Сегодня стартовал саммит Европейского союза. В Люксембург и Брюссель приехали тысячи бюрократов и экспертов со всего ЕС, с бэйджами саммита не ходят разве что старушки, младенцы и собаки. В повестке — Brexit, возможные последствия которого для всего мира трудно переоценить. Для того, чтобы быть готовым к реальности после «дня Б», важно понимать, к чему именно могу прийти британцы и их оппоненты с континента на саммите.
После прошлогоднего голосования за выход из ЕС, Соединенному Королевству надо сделать выбор из двух вариантов Brexit: «жесткого« (означающего полное «отсечение« от ЕС без переходного периода, отсутствие любых соглашений) и «мягкого» (предусматривающего сохранение некоторых форм экономического сотрудничества).
Провальные результаты парламентский выборов, проведенных Терезой Мэй в начале этого года, сделали «жесткий» Брекзит недостижимым (если только сам ЕС не захочет стать на путь отказа от соглашений с Соединенным Королевством). Тереза Мэй ратовала за значительное снижение количества мигрантов из ЕС, разрыв связей с Судом ЕС, выход из Единого рынка и Таможенного союза. Но крупный бизнес и полное решимости Казначейство под руководством Филиппа Хэммонда, настаивают на менее «жестком» Брекзите. На их стороне поддержка лондонского Сити, Лондонской фондовой биржи и Управления по финансовому регулированию, которые хотят сохранить роль Лондона как основного международного финансового центра. Степень их успеха будет зависеть от внутренней политики консервативной и лейбористской партий в течение следующего года.
«Мягкий» Brexit будет означать что-либо или все из нижеперечисленного:
- Переходный период сроком в несколько лет начиная с марта 2019 года и до даты вступления в силу нового соглашения о свободной торговле между ЕС и Великобританией;
- Только умеренные ограничения свободного перемещения людей и капиталов;
- Великобритания остается в некоторых регуляторных органах ЕС во время переходного периода и, возможно, даже после его окончания;
- Сохраняется определённая, хоть и, вероятно, непрямая роль Суда ЕС;
- Великобритания остается в Таможенном союзе с ЕС
Первый из пяти пунктов списка уже можно считать выполненным. Госпожа Мэй согласилась с тем, что считала неприемлемым до выборов: переговоры касательно будущих отношений не могут вестись до того, как будут согласованы условия выхода из ЕС. Это подтвердил и Дональд Туск в своей речи 10 октября. Это означает, что все-таки переходный период, по условиям напоминающий текущее членство в ЕС неизбежен, что даст бизнесу некоторое время для подготовки к грядущим переменам. Второй из элементов «мягкого» Brexit – также существенный для бизнеса – кажется вероятным, так как радеющие за Brexit министры, такие как Дэвид Дэвис и Борис Джонсон, выступают против драконовского сокращения числа мигрантов из ЕС, которые, среди прочего, остаются ключом для сохранения хотя бы текущего уровня государственных пенсий в Соединенном Королевстве.
Более проблемными являются остальные три пункта. Можно привести веские доводы в пользу сохранения участия Великобритании в некоторых регуляторных органах, так как в противном случае ей придется потратить время и деньги для создания национальных аналогов. Но автоматически возникает проблема с желанием Суда ЕС сохранить свою юрисдикцию над СК хотя бы по ряду вопросов. Брюссель уже дал понять: если в будущих взаимоотношениях Великобритания желает получить что-то приближенное к членству в европейском едином рынке – будь то сфера авиации, или в управлении потоками данных, равноправие в финансовой сфере и прочее – Лондон должен признавать решения Суда ЕС. Если же Великобритания хочет достичь полного суверенитета своей судебной системы, ему придется столкнуться с торговыми барьерами.
ЕС уже показал, как могут выглядеть отношения с британской столицей после Brexit, внеся предложение о том, что иностранный клиринговый центр должен подлежать усиленному контролю со стороны европейских регуляторов, если хочет обслуживать клиентов в ЕС. Речь буквально о том, чтобы лишить лондонский Сити львиной доли его основного бизнеса, положив конец глобальному доминированию на рынке клиринга финансовых контрактов, выраженных в евро.
Что касается членства в Таможенном союзе, его сохранение вместе с совместным признанием стандартов позволит избежать необходимости контроля на границах и таможенных тарифов при торговле с партнерами из ЕС.Исчезнет необходимость ставить таможенные пункты на границе между Северной Ирландией и Ирландией. Но это, с другой стороны, лишит Великобританию возможности вести переговоры касательно соглашений о свободной торговле товарами с третьими странами, что было центральным элементом саги о «глобальной Британии», которую продвигали сторонники Brexit. Член парламента от партии тори, сэр Генри Беллингхем уже заявил, что Великобритании нужно заново научиться торговать, для сохранения своей национальной идентичности.
