куб. м), одна из двух веток которого предназначена для поставок газа в Болгарию. То есть экспортные мощности «Газпрома» уже сегодня составляют свыше 300 млрд куб. м газа в год, при том что за последнее десятилетие годовой объем его поставок за пределы бывшего СССР (без учета Китая) не превышал 243 млрд куб. м (согласно данным справочника «Газпром в цифрах»).
Шагреневая кожа спроса
Более того, экспорт «Газпрома» в ближайшие годы почти наверняка начнет сжиматься — к примеру, из-за намерения польской PGNiG в декабре 2022 года разорвать так называемый Ямальский контракт, заключенный еще в 1996 году, по которому Польша закупала у «Газпрома» около 10 млрд куб. м газа в год. Заменой должен будет стать газ с норвежского сектора Северного моря, который начнет поступать в Польшу после запуска трубопровода Baltic Pipe, намеченного на октябрь 2022 года. Еще одной альтернативой уже становится сжиженный природный газ (СПГ), импорт которого с 2017-го по 2019 год Польша увеличила чуть менее чем вдвое, с 1,7 млрд до 3,3 млрд куб. м в регазифицированном виде (здесь и далее данные Refinitiv, если не указано иное).
Схожим образом от «Газпрома» «ускользает» Турция, которая за тот же период почти двукратно снизила закупки газа из России (с 29 млрд до 15,4 млрд куб. м, согласно данным справочника «Газпром в цифрах») на фоне прироста импорта СПГ (с 10,3 млрд до 12,3 млрд куб. м) и поставок трубопроводного газа из Азербайджана (с 6,3 млрд до 9,2 млрд куб. м, как следует из оценок BP). По итогам же первой половины 2020 года экспорт «Газпрома» в Турцию сократился в годовом выражении на 42% (с 8,1 млрд до 4,7 млрд куб. м, согласно отчетности эмитента), из-за чего в мае начал простаивать «Голубой поток». А в августе Турция объявила об открытии в Черном море месторождения «Сакарья» с запасами в 320 млрд куб. м газа, запуск которого, намеченный на 2023 год, должен позволить стране не только уменьшить импорт, но и начать экспорт в ЕС.
Овчинка выделки не стоит
Это, в свою очередь, ужесточит конкуренцию на европейском рынке, где рост предложения сочетается с высокой доступностью инфраструктуры. Иллюстрация тому — прошлогодний прирост импорта СПГ на 75% (до 108 млрд куб. м, согласно данным Еврокомиссии), несмотря на который мощности по регазификации были загружены в ЕС лишь чуть более чем наполовину. Положение производителей усугубляет стагнация спроса, пребывавшего в ЕС в 2019 году почти на том же уровне, что и в 2011-м (469,6 млрд против 471 млрд куб. м, согласно данным BP), а также падение цен, начавшееся еще до пандемии: если с января по август 2019 года средняя цена на газ на крупнейшем в Европе хабе TTF составила $4,8 за миллион британских тепловых единиц (БТЕ), то за аналогичный период 2020-го — лишь $2,4, следует из данных Всемирного банка.
Картину довершает двадцатикратное падение чистой прибыли «Газпрома», зафиксированное в отчетности по МСФО по итогам первого полугодия (до 45,5 млрд рублей против 848,6 млрд рублей за первые шесть месяцев 2019 года). На таком фоне гораздо более насущной была бы дискуссия о целесообразности масштабных трубопроводных проектов, чья география может быть расширена за счет прокладки новых ниток в Китай через территорию Монголии. Вряд ли стоит беспокоиться о судьбе Nord Stream 2, которая, по сути, уже предрешена.
Мнение автора может не совпадать с точкой зрения редакции