В конце прошлой недели под спонсорством коалиционной фракции сенаторов-демократов и республиканцев был подготовлен законопроект, получивший название «Акт по защите американской безопасности от агрессии Кремля» (шестой законопроект против России). Данный шаг со стороны американских законодателей, а также последующие действия Государственного департамента США, заявившего о начале процесса по введению новых ограничений, породили очередные широкие дискуссии по всему миру. Принятие нового акта американцы связывают с историей отравления Сергея Скрипаля и его дочери в британском Солсбери. Каких-либо документальных подтверждений и доказательств «российского следа» предоставлено не было, но большинство членов обеих палат Конгресса США уверены, что следы ведут к российским специальным службам и лично президенту Владимиру Путину.
Более того, законодательная часть новых санкций была намеренно усилена политической формулировкой о применении Россией химического и биологического оружия против собственных граждан (Скрипали — российские граждане). Формальной юридической базой санкционного пакета стал не предыдущий закон «О противодействии противникам Америки посредством санкций», а более глобальный федеральный акт «О контроле над химическим и биологическим оружием и запрете его применения», принятый в далеком 1991 году. Первый блок санкций предполагает запрет на экспорт в Россию специальных товаров и изделий, имеющих отношение к сфере национальной безопасности. Необходимо отметить, что подобные ограничения были зафиксированы в рамках предыдущих санкционных законов. Единственное отличие заключается в том, что если ранее любой экспортный товар из данной области обсуждался на уровне профильных комитетов Сената в индивидуальном порядке, то теперь пойдет процедура тотальной блокировки.
Данная часть нового акта вступит в силу уже 22 августа, и российской стороне дают окно возможностей (три месяца) для предоставления гарантий, что «в будущем Москва не станет применять химическое или биологическое оружие, а также согласится допустить инспекцию ООН на местах». В противном случае в силу вступит второй блок санкций, где предусмотрены меры по ограничению дипломатических отношений, заморозке товарооборота и отзыву лицензии для авиакомпании «Аэрофлот», которая более не сможет совершать рейсы на территорию Штатов. Российские высокопоставленные чиновники уже заявили, что действия Вашингтона являются безосновательными, контрпродуктивными и способствуют развязыванию очередного витка холодной войны. Сейчас сложно сказать, к каким последствиям долгосрочного характера может привести новый законопроект (учитывая, что пока не было даже соответствующих слушаний в Конгрессе), но ряд фундаментальных проблем можно обозначить уже сейчас.
Однако прежде чем перейти к этим проблемам, важно понять основные причины принятия новых санкций. Первое — санкции против России уже давно стали инструментом внутриполитической борьбы между различными партийными и фракционными группами влияния в Конгрессе и Белом доме. Все сенаторы и конгрессмены-спонсоры санкционных законов являются не только последовательными критиками внешней политики России, но и личными противниками Дональда Трампа. Партийная дисциплина в рамках «российского досье» уже давно размыта, а законодатели объединяются по более простому принципу «за позицию Трампа по России» и «против позиции Трампа по России». Важно понять, что каждый пятый американец убежден в том, что агенты Кремля вмешались в президентские выборы — святыню американской демократии. Члены Конгресса ориентированы не на партию и президента, а на электорат в округах и штатах, и вряд ли большинство из них будут рисковать собственным политическим будущим, совершая непопулярные в народе действия.
Необходимо смириться с тем, что политика давления на Москву посредством ограничений на законодательном уровне является консенсусным решением большинства демократов и республиканцев. «Cлоны» и «ослы» используют эту карту против друг друга в рамках партийной конкуренции и против администрации в рамках традиционного противостояния между Капитолием и Западным крылом (борьба исполнительной и законодательной ветвей власти). В ноябре текущего года пройдут промежуточные выборы в Конгресс, значимость которых трудно переоценить. Если республиканцы потеряют контроль над Сенатом, где имеется минимальный разрыв с демократами, события могут пойти по абсолютно непредсказуемому сценарию. Не будем забывать о том, что именно в верхней палате идет процесс внешнеполитических кадровых утверждений (от госсекретаря до послов) и (самое важное!) выносится вердикт по импичменту президента. Любая партийная потеря так или иначе скажется на будущем Трампа и может поставить под сомнение его переизбрание на выборах 2020 года.