Если бы голосование в Палате общин было свободным (без указаний фракционных «хлыстов» о том как голосовать), все пункты «мягкого» Brexit, скорее всего, получили бы поддержку. Но поскольку обе основные партии наверняка будут стремиться к фракционному голосованию (когда «хлысты» следят за тем чтобы каждый член фракции голосовал в соответствии с партийной линией), сторонники «жесткого» Brexit могут победить в вопросах регуляторных органов, Суда ЕС и Таможенного союза.
Ключевой вопрос – сколько членов парламента от партии тори готовы восстать против партийного «хлыста», и какую линию выберут лейбористы. Правительство имеет большинство в 13 голосов благодаря поддержке Демократической юнионистской партии.
Это означает, что если лейбористы присоединятся к другим оппозиционным партиям при голосовании против закона о Brexit, всего семи мятежных тори будет достаточно, чтобы правительство потерпело поражение (хотя несколько лейбористов-евроскептиков могут проголосовать вместе с правительством, и тогда для поражения правительства понадобится больше мятежников). Вероятно, в парламенте достаточно много проевропейских тори, чтоб разгромить правительство, по крайней мере, в некоторых вопросах. Но смогут ли лейбористы выступить единым фронтом? В данный момент их партия разрозненна в ключевых вопросах, как, к примеру, вопросе членства в едином рынке и Таможенном союзе, хотя она и может настаивать на политике сохранения членства в последнем.
Если лейбористы будут действовать сообща, и если десять тори захотят восстать, Палата общин провалит некоторые законы, необходимые для «жесткого» Brexit. Палата лордов также проголосует за более «мягкий» Brexit, хотя она и может быть не расположена нанести поражение правительству. В таком случае госпожа Мэй окажется в ситуации, когда ей, для того чтобы выжить, нужно будет обратиться к оппозиции и совместно с ней работать над стратегией Brexit. Это, вероятнее всего, будет означать разрыв с ее собственным правым крылом по вопросам сохранения юрисдикции Суда ЕС и Таможенного союза – и отставку министров. Но если она на это не согласится, ее правительство может рухнуть. А ее преемник как премьер-министр от партии тори обнаружит, что единственным способом продавить законодательство по Brexit будет работа совместно с оппозицией для достижения более «мягкого» результата.
Но для танго нужны двое, так что все вышеперечисленное будет также зависеть от того, на что будет готов согласиться ЕС. Как вся позиция Лондона по Brexit, так и любой из ее элементов (к примеру, соглашение по сельскому хозяйству или рыболовству), даже после утверждения парламентом могут быть отклонены ЕС. Если это случится, тогда стороны будут вынуждены согласиться на временные меры, либо над ними вновь нависнет призрак «жесткого» Brexit. Кроме того, ЕС настаивает на получении многомиллиардный компенсации за Brexit. Основанием для этого являются особые скидки на взносы в бюджет ЕС, выбитые Маргарет Тэтчер в обмен на согласие распространить рыболовные квоты ЕС на британскую рыболовецкую промышленность. Логика ЕС проста – скидки действуют только пока Великобритания сохраняет членство в ЕС. Посопротивлявшись больше для виду, Лондон согласился в принципе заплатить компенсацию, однако сильно уменьшив ее размер (с 50 до 19 млрд фунтов) и растянув выплаты на несколько лет. ЕС естественно возражает, и весь процесс переговоров и проходящего сейчас саммита ЕС по Brexit может превратиться в примитивный базарный торг о цене выхода, отодвинув остальные вопросы на задний план. А время идёт и его может просто не хватить на согласование остальных условий.
Туск недавно заявил: «Мы ведем переговоры надлежащим образом, и мы все еще надеемся, что так называемый «значительный прогресс» станет возможным к декабрю. Однако если окажется, что переговоры продолжаются в таком же медленном темпе, и что значительный прогресс достигнут не был, тогда мы, вместе с нашими друзьями из Соединенного Королевства, будем думать о том, куда мы направляемся». В переводе с бюрократического это значит, что ЕС надеется согласовать размер и условия компенсации до конца 2017 года.
И хотя Туск не уточнил, что именно это значит, чиновники ЕС говорят, что при отсутствии согласия о переходе ко второму раунду переговоров в начале следующего года, времени на переговоры касательно чего-либо, кроме как очень ограниченного соглашения о выходе, будет недостаточно. А это увеличивает вероятность наступления хаоса в отношениях между Лондоном и Брюсселем в апреле 2019 года. Чего на словах не хочет никто, а вот что получится и чего в реальности добиваются СК и ЕС остаётся пока только гадать и учить «еurospeak» — язык европейских бюрократов.