Руководство партии в Конгрессе знает об этих уязвимых местах и использует их в рамках внутреннего политического торга с Белым домом. Этот торг имеет разные формы и форматы. Так, глава партийного большинства Митч Макконнелл путем подобной критики добился личной поддержки Трампа в вопросе переназначения ряда сенаторов на должности председателей комитетов (в частности, Боба Коркера — председателя комитета по международным делам). В свою очередь, демократы активно пользуются сложившейся конфигурацией, переманивая на свою сторону личных противников и врагов Трампа из республиканцев. Они также стараются искусственно обострить российское направление, внедряя в санкционные законопроекты довольно популистические и опасные предложения. К примеру, сенаторы-демократы Роберт Менендес и Бенджамин Кардин инициировали предложение официально закрепить за Россией статус государства — спонсора терроризма.
Второе — это специфика конкуренции в самой администрации. Последняя встреча Трампа с Путиным в Хельсинки вызвала не просто ажиотаж в СМИ и экспертной среде, но и заставила сенаторов из профильного комитета вызвать госсекретаря Майка Помпео на трехчасовые слушания. Глава американского внешнеполитического ведомства попал под перекрестный огонь республиканцев и демократов, пытаясь защитить президента и администрацию. Он взял на себя основной удар, что, безусловно, сблизило его с президентом и придало их взаимоотношениям особый статус. Однако он нажил себе и врагов, которые непременно используют его ответы на слушаниях в качестве инструмента давления. Борьбу за доступ к «телу» президента никто не отменял, и «российская папка» активно в ней используется. Никто не может исключать сценария, при котором тот же вице-президент Майк Пенс или советник по национальной безопасности Джон Болтон смогут убедить Трампа, что «некоторая лояльность» Помпео в российском направлении может навредить репутации администрации («эффект Майкла Флинна»).
Госсекретарь, будучи опытным политиком, понимает эти нюансы, поэтому неудивительно, что именно этот институт (не Министерство финансов, как это делалось ранее и должно делаться из соображений субординации) заявил о применении новых санкций против России. Помпео нужно в какой-то степени очиститься после недавних слушаний в Сенате, из которых он ушел с ярлыком политика, «подыгрывающего» политике Кремля. Символично, что спонсорами «Акта по защите американской безопасности от агрессии Кремля» от Республиканской партии выступили два близких друга и партнера Помпео — Линдси Грэм и Кори Гарднер. В целом ключевые члены администрации — от вице-президента Майка Пенса до министра обороны Джеймса Мэттиса — осознают, что «российское направление» находится в руках Конгресса, который еще в прошлом году лимитировал возможности президента отменять или замораживать ограничения против России.
Опасность заключается в том, что прагматичные внешнеполитические взаимоотношения двух ключевых ядерных держав стали заложником внутриполитической конъюнктуры. При этом подобная тенденция в какой-то степени прослеживается и в России. Санкции преподносятся как акт внешней агрессии, которая ведет к мобилизации широких масс вокруг политической элиты. Но ради справедливости нужно отметить, что подобная конфигурация является реакционным следствием чрезмерного давления со стороны Соединенных Штатов. Все эти расклады не отменяют фундаментального негативного последствия — углубления кризиса политического доверия между народами и элитами двух стран. Между странами еще с периода Карибского кризиса 1962 года сформировалась культура взаимного стратегического сдерживания. В головах политиков рисовались красные линии, переход которых был чреват катастрофическими последствиями. Теперь внешнеполитический этикет и порядок ушли в прошлое, а необходимые линии стали размываться. В подобной ситуации санкции против России являются новой нормальностью, к которой придется привыкать